Тео Носик и Генерал
Шрифт:
Бублик, покинувший свой «клотик», подтвердил:
— Правда. Сказал.
Тут Генерал окончательно вышел из себя и, повернувшись на триста шестьдесят градусов, заорал:
— А ну заткнись! Игра есть игра! Командует здесь один! Смекнул?
Носик широко улыбнулся:
— Думаешь, я никогда не играл? Может, побольше твоего. Но по-настоящему, с планом и компасом, с разведкой, с судьями… А у вас тут…
— Что у нас? — насторожился Генерал.
— Чистый балаган, — заявил Носик.
На миг всем показалось, что Генерал бросится на Носика. Но тут Урзель Хейнеман хихикнула:
— Балаган!
Ее поддержал Олаф Бейст, вырезавший себе в кустах палку.
— Ясное дело, балаган! Я лично сыт по горло. Никакая это не военная игра.
Генерал был явно сбит с толку.
Герберт обиделся:
— До сих пор ты, Олаф, ведь и сам участвовал в этом балагане?
Не успел он договорить, как поднялся невообразимый шум. Одни кричали «за», другие — «против»; одни смеялись, другие требовали тишины, третьи злились… Веселый галдеж у подножия «айсберга» то нарастал, то спадал; время от времени раздавался даже пронзительный свист.
Генерал беспокойно переводил взгляд с одного воина на другого. И надо же тут подвернуться Пингвину, который, нахлобучив на голову кастрюлю, исполнял индейский танец. На беду, этот боевой убор значительно ограничил поле его зрения, вот он и наткнулся на Генерала. А тот, в свою очередь, так ему наподдал, что Пингвин кубарем полетел.
На секунду все смолкли. В мгновение ока Генерал вскарабкался по «глетчерам» на вершину «айсберга».
— Смир-рно! — заорал он.
Пингвин поднялся.
— Кому здесь не нравится, может убираться, — заявил полководец.
Но тут, прежде чем спор успел разгореться с новой силой, Носик поднял голову к вершине, покрытой льдами, и сказал:
— Я ухожу. А тебе советую: нацепи бумажную каску! Вот будет игра! — И, не оборачиваясь, пошел через пустырь.
Урзель Хейнеман снова хихикнула. Генерал принял грозный вид и перевел дух, а это предвещало бурю. Правда, он тут же сбавил тон: что это, Урзель и Олаф уходят за мятежником? Без разрешения? В самый разгар игры? Генерал разразился громким хохотом. Стоя на куче хлама, он хохотал во все горло. До нынешнего дня все они принимали участие в его фантастических играх. Ему нужно было только выдумывать всё новые и новые. Фантазия же у него была неисчерпаемая. Вот и сегодня: он думал, что защита «островов» произведет на новенького сильное впечатление. А что вышло?..
— Ха-ха ха! Эй, Носик-Носище! — вне себя заорал он. — Хочешь к Точке подлизаться?!
Но он и сам уже понял, что болтает чепуху. Что же ему еще оставалось? Изменить положение вещей он не в силах. Взрыв «айсберга», столь тщательно и любовно подготовленный, разметал по свету их сплоченный отряд. При этом они недосчитались трех воинов.
Носика осенило
Злость на самовлюбленного Генерала кипела в груди Носика, и для успокоения он решил заняться своей любимой техникой. Сначала все шло гладко, во всяком случае, пока он разбирал огромный, доверху набитый ящик и складывал на полку шасси, радиолампы, инструменты, кабель, конденсаторы, электрический шнур и множество всяких мелочей. Все это он проделывал как никогда старательно. И если бы не ссора на корте, он чувствовал бы себя в новой квартире совсем как дома.
— Смотри не преврати свою комнату в склад, как в Хагенберге, — предупредила его, входя, фрау Носс.
— Постараюсь, — послушно пообещал Носик.
Фрау Носс села на стул и некоторое время наблюдала за его работой.
— Ну как, еще ни с кем в школе не подружился? — спросила она.
«С чего бы это ему быть таким послушным? — мелькнула у нее мысль. — Что-то не похоже на моего Тео». Но она понимала, что расспрашивать бесполезно. Сам справится с трудностями.
— Понравился тебе классный руководитель?
— Мм-м.
— А ребята?
— Мм-м.
— А отряд?
— Мм-м.
— Значит… ты собой недоволен? — спросила она.
У Тео чуть не вылетел из рук репродуктор, который он пытался запихнуть на полку. Как это… собой недоволен? Просто беда, от матери ничего не скроешь — мать все видит, словно рентгеном просвечивает. Так утешал себя Тео, зная, что долго молчать он все равно не сможет.
Фрау Носс встала.
— В моей комнате надо исправить лампу, — сказала она.
Но только собралась выйти, его словно прорвало:
— Генералом себя называет, тоже еще. В Хагенберге мы бы ему показали, задавала несчастный! А Пингвин, этот ластоногий увалень!.. Представляешь, назвали гору хлама айсбергом, А игры выдумывают, как первоклашки!
Он говорил и говорил, а фрау Носс не прерывала его. Но когда он не оставил камня на камне от седьмого класса «Б», фрау Носс, соглашаясь с ним, сказала:
— Печально. И надо же, чтобы именно в такой скверный класс попал наш примерный мальчик Тео Носс. Плохо дело! Носик, верно, ожидал, что здесь ему, столичному жителю, окажут особый прием? Может, ребята просто не хотят, чтобы ты сам очень уж задавался? А?
Шнур в ящике так запутался, что Тео никак не мог отыскать ни начала, ни конца.
— Ничего не получается, — в сердцах буркнул он.
— И не может ничего получиться, — сказала фрау Носс, — если ты не предложишь им более разумную игру.
— Ясное дело, знаю, — мрачно сказал он.
— Вот как? Тем хуже. Почему же тебе им не помочь?
Носик достал из ящика полевой телефон. Хотел было поставить на полку, но вдруг вспомнил трубку из сучка на трехногом столике в бараке.
«Интересно, какой ширины этот корт?» — думал он.
— Не забудь о моей лампе, — сказала фрау Носс и вышла из комнаты.
«…по изгороди около шестидесяти…»
— Слышишь? — спросила мать.
— …что ты сказала? Полевой телефон?
— Лам-па! — крикнула фрау Носс из прихожей.
Вечером Тео составил план действий.
Волчья яма
На следующий день Бублик с самого раннего утра устроился среди ветвей старой липы перед бараком.
Ему было скучно.
Сегодня он наблюдатель в экспедиции, исследующей непроходимые леса Экваториальной Африки. Липа вовсе не липа, а драцена. Куча хлама — оазис посреди бескрайней пустыни, которая протянулась от казармы до народного предприятия «Золотой лак». Исследователей пустыни необходимо защищать от диких зверей. И снова сидит Генерал на командном пункте, разрабатывая план обороны. Печальная, но настоятельная необходимость, ибо его отряд тает на глазах.