Теория катастрофы
Шрифт:
В голосе принца Вильгельма уже отчётливо звякал металл.
А вот звякать было не нужно… Никки поднялась на ноги.
— Спасибо за кофе, джентльмены, я улетаю!
Принц с сыном, сидевшие вокруг стола, невольно загораживали выход.
Тогда Никки усмехнулась, запрыгнула на барьер ложи и бросилась вниз — в пустоту стадионного пространства. Герцог Джон вскочил на ноги и что-то крикнул вслед девушке.
Она не расслышала его слов. Крылья с хлопком наполнились и развернулись, но скорость без разбега была мала — Никки провалилась до самых скамеек, прежде чем сумела разогнаться и отойти
Это был рискованный трюк — но не опаснее аристократических переговоров.
Никки взлетела под самый купол и твёрдо решила не спускаться, пока на земле болтается хоть один принц или герцог, сожри их всех Сатурн!
Джерри зашёл к Никки в комнату. К его удивлению, она сидела перед тивизором — редкое для занятой девушки времяпрепровождение. Он всмотрелся в экран, где полицейские пытались рассеять толпу демонстрантов. Летели гранаты со слезоточивым газом, ответные камни ударяли в прозрачные щиты, резиновые дубинки сминали пластиковые лозунги, обрушивались на головы и плечи, искрили шоковыми разрядами. В стремительных движениях и в криках людей была очевидна ненависть; она клубилась над дерущимися, пропитывая воздух ядовитым чадом.
На крыше припаркованного автомобиля стоял человек в чёрном. В руке он держал усилитель и подстёгивал беснующуюся толпу:
— И сотворил Бог человека по образу Своему! По образу Божию сотворил его!.. Менять божественный облик человека есть дьявольский соблазн!.. Гордыня! Богохульство! Грядёт последний суд и спасутся! Лишь кроткие и смиренные сердцем!
Толпа вопила в ответ.
— Из-за чего бушуют смиренные сердцем? — спросил Джерри.
— Они протестуют против закона о свободе геномодификаций. А полицейские не пускают людей к зданию ООН.
— Ну и пусть подошли бы и высказали свою точку зрения! — нахмурился Джерри.
— Демонстранты не просто митингуют, — сказала Никки. — Они уже разгромили известную генетическую лабораторию на атлантическом острове Холодной Весны и линчевали двоих учёных. Один умер, другой в больнице.
— Ужасная история! — вздрогнул Джерри.
— Судя по прогнозам аналитиков, скоро это будет обыкновенной историей, не стоящей упоминания в новостях. Мир начинает трещать по швам… Я тоже против закона о свободе геномодификаций, но когда я смотрю на этих демонстрантов, мне становится не по себе…
Никки выключила тиви-трансляцию и спросила:
— Робби, как дела со списком? Выяснил, кто его составил?
— Пока нет. Анализ записей Джерриного отца наводит на мысль, что он получил список от какого-то знакомого учёного. Вероятнее всего, список был создан в Дарнеги-центре, где долго работал отец Джерри. И вполне возможно, что составители списка не имеют прямого отношения к убийствам — они лишь исследователи, труды которых кем-то используются.
— Кем?
— С вероятностью полтора сигма — кем-то из Южных династий. Несколько лет назад Дарнеги-центр был куплен компанией «ЗороастрИнк», явно принадлежащей кому-то из Южных. Но определить, какой конкретно династии принадлежит «ЗороастрИнк», трудно.
— Работай дальше, Робби. Мы тоже подумаем, с какого конца подобраться к этой задаче… Тебе помогут полицейские досье об убийствах людей из списка?
— Да, но учтите, что детективная работа — это лицензированная область моделирования…
Никки задумчиво сказала:
— В этом жутковатом списке мне жаль не только умерших, но и живых…
— Почему? — спросил Джерри. — Из-за опасности, которая им грозит?
— Из-за того, что на них лежит печать обречённости… Если ты попал в список, то стал ключевой фигурой будущего, рычагом изменения мира. На тебя ложится неизбежная тяжёлая ответственность… Эйнштейн был пацифистом, но из-за угрозы создания нацистами атомной бомбы ему пришлось бросить свой авторитет на политические весы и выступить за разработку атомного оружия. А потом были Хиросима и Нагасаки… Я думаю, что каждый человек из этого списка будет восхваляем и проклинаем одновременно. Ни одно масштабное действие или нововведение не остаётся положительным или нейтральным. Оно всегда имеет оборотную, отрицательную сторону, всегда прокатывается колесом по чьим-то судьбам.
— А если ничего не делать? Попал в список ключевых людей, но умыл руки.
— Тогда будет ещё хуже. Этим список и ужасен — если ты в нём, то любое твоё действие или бездействие отзовётся оглушительным эхом. Бедняга, ты стал Гулливером среди лилипутов. Как бы осторожно ты ни двигался, всё равно сломаешь кому-то спину.
— Мне это не нравится. Дьявольский список.
— Никому из нормальных людей это не может нравиться.
На занятии по интелкультуре профессор Эксмин рассказывал об искусстве полемики:
— Это обширная и увлекательная тема, но я ограничусь рассмотрением спора между интеллектуальными соперниками, ценящими юмор.
Профессор походил по залу и со вздохом сказал:
— Полемика — это фехтовальный диалог по определённым правилам. Нельзя дискутировать с людьми, не разделяющими дуэльный кодекс. Бросить вызов: «Милостивые государи! Кто тут против концепции лингвистического релятивизма?!» — в гуще овощного деревенского рынка — чревато последствиями. Дискуссии не получится: вас просто забросают невнятными кочерыжками народного гнева.
— А что — в полемике есть какие-то правила? — удивился кто-то.
Профессор утвердительно кивнул.
— Главное правило словесной дуэли — максимум яда и максимум вежливости. В полемике много подводных нюансов: ролевые маски, умение блестяще проигрывать, «удар вилкой». В моей книге «Искусство полемики» приведена полная классификация острых двусмысленностей…
— А можно какой-нибудь простенький пример? — спросила Самар.
Профессор перевёл взгляд на заднюю парту, где сидел толстенький Дракон, хозяин памятной кибервороны.
— Рассмотрим самый классический выпад: «Ты — дурак!»
Все рассмеялись, а Дракон побагровел.
— Классический же ответ: «Сам дурак!» показывает, что оба беседующих — одного дурацкого поля ягоды. Лучше, например, ответ: «Среди таких гениев, как вы, сударь, я предпочитаю оставаться дураком». Вы формально поддержали тезис грубияна, но перевернули ситуацию так ядовито-вежливо, что для других не останется сомнений в том, кто из вас настоящий дурак.
— Значит, прочитав вашу книгу, можно выиграть любой спор? — радостно воскликнул кто-то.