Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2
Шрифт:
Но возникли вопросы.
— Это все ваше? — спросил старший по званию начальник, обозревая огромный, из нескольких десятков мест, багаж.
— Половина ваша, — поняв его с полуслова, сказал Маркофьев. И проворчал тихо, так, чтоб только я слышал: — Таможня добро не дает, таможня добро отбирает…
Пришлось оставить в знак благодарности за то, что не сильно копались в вещах еще два сака (плюс к уже подаренной половине груза)…
Маркофьев, однако, пребывал в чудесном настроении.
— Родина! Что может быть дороже! Я почерпнул столько свежих идей!
Риторический вопрос. Как после этого было не заняться созданием
Риторический ответ. К осуществлению этого смелейшего замысла он вскорости и приступил.
По дороге идут бедный таможенник, богатый таможенник и Баба Яга и видят бумажник с тысячей долларов. Кому достанется находка?
Правильный ответ: богатому таможеннику, потому что бедный таможенник и Баба Яга — мифические персонажи.
На площади перед аэровокзалом Маркофьева встречал джип с башней от броневика на крыше. За баранкой сидел Овцехуев в пенсне Троцкого, которое, если верить его словам, было выкуплено из музея революции за бешеные деньги. (Суммы на закупку инвентаря по-прежнему, как и на антиквариат для итальянского замка, ассигновались неописуемые, Маркофьев за ценой не стоял). С моей помощью прибывший и теперь уже на законных основаниях воскресший вождь обездоленных вскарабкался на капот и закричал:
— Я приехал дать вам волю! Освободить от гнета толстосумов и зажравшихся кровопийц! Я подарю вам, братья, другую жизнь! Трудящийся человек вновь обретет достоинство и право на бесплатные квартиры, а также нормированный рабочий день!
Несколько стоявших в очереди на такси иностранцев повернули головы и слабо покивали, плохо понимая, о чем идет толковище. Носильщик, провозивший мимо на тележке пирамиду из картонных коробок, по-видимому, с гашишем (за ним сворой тянулись и лаяли обученные поиску наркотиков псы и взвод пулеметчиков-охранников), одобрительно хмыкнул и высморкался на асфальт.
Непростительно равнодушно встречала страна своего в скором будущем четырежды героя.
— Раньше в России не было денег, но было общение, — печально изрек Маркофьев. — А теперь нет ни денег, ни общения…
И еще он сказал:
— ЛУЧШЕЕ ЛЕКАРСТВО ОТ НОСТАЛЬГИИ — ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ. Никто никому здесь не нужен, никто меня не ждет и не рад. Но не пройдет и года, как стану известен и буквально каждому необходим.
Дар предвидения был развит и доведен в нем до совершенства. (Я сказал: "А вот я здесь окончательно загнусь", и он это с готовностью подтвердил.) Что до Маркофьева, я знал: минует пара-другая месяцев, и ситуация коренным образом переменится. Могучая энергия и неудержимый напор, бурлящие в жилах моего друга, совершат чудо…
Среди документов, выданных ему пограничником, был набор удостоверений для облегчения вождения автотранспорта: ламинированная карточка сотрудника комитета по раскрытию убийств, корочка сержанта вневедомственной охраны Мавзолея, ксива инспектора "Министерства образования и преподавания" (с указанием разрешенного допуска к материалам первостепенной засекреченности), а также диплом инструктора по проверке членов сборных команд на допинг. Мы сели в джип и, врубив сирену, помчали по осевой к нашему светлому-пресветлому будущему.
Контрольные вопросы. Угадайте, как возвращались из эмиграции
а) Ленин;
б) Горький;
в) Луис Корвалан;
г) Фидель Кастро Рус;
д) Иван Бунин?
В опломбированном вагоне, в правительственном самолете, в цинковом гробу, в вагоне с надписью "устрицы", в чужом обличье после пластической операции, в одиночестве? (Правильное подчеркнуть).
Им было легче или тяжелей, чем Маркофьеву? (Почему легче или почему тяжелей?)
Наводящий вопрос. Сколько жен было у всех перечисленных персонажей (вместе взятых)?
Ответ. Сколько жен было у Маркофьева?
С пересечением границы у Маркофьева возникло множество проблем. Главной была: "Где и с кем жить?" То есть по существу возникал еще один вопрос из разряда вечных.
Хорошо было мне: я знал единственный дом и знал, кто меня в этом доме ждет.
Маркофьев же терялся в сомнениях: куда ехать? К законной жене Лауре? К другой, не менее законной, Маргарите? Или к другим тысячам официальных и неофициальных подруг? В городскую квартиру? На дачу? Если в квартиру, то в чью? И на какую из дач?
Как истинный мудрец, эту вполне житейскую ситуацию Маркофьев оставил на усмотрение природных сил и не прогадал. Она разрешилась не как-нибудь сяк-нибудь, а наилучшим образом.
Прямо из аэропорта мы двинулись осматривать только что возведенный под крышу (по маркофьевскому проекту и под моим приглядом) образцово-показательный свиноводческий комплекс. Он раскинул свои хлева в низовьях Москвы-реки, в плодороднейшей ее пойме. Кавалькада машин с сиренами и мигалками мчала по трассе, распугивая зазевавшихся пешеходов и давя кур, сбивая выбегавших на дорогу собак и трубящих весенний гон лосей. Знал ли мой друг, что на всех парах катит навстречу новому неслыханному повороту в личной жизни? Там, на ферме, он и увидел, и оценил, и взял в оборот румяную, курносенькую, с незабудковыми глазами соломенноволосую свинарочку, чей белый крахмальный передник привел его в умопомрачение, а в момент, когда она этот передничек сняла и осталась в коротком платьице — в неистовство. Вопрос с выбором ночлега отпал сам собой. (Я еще раз убедился в потрясающей интуиции дальновиднейшего из людей.)
Техническим оснащением и экономическим состоянием комплекса он остался доволен. Сопровождавшая Маркофьева инспекционная группа (я, Моржуев, Овцехуев и детектив Марина), выпив по стакану "раствора"-первача, — его гнали тут же, в подвальном помещении — тоже в общем и целом одобрила основные направления развития отрасли-новинки: разведения двух и трехголовых чушек. Эти рекордсмены и рекордсменки прибавки веса, считал Маркофьев, вполне могут изменить положение дел в мясо-молочной промышленности, а то и перекроить весь мировой рынок сбыта свинины. Когда уезжали из громадных, протяженностью в несколько километров ясель, услужливый управляющий бросил в багажник нашей машины дюжину специально заготовленных к нашему визиту и теперь извлеченных из морозильной камеры нежных поросят — их планировалось зажарить на гриле или вертеле. Затормозив в ближнем леске и намереваясь устроить пиршество именно здесь, мы открыли багажник… Оттаявшие и, оказалось, живехонькие поросята с громким визгом пошли выпрыгивать наружу и разбегаться в разные стороны…