Теология. Введение в богословские дисциплины

Шохин Владимир

При этом в госстандарте подчеркивается, что «изучение теологии в системе высшего профессионального образования носит светский характер… Образование магистров-теологов не преследует целей подготовки священнослужителей». В настоящее время параллельно с данной схемой разрабатывается и другая, предполагающая специальность Теология (что, в свою очередь, предполагает возможность защиты диссертаций по теологии и соответствующую аспирантуру), которая, однако, еще остается делом будущего.

К настоящему времени в России известны уже несколько форм институциализации богословия. В Омском государственном университете учреждено отделение теологии, в университетах Алтайском, Дальневосточном и Рязанском — факультеты, в Тверском и Тульском педагогическом — межфакультетские кафедры. Москва, в которой позиции «научно-атеистического религиоведения» сильнее, чем в регионах [19] , пока еще не превзошла уровень отдельных лекционных курсов (читались в МГУ, Физтехе и некоторых других вузах). Автор этих строк полагает, что более солидная институциализация теологии в университетах российской столицы (в систему которых входит и Государственный университет гуманитарных наук) является делом недалекого будущего. Можно выразить надежду, что и настоящее учебно-методическое пособие (составляющее конспект учебного пособия) также будет содействовать решению этой задачи, значимость которой для духовно-культурного возрождения нашей родины, традиции которой однозначно укоренены в христианстве, представляется самоочевидной.

19

Основные аргументы «научных религиоведов» против преподавания христианской теологии в высшей школе включают: 1) ссылки на светский характер РФ, 2) ссылки на многонациональный и поликонфессиональный характер РФ, 3) инсинуации в связи с тем, что теология в вузе должна быть чем-то вроде

агентуры РПЦ, содействующей ее притязанием на теократию, опять-таки противоречащим светскому характеру РФ. Эти аргументы являются в равной степени несостоятельными. В пункте (1) вследствие того, что «светскость» отнюдь не равнозначна атеизму и во вполне светских государствах Западной Европы преподавание конфессиональной теологии в университетах ведется совершенно регулярно (для сравнения в Германии исходя из цифр на 1980-е годы в настоящее время должно действовать по меньшей мере 12 католических и 18 протестантских факультетов теологии в светских университетах). Заботе «научных религиоведов» о светском характере российских вузов прямо противоречит их однозначно толерантное отношение к оккупации журфака МГУ тоталитарной сектой сайентологов и внедрению туда мунитов. Поэтому их беспокойство вызывает именно возможность преподавания православной теологии (если бы речь шла о преподавании «теологии» секты Аум-Сенрикё, они выразили бы меньшую озабоченность). В пункте (2) аргументация не проходит по аналогии: Германия в настоящее время является страной уже не менее многонациональной и многоконфессиональной, чем Россия, но университетское преподавание протестантской и католической теологии никакого протеста ни у кого не вызывает (демократия по определению есть общественное устройство, отстаивающее в первую очередь права большинства). Наконец, в пункте (3) «научные религиоведы» не учитывают тот момент, что введение теологии в университетскую систему было с самого начала инициативой отнюдь не церковной, но исходившей от тех вполне светских людей, которых не устроила та квазитеократия квазирелигиозного советского атеизма, на службе которой эти религиоведы столь длительное время находились. Но реальная причина беспокойства состоит, прежде всего, в том, что теология воспринимается в качестве «конкурирующей фирмы».

Задача настоящего пособия состоит в том, чтобы ввести студентов-гуманитариев, специализирующихся в философии и политологии, в начальное представление о теологическом знании и об основных теологических дисциплинах, с различными «разночтениями» принимаемых основными христианскими конфессиями. Автор убежден в том, что именно выяснение дисциплинарной идентичности направлений богословской рефлексии является оптимальным базисом для любого богословского образования — подобно тому как таковым для образования философского должно быть начальное ознакомление студента не с тем, что тот или иной преподаватель думает о природе, обществе, содержании религиозной веры и других мировоззренческих проблемах (а именно по этому принципу строится подавляющее большинство наших «введений в философию»), а с тем, что такое теория познания, онтология, этика и другие базовые философские дисциплины и что составляет их предметный и проблемный фонд. Показательно, что параллельное отсутствие внимания к богословской пропедевтике является достаточно характерным для преподавания богословия в отечественных духовных институциях [20] .

