Тео Носик и Генерал
Шрифт:
Генерал выказал готовность сбегать и попросить «обождать еще самую чуточку».
— Ладно уж, — сказал лейтенант и описал ему, как найти в «Елке» стол, за которым сидит его невеста. — Вот и расскажи ей тоже, что вы натворили.
Генерал пригладил волосы и пулей вылетел из дому.
Через четверть часа, когда он вернулся, отец и лейтенант уже отлично друг с другом поладили. Генерал понял это по заветному вину, которое отец с незапамятных времен хранил в кокосовом орехе. Эта «бутыль» крайне редко появлялась у них на столе. Но на вопрос Генерала, что же теперь
— Все зависит от того, как вы завтра да и вообще будете себя вести, — сказал отец.
А когда лейтенант ушел, он добавил:
— Самое лучшее, если ты завтра в классе не будешь болтать о визите лейтенанта. Успеется. Ясно?
— Ясно, — подтвердил Генерал.
— Вот так-то! А теперь — марш в постель!
„У кого рыльце в пушку — шаг вперед!“
Под вечер следующего дня, когда школьный двор давно опустел, какой-то мальчишка вскарабкался на дуб и устроился там среди ветвей. Отсюда можно было отлично вести наблюдение за окном директорского кабинета на втором этаже.
«Скоро час, как они там заседают, — подумал он. — Ну и шум же подняли из-за этой истории… Хотя верно: директор объяснил ведь, что подпольный передатчик — штука опасная. Если радиолюбители не будут сами следить за этим, они только усложнят работу полиции. То же самое и брат говорил. Пиратство в эфире может использовать вражеский агент. Что верно, то верно. Носик и сам согласился. И Генерал с Гербертом тоже. А потом уж и я встал и признался, что передатчик принадлежал брату».
— Передатчика своего он больше не увидит, — сказал директор. — Подпольные аппараты конфискуются. Тут тебе ничего не поможет. Думай сам, как лучше рассказать обо всем брату.
«Если бы только об этом… — думал Бублик, тяжело вздыхая. — Ребята уже договорились: Герберт загонит свои марки. На новые лампы денег хватит. Да у Носика на полке кое-какие детали найдутся».
Значительно сложнее казался ему другой вопрос. Удастся ли выручить Носика? Кому-кому, а Бублику-то известно, чего добивался вчера Носик своей передачей. Вот и выходит, что виноват вовсе не он один. «Отряд наш уже признал это. А вот признают ли директор и остальные? И как обо всем рассказать лейтенанту?» На эти вопросы Бублик не находил ответа. Наконец-то в отряде закипела работа, так на тебе — такая история. «Что же нам делать, если лейтенант никогда больше к нам не придет?»
Сидеть на верхушке дерева было довольно холодно. Бублик поднял воротник. Сучковатая ветка к тому же не очень удобное кресло. Бублик снова заглянул сквозь ветви в окно директорского кабинета. Он увидел там капитана из Народной полиции; время от времени показывался директор; один раз у окна появилась фрау Хёфлих.
Вот капитан наклонился вперед и говорит что-то своему невидимому собеседнику. «Странно, — подумал Бублик, — почему же не позвали никого из нас? Мы бы им кое-что рассказали».
В первом этаже открылось окно пионерской комнаты. Выглянув, Точка спросила:
— Что нового, Бублик?
— Пошли-ка мне лучше мягкое креслице, — негромко ответил Бублик. — А то сидеть неудобно.
— Тьфу, дурак! — рассердилась Точка и закрыла окно.
Ребята из 7-го «Б» терпеливо ждали. Когда-нибудь же эти взрослые кончат совещаться. Пусть хоть до вечера ждать придется — 7-й класс «Б» не отступит.
«Ну и денек сегодня выдался, — размышлял на своей ветке Бублик. — Началось с самого утра, когда Генерал ждал Точку возле шкоды. Да, такого еще в жизни не бывало. Фрау Хёфлих и в класс войти не успела, а все уже знали: «Передатчик захвачен. Носик арестован!»
До конца занятий в классе только об этом и говорили. Кое-кто считал даже, что это сенсация на весь Ингельсбах.
И тем не менее, когда на уроке появился Носик, все вздохнули с облегчением. И даже довольно громко! Да, надо сказать, здорово он попал впросак. На перемене Тео объяснялся довольно туманно, все больше намеками. Вчера, мол, вечером позвонили его маме, чтобы она забрала сына из полиции. «Представляю, как досталось ему дома, — подумал Бублик. — Будьте уверены!»
Кое-кто из ребят хотел было пойти в соседние классы и разболтать новость о «подпольном передатчике», но Точка решительно воспротивилась:
— Слушайте все! Кто хоть слово скажет посторонним, пусть до Нового года на нашей площадке не показывается. Дело нашей чести, чтобы все осталось между нами.
К сожалению, между ними это не осталось. Однако почти все поняли: теперь надо, как никогда, стоять друг за друга и помогать друг другу. Даже Генерал понял.
Стоило его послушать… Это произвело на всех сильное впечатление. Генерал и предложил собраться на большой перемене в пионерской комнате и обсудить, как помочь Носику и как поскорее разделаться с этой треклятой историей. Даже Ютта Барбингер и Гейнц Хехт приняли во всем горячее участие. Вот здорово, а ведь они и не пионеры вовсе.
Бублик потер руки. Ему стало холодно. Он еще раз поглядел на часы. Потом в окно.
Ура! Капитан встал. Кончили? Полицейский взял со спинки стула ремень от шинели. Значит, кончили.
С обезьяньей ловкостью спустился Бублик с дерева. Помчался в пионерскую комнату. Отчаянно замахал.
Ребята высыпали на улицу. Выстроились у большого дерева. Точка носилась вдоль строя, подталкивая каждый вылезший из шеренги носок. Ну не иначе кто-то будет сейчас принимать парад.
Дверь школы отворилась. Точка лишь губами шевельнула, и все головы повернулись влево. Из дверей вышел капитан Народной полиции.
Точка пересекла двор. Тут показалась и фрау Хёфлих. Точка встала перед ними смирно. Пионерский салют!
— Товарищ капитан! Пионеры и школьники седьмого класса «Б» просят разрешения обратиться к вам.
— По служебному делу? — спросил капитан и сделал серьезное лицо.
— Так точно, — ответила Точка. — И к фрау Хёфлих тоже.
— Ну что ж, придется поговорить, — сказала улыбаясь фрау Хёфлих.
Тут уж и капитан согласился.
Шеренга под деревом застыла, вытянувшись по стопке смирно.