Теория Хайма
Шрифт:
Мужчина задыхался от гнева, так что на его лице не осталось ничего от прежнего радушия и радости. Он уже не восхвалял богов за столь счастливое стечение обстоятельств, а, кажется, сдерживал себя от желания прибить своенравную заносчивую девку на месте.
— Да кто ты такая? — Прошипел король, медленно поднимаясь в своем истинном обличии безнравственного, жестокого, полусумасшедшего тирана. — Рабыня! Никто! Честь, оказанную тебе еще ни получал никто! Я предлагаю расположение, неприкосновенность… за-защиту! Деньги этому заносчивому… чу-чудовищу! А т-ты… — Начал заикаться, захлебываясь яростью король. — Ты
— Давай, мать твою, попробуй возьми. — Рявкнула Ким, спрыгивая с кровати, завязывая простынь на груди. — Я тебе всю твою рожу расцарапаю. А потом, когда меня найдут, я попрошу парней порезать тебя на серпентин. Их не придется долго уговаривать…
— Найдут! Забываешь, что ничего не з-значишь здесь, холопка.
— А ты заговариваешься, дедуль. Ты тут недавно пел, что я очень важна.
— Только твоя способность к репродукции, сучка. — Выплюнул король, громко позвав стражу. — Держите мерзавку, к стене ее. И позовите жреца. Я предполагал, что женщина может оказаться порченой, потому стоит провести ритуал немедленно. — Смотря как девушка яростно отбивается, он только усмехнулся. — Я тебя научу покорности. Не будем терять времени, я и так долго ждал.
— Да у тебя ничего не выйдет, старик. — Истерично усмехнулась женщина. — В твоем возрасте этим уже вредно заниматься. А вдруг инфаркт…
— Ваше величество. — Пролепетал щуплый старичок, согнувшись в три погибели и мелкими шажками проходя в глубь каюты. Он старался не особо обращать внимания на вопли женщины, прижатой двумя бугаями к стене, словно в этом было мало удивительного.
— Ритуал. И давай коротко. — Проревел, задыхающийся от ярости, мужчина, снимая ремень со штанов. — Живее, чего замер?
— Мне… обручить вас? — Уточнил осторожно жрец, сглатывая.
— А что не видно, что здесь не похороны, идиот?! Вот моя любимая невеста. Разве не заметно, как она рвется скорее приступить к выполнению своего супружеского долга?
— Продажные трусливые скоты. — Прорычала Ким, пытаясь дотянуться ногой до насильника. — Я сейчас сделаю так, что тебе… будет больно даже думать о своем дружке. Ну давай, подойди…
— Держите ее, бестолочи. — Скомандовал правитель Вейта, обращаясь к солдатам, которые едва справлялись с ее руками. — А ты чего замер? Читай!
— Ах, да, ваше высочество. — Подскочил жрец, начиная остервенело листать томик с заклинаниями и молитвами для ритуалов. — Под покровом поднебесной и подземной силы, единой окруженной…
— Клянусь, если ты тронешь меня, я тебя сама убью!
— Не захотела по хорошему, получай так как тебе причитается. Будешь в башне сидеть всю оставшуюся жизнь, как и положено илотке [13] .
— … перед небом, землей и людьми, по закону и во славу королевства Вейтского…
13
Рабыня-чужестранка, это обычно женщины побежденного врага.
— Давай, иди сюда, если не боишься, выродок! Попробуй подойди!
— Вот что значит жить с дикарями. Да держите ее крепче, дурачье!
— Ох, вы позволите… — Старичок коснулся лба вырывающейся девушки своей книжкой, потом прикоснулся ей к голове короля, который демонстративно закатывал рукава своего камзола. — Отныне и до конца лет, нарекается Берталан король Вейтский и… эм… миледи?
— Пошел к дьяволу! — Прорычала она, прежде чем воздух резко покинет ее легкие со следующим ударом о стену.
— Ким Рендал. Ким Рендал, тварь эта беспомощная. Жалкая девка, решила характер свой показать? Я тебе покажу как пререкаться… Ноги ее держите. — Король резко прошел вперед, слушая женский скулеж, срывая простынь, которая едва закрывала женское тело. — Зря, дура, своеволишь. Ведь я готов был назвать тебя своей королевой.
— Свинью своей королевой зови, ублюдок! — Прорычала сдавленно девушка, захлебываясь слезами. — Это не твое! И никогда твоим не будет!
— Перед небом, землей и людьми нарекаю Берталана Пятого, короля Вейтского, и женщину сию, Ким Рендал, супругами и спутниками на их жизненном пути. Да будет путь сей светлым и плодородным, во славу королевства. Enerenay [14] .
14
Свершилось, да будет так.
— Дикарка чокнутая. Я тебя уважению научу. В рот ей вставьте, еще не хватало, чтобы ее вопли слушали на палубе. — Высочество кинул солдатам ремень, расстегивая штаны и доставая свое хозяйство. — Знай свое место, сучка. Можно обойтись и без почета и золота. Родишь, а потом тебя вышвырнут, как бесполезный мусор, которым ты и являешься…
— Я могу идти? — Учтиво тихонько спросил жрец, пока король пыхтел, пытаясь пристроится поудобнее к дергающейся девушке.
— Да проваливай уже… а может тебя и стоит повесить. Там причину найдем. К тому же, чего искать. Вроде как одному императору ты уже не угодила…
Девушка промычала, сжимая зубами кожаную ленту, вставленную в рот. Силы покидали ее, но она судорожно пыталась держать ноги сведенными, сжимаясь всем телом. Как будто эти секунды что-то дадут…
— Дракон! — Вопль стоящего на марсе матроса услышали даже в трюме крысы.
Сквозь шум волн и крики чаек, сквозь возню в каюте, пробился крик и звон колокола. И этот звук «sos» несколько озадачил тех, кто держал девушку. Стражники прислушались, оглядываясь по сторонам.
Топот и гул стал невыносимым, давая понять — на палубе творилось что-то невообразимое. Паника быстро облетела весь корабль, заражая собой каждое живое существо.
— Ах ты дрянь! — Проскулил король, когда получил ногой прямо по причинному месту, стоило страже отвлечься.
Мужчины озирались как напуганные птенчики, прислушиваясь к хаосу, творившемуся наверху, прекрасно понимая, что совсем скоро он распространится по всему кораблю, на котором они заперты. Бежать было не куда…
Вырвавшись из чужих, внезапно ослабевших рук, Ким кинулась к ряду иллюминаторов, но была по пути перехвачена рукой валявшегося на полу старика. Упав с размаху, так что зубы больно клацнули, Ким перевернулась на спину, умудряясь заехать пяткой по подбородку пыхтящего короля, который полез на нее.