20

Так, в куррикулум предметов Святотихоновского богословского института (достаточно авторитетного) в настоящее время входят: история церкви, история христианских учений (догматическое богословие), христианская археология, историческая литургика, библеистика, патрология, христианская этика (нравственное богословие), агиология (изучение христианской святости), история религий и сравнительное богословие, история и теория христианского искусства и церковной музыки. — Прот. Владимир Воробьев. Православие и Высшая школа сегодня. c. 443. Показательно, что в приведенном, весьма объемном, списке дисциплин не упоминается «Введение в богословские дисциплины», изучение которого могло бы разъяснить и подобную «многопредметность».

Обозначенная задача объясняет структуру курса. Первый его блок (Лекции 1–3) составляют «пролегомены», в коих выясняется само значение понятия теология (вначале теоретически, затем исторически), а затем ее параллели с религиоведением и философией религии и сущностное отличие от них. Второй блок (Лекции 4–5) включает историю становления и осмысления самой дисциплинарной системы теологии (как на Западе, так и в России), а также попытку ее оптимальной структуризации — при которой, по мнению автора, должны различаться «предметы богословского образования» и «богословские дисциплины» в собственном смысле (что, как правило, смешивается). Наконец, блок третий и последний охватывает основные составляющие этой системы в их логической последовательности; специальное осмысление получает «вековечный» вопрос о корреляциях определяющей богословской дисциплины — догматического богословия — и философии (Лекции 6-10). Заключение посвящено осмыслению теологического и теоретического статуса и значимости тех проблем и задач богословской мысли, которые обычно включаются в широкие области «практического» и «сравнительного» богословия. Поскольку главная задача состояла в том, чтобы при начальном ознакомлении секулярных студентов с богословским знанием представить им богословские дисциплины в системе, а не в детализации (такова задача уже не начального курса), некоторые дисциплины, сами по себе заслуживающие несравненно большей конкретизации (таковы, прежде всего, источниковедческая библиология, патрология и история церкви), были изложены кратко, как «дисциплины предварительные» (терминология митрополита Макария [Булгакова]). С целью же фиксирования внимания на системности в самом изложении материала, автор в каждой лекции неоднократно ссылался на сказанное в предыдущих, предполагая, что развитие «логического внимания» студентов компенсирует определенную пестроту этих автореференций.

Будучи убежденным в том, что даже вводное преподавание такой области теоретического дискурса, каковой является теология, должно с необходимостью сопровождаться (как и в случае с философией) самостоятельной работой студентов над определенными текстами, автор пособия включает в него тексты для семинарских занятий. Поскольку, как было выяснено, мы делаем лишь первые, «младенческие» шаги в университетском освоении теологии, автор, осознавая экспериментальный характер своей деятельности в данном направлении, счел себя в выборе этих текстов вполне свободным. Предлагаемые тексты для семинарских занятий, наряду с темами для экзаменов и рефератов, а также со списком рекомендуемой литературы составляют Приложение к настоящему пособию.

Придерживаясь твердой убежденности в том, что то, что сближает основные христианские конфессии, неизмеримо больше того, что их разделяет, и считая распространенные настроения, опирающиеся на взгляд противоположный, «богословским сектантством», противоречащим самому духу христианства, автор без всяких оговорок привлекал мнения инославных авторов наряду с православными в тех случаях, где позиции практически или теоретически совпадают. Эта «экуменическая» позиция не противоречит, однако, тому, что парадигмальной он считает именно православную точку отсчета (как наиболее адекватно выражающую христианский традиционализм, а потому и Святоотеческое и Апостольское Предание). Сказанное выразилось не только в отдельных конкретных указаниях в тексте, но и в преобладающей цитируемости представителей русской богословской школы.

Лекция 1

«Теология»: содержание предмета a priori

«Философия духа» и «философия тела». Основные этапы становления «философии тела» — натуралистическая философская антропология XX века (Г. Плеснер «Ступени органического и человек. Введение в философскую антропологию» (1928); А. Гелен «Человек. Его природа и положение в мире» (1940), «О систематике антропологии» (1963); частично Э. Ротхакер); антропологическая феноменология (Мерло-Понти М. «Око и дух» (1960) и другие авторы); постструктурализм («замещения» человеческой личности психо-соматическими функциями — Ж. Делез, Ж. Лакан, Ю. Кристева и др.); отечественная «феноменология тела» (В.А. Подорога). Логическая проблематичность всех версий «философии тела» — современный аргумент в пользу «философии духа».

1.1.

