Теодорик

Если дьявол заговорил ангельским голосом, это не значит, что он проходит мутацию. 1

Это место можно было бы назвать как угодно, но только не залом судебного заседания. Прежде всего, дело портили замурованные в стене черепа, таращившие пустые глазницы на присутствующих. Свет от многочисленных горящих факелов был ярким, но от этого участки, не захватываемые пламенем, казались особенно тёмными и зловещими.

Неслышно ступая между скамьями, Ира чувствовала всю довлеющую над ней мощь архитектуры Темнейшего Собора. Если целью местного архитектора было создать ощущение ничтожности перед лицом Принца Ада и его властью, то задача была выполнена на все сто двадцать процентов.

Приткнувшись с краю, рядом с каким-то демоном в лохмотьях, девушка вскинула глаза, выискивая своих друзей. Первым в поле зрения показался Уголёк.

«Не Уголёк, а Теодорик», – мысленно одёрнула себя Ира. Девушка всё никак не могла привыкнуть к новому облику старого друга. Казалось, вместе с проклятием, исчезла и та ворчливая, но всё же забавная и преданная элементаль. Теодорик был совершенно другим и, возможно, куда более опасным, чем могло показаться поначалу.

Вампир заметил взгляд Иры и его лицо, меланхолично-нахмуренное, мгновенно изменилось. На несколько синюшных губах заиграла хищная ухмылка. Похоже, девушка застала его в момент размышления. Даже через выданные ему очки с тёмными стёклами, она чувствовала на себе силу его взгляда.

Вальгард сидел рядом с Теодориком, но прочесть его взгляд не было никакой возможности. Кажется, он напрочь выпал из реальности или, может, мысленно готовился к поражению? После перемещения сюда Ире не удалось переброситься с ним и парой слов. А вопросов в голове крутилось много. Хотя, если задуматься, все они сводились к следующему: «как ты мог меня обманывать?», «ты в самом деле готов был меня убить?» и «не врал ли ты насчёт того, что я тебе нравлюсь?». Последние два вопроса вместе смотрелись как-то нелогично, но Иру это не смущало. А ещё её лицо!.. После перемещения девушка неожиданно обрела свой истинный облик, разве что шрам, рассекающий бровь, намертво въелся в кожу, а глаза по-прежнему были неестественно-яркого, синего цвета.

– На правах Верховного судьи объявляю начало Темнейшего Суда!

Голос Данталиона был приятным и мелодичным, но девушка всё равно ощутила, как по спине болезненно пробежали мурашки.

«Судьёй будет Данталион – Великий Герцог Ада или, как его за глаза прозвали, «многоликий». Один из самых могущественных демонов, способный раскрыть любой тайный замысел, а также создавать двойников совершенно любого человека или существа», – это всё, что успел сказать Вальгард, прежде чем их развели в разные стороны.

Многоликий… Очень точное определение.

Восседавший на троне демон обладал огромным количеством мужских и женских лиц с застывшими на них самыми разнообразными эмоциями, что немало сбивало с толку. На столе перед ним покоилась книга, поистине, колоссальных размеров.

Хотя меблировка здесь также заслуживала отдельного внимания. Усевшись на гладком каменном полу справа и слева от Данталиона, люди застыли в неподвижных позах, держа на себе столешницу. За такими же «столами» сидели Теодорик и Вальгард, а напротив них и сам Принц Тьмы, по-прежнему сохранявший облик светловолосого мальчика лет семи.

Стояли люди и у стен, держа факелы в вытянутых руках. В первых рядах они даже заменяли собой стулья для особенно уважаемых персон. Ира решила поначалу, что это всего лишь искусно выполненные статуи, но её заблуждение длилось ровно до тех пор, пока одна из «статуй» не моргнула.

– Напоминаю, что любая ложь, с какой бы стороны она не прозвучала, будет мною обнаружена и наказана по всей строгости закона, – проговорила одна из голов Данталиона, окидывая каждого присутствующего цепким взглядом. – Было выдвинуто обвинение, что условия Договора были нарушены Его Высочеством. Смею заметить, это первый прецедент выдвижения смертным обвинения Властителю Ада с момента сотворения мира. Слово предоставляется Темнейшему Принцу.

Степенно кивнув, светловолосый мальчик по-детски забрался с ногами на стул, словно собрался читать стихи пришедшему в гости Деду Морозу. Это могло выглядеть смешным и способным вызвать как минимум улыбку, если бы Ира сама уже не успела убедиться, как опасно не воспринимать этого маленького белобрысого гада всерьёз.

– Ваша честь, Договор был заключён мною двенадцать лет назад по взаимному соглашению сторон. Вальгард Арнгейр добровольно поставил свою подпись, скрепив кровью Договор по всем правилам.

– Что на это ответит противная сторона?

С места встал Теодорик. Гордо вздёрнутый подбородок и по-аристократически прямая осанка не смогли скрыть его напряжения. Вампир искривил губы в лёгкой полуулыбке, вкрадчиво и с расстановкой заговорив:

– Моему подзащитному было семь лет, когда он решился заключить Договор. Также прошу принять во внимание: Его Высочество явился мальчику в облике матери, почившей незадолго до этого. Это можно расценивать как грубое нарушение статьи двадцать пятой, пункта третьего «о пагубном воздействии иллюзорной магии на психику детей до десяти лет»…

– Статья была упразднена сто двадцать три года назад, – с самодовольной ухмылкой парировал Принц, болтая из стороны в сторону ногами, даже не доходящими до пола.

– Замечание принято во внимание, – бесстрастно кивнул Данталион. – У вас есть ещё что добавить?

Ира мысленно чертыхнулась, судорожно вцепившись в край скамьи и непроизвольно подавшись вперёд. Неужели она ошиблась и Угол… Теодорик не так хорош во всех этих законах? В конце концов, он просидел в заточении пару-тройку веков, мог упустить что-то из виду!

Однако если замечание Принца и застало вампира врасплох, то он весьма искусно сумел это скрыть.

– Есть. Даже если допустить, что влияние на психику посредством иллюзий оправдано, суть Договора не была соблюдена. Основным условием было даровать силу Вальгарду Арнгейру для воскрешения его родителей из мёртвых. Загвоздка в том, что его родители никогда не были мертвы.

По залу прокатился удивлённый ропот. Однако, судя по тому, что услышала Ира, демоны были больше возмущены обвинениями против их Правителя, чем неверно составленным Договором. Такое общественное настроение девушке совсем не понравилось.