Три ступени предметов гегелевской «философии духа»: философия субъективного, объективного и абсолютного (искусство, религия, философия) духа. Типологические аналоги: искусство и философия искусства, философия и история философии, религия и теология. Этимология термина: ???????? = ???? + ????? («слово о Боге», «учение о Боге» и ее значимость: 1) тео-логия — род теоретического знания (ср. гео-логия, биология, палеонто-логия, эмбрио-логия, энтомо-логия и другие научные дисциплины, и потому бого-учение — лучшая интерпретация, чем привычное бого-словие [21] ); 2) применимость данного термина к тому теоретическому знанию, предмет которого изучение божественного мира. Преимущества этимологии «теологии» перед этимологией «философии» при ограниченности возможностей любой этимологии для определения «этимологизируемого» объекта. Предмет настоящего курса с точки зрения культорологического a priori — теоретическая рефлексия религиозного сознания, объектами которой являются основные составляющие существования религиозного индивида и той религиозной общности, которой он принадлежит. Отличие теологии от философии искусства и истории философии — эксплицитная конфессиональность теолога (исходя из неотделимости его деятельности от «той религиозной общности, которой он принадлежит»). Необходимость выяснения для определения предмета теологии соответствующих параметров понятия религии. Пример П. Тиллиха, строящего свое понимание предмета теологии на своей экзистенциалистской идентификации религии [22] .

21

Тем не менее, бого-словие как «слово о Боге» осмыслялось также в буквальном смысле и в ранний период и значительно позднее, например, у Фомы Аквинского, который в «Сумме теологии» принимает оба значения термина (I.1.7): «Но в этой науке речь идет о Боге; ведь она называется теология, как бы речь о Боге. Следовательно, Бог — предмет этой науки» — Фома Аквинский. Онтология и теория познания (фрагменты сочинений). Перевод, вступит. статья, коммент. В.П. Гайденко. М., 2001. c. 42.

22

Ср. «Религиозная забота — предельна; она лишает все прочие заботы их предельной значимости и делает их лишь предварительными… Следовательно… объектом теологии является то, чем мы предельно озабочены. Лишь те положения являются теологическими, которые имеют дело со своим объектом постольку, поскольку он может стать для нас предметом предельной заботы» // Тиллих П. Систематическая теология. Т. 1–2. М., СПб., 2000. c. 19–20.

Определения религии в истории мысли. Два основных их типа: 1) определения с позиций откровенного атеизма (французское «просвещение», фейербахианство, марксизм, антропологический эволюционизм, позитивистский социологизм, фрейдизм и т. д. [23] ) и 2) определения в рамках сознания, принимающего религиозные ценности (самой различной степени конфессиональной идентичности). Дифференцированное отношение теологии к этим двум типам определений. Приведенные атеистические определения-оценки религии (уровни их логичности, научности и выражаемого в них «духовного горизонта») как «объект поражения» со стороны теологической апологетики.

23

Ж. Мелье (+1729): предписания религии закреплены лишь «законами государей и сильных мира сего, которые воспользовались этими выдумками для того, чтобы с их помощью легче держать в узде народ и творить свою волю» — Мелье Ж. Завещание. Т. 1. М., 1954. c. 82. Фейербах: «сущность и сознание религии исчерпываются тем, что заключаются в сущности человека, его сознании и самосознании. У религии нет собственного, особого содержания» — Фейербах Л. Избранные философские сочинения. Т. II. М., 1955. c. 52. Ср. «классическое» определение религии у Ф. Энгельса — как «фантастического отражения в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, — отражение, в котором земные силы принимают формы неземных» — Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2 изд. Т. 20. М., 1955–1981. c. 328. Ср. характеристику религии у Фрейда в «Недовольстве культурой» (1930), где он применяет к ней критерии «психо-биологической полезности», утверждая, что она «наносит урон действию адаптации и отбора, предлагая свои собственные пути достижения счастья и иммунитета против страдания. Ее техника заключается в снижении ценности жизни и в деформировании до бредового состояния картины реального мира, в основе которых лежит устранение понимания смысла» (цит. по: Дадун Р. Фрейд. М., 1994. c. 236).

Определения второго типа. Римский термин religio как идентификация чувства «ритуальной совестливости», определяющей выполнение сакральных обязанностей и табуирование некоторого круга действий (у Плавта и Авла Геллия — с III в. до н. э.), а также культы богов (у Тита Ливия — I в. до н. э.) [24] . Цицерон (I в. до н. э.): религия римского народа как триединство жертвоприношений, гаданий по птичьему полету и толкования речений оракулов (О природе богов III.5), сам же термин religio — от religere («перечитывать») как благочестивое размышление или медитации, противопоставляемые мирской прагматике (О природе богов II.28). Ложное этимологизирование наряду с выявлением реального признака определяемого феномена. Лактанций: religio от religare («связывать») в «Семи книгах божественных установлений» (304–313) — сущность религии именно как «связь», союз, завет между человеком и создавшим его Богом (IV.28.2). Правильное этимологизирование у Лактанция — трактовка, развиваемая далее бл. Августином в «Пересмотре» I.12.9 и «Об истинной религии» [25] , — выражающее одновременно системообразующий компонент религии в качестве, выражаясь современным языком, экзистенциального диалога между Богом и человеком, осуществляющегося в их «синергии» и ее сакрализации.

24

Основные греческие эквиваленты religio — ????? (религиозный обычай, установление) и ??????? (богослужение). Второй термин, как и religio, употреблялся для передачи древнееврейского huqqat («закон», «культовое установление»), например, при переводе И сказал Господь Моисею и Аарону: вот устав Пасхи: никакой иноплеменник не должен есть ее (Исх 12:43, ср. 29:9, Лев 7: 36, 16:31, Числ 19:2). О литературе, посвященной ритуалистической трактовке религии в Риме и указанных параллелях в других древних традициях см.: Dierse U., Ratschow С.Н. Religion. // Historisches Worterbuch der Philosophie. Hrsg. J. Ritter und K. Grunder. Bd. 8. Basel, 1992. S. 632–635.

25

«Пусть религия нас соединит (religet) c единым Всемогущим Богом, чтобы наш дух… и истину… не разъединяло ничто тварное» (§ 310).

«Редукционистские» определения религии в рамках неатеистического сознания. Отождествление религии с определенными умозреними, верованиями, познавательной деятельностью, построением системы спекулятивного знания, близкой к философской (Г.В.Ф. Гегель, О. Конт, Г. Спенсер, Дж. Мартино, Ф. Макс-Мюллер, Г. Гэллоувэй, А. Уайтхед, П. Хонигсгейм и другие [26] ). Отождествление религии с источником санкционирования нравственного сознания и стремлением к нравственному идеалу (И. Кант, М. Арнольд, Ф. Брэдли, Э. Стейс и другие [27] ). Отождествление религии с мистическими чувствами «абсолютной зависимости», «благоговения», «страха и завороженности» и другими, сопровождающими «встречу» человека и Бога, а также с переживанием «нуминозного» (от лат. питеп — божественное могущество), «священного» и с мистическим опытом как таковым при учете различных его культурных транскрипций (Ф. Шлейермахер, Р. Отто, Н. Зедерблом, М. Элиаде, К.Г. Юнг, К. Ясперс, П. Бергер, У. Кинг и другие [28] ). Приоритетность последнего способа идентификации религии в настоящее время.

26

Гегель в «Философии духа» (1-е изд. 1817): «содержание философии и религии одно и то же» и «религия… есть истина для всех людей, вера, покоящаяся на свидетельстве духа», который «свое содержание как религиозное, существенно спекулятивное, прочно удерживал бы, даже при употреблении чувственных представлений…» — Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. М., 1977. c. 394.

27

Кант в «Религии в пределах только разума» (1793): «всякая религия состоит в том, что мы смотрим на Бога как на достойного всеобщего почитания законодателя всех наших обязанностей…»; ср.: «Религия (рассматриваемая субъективно) есть познание всех наших обязанностей как божественных заповедей» — Кант И. Собрание сочинений в восьми томах. Т. 6. М., 1994. c. 109, 164.

28

Шлейермахер в «Речах о религии к образованным людям, ее презирающим» (1798–1799): «Самобытная область религии есть область чувства. Понятия и принципы в религии суть лишь знание о религии, описание того, что дано человеку в опыте» — Шлейермахер Ф.Д. Речи о религии к образованным людям, ее презирающим. Монологи. СПб., 1994, c. 37. П. Бергер: «религия есть смелое предприятие человека создать священный Космос… Священным мы считаем нуминозную, возбуждающую страх могущественность, которую человек переживает иначе, чем самого себя и все же — как с ним связанную…» (цит. по: Яблоков И.Н. Религиоведение. Учебное пособие и Учебный словарь минимум по религиоведению. М., 2000. c. 139). У. Кинг: «религия — это организация жизни вокруг глубинных измерений опыта — варьирующих по форме, полноте и ясности в соответствии с окружающей культурой» — King W.L. Religion // The Encyclopedia of Religion. Ed. M. Eliade. Vol. 12. NY, 1995. P. 286.