Теория невероятности
Шрифт:
– Не сомневаюсь, - не упустил возможность подлизаться фельдъегерь.
– Покажете, да такое большое, что всем завидно станет и гордость за страну у каждого разовьется.
Молча выпили ещё, и президент поинтересовался надёжностью товарища: сможет ли тот несколько часов провести в президентском кабинете ничего не трогая руками. Брыня, допив свою порцию коньяка, уверил, что сможет, если товарищу оставить выпивку и закуску: "Будет сидеть, хоть неделю!" Николай обрадовался такой усидчивости Брыниного друга, но сказал, что этого не понадобится, так как государственные дела не позволяют
– Яша, - обратился Брыня к другу, - ты хочешь стать очень известным, но чтобы никто об этом не узнал?
Мухоморкин задумался на секунду и ответил:
– Я сам не знаю, хочу я этого или не хочу.
Брыня не мог подумать, что его товарищ откажет ему в любой глупости, которую он ему предложит, и потому нахмурился.
– В таком случае... ставлю вопрос так: хочешь ты поучаствовать в деле государственной важности и помочь важной персоне в одном щепетильном деле?
Яша задёргал головой, повертел шеей и сказал:
– Я не знаю, хочу я этого или не хочу.
– Экой ты непутёвый, - слегка обиделся Брыня, - ничего тебе в жизни не надо.
– Почему же, - возразил Мухоморкин, - мне много чего надо, только возможности не имею. Опять же, долг размером в стольник не погашен Оганесу Перепелице - дорогому соседу в глаза смотреть стыдно, а приходится. Так бы и улетел в космос от срама, да возможности нет: ни долг отдать, ни улететь.
– Вот же дурья голова!
– обрадовался чему-то Брыня.
– А я тебе, что предлагаю? Будешь сыт, пьян и долги раздашь. Да ещё и на таком кресле посидишь, что твоя задница навечно благодарна будет за такое доверие.
– Если так, то я согласен. Сразу бы объяснил, что к чему, а то несёшь ахинею несуразную, пойми тебя...
Брыня разъяснил товарищу подробности затеянной операции, от которой тот пришел в восторг. Видя такую чрезмерную реакцию Яши, Алексей слегка стушевался в вопросе надежности поведения товарища, оставленного в президентском кабинете. Кто его знает, что ему там в голову взбредёт? Брыня взял друга за плечи и с энтузиазмом потряс, что было сил:
– Только запомни хорошо: ничего не брать, ни к чему не прикасаться, на телефонные звонки не отвечать - только пить и жрать, жрать и пить, пока тебя не выведут из кабинета.
– Угу, - сказал Яша, когда экзекуция закончилась, - попробую... Он надолго над чем-то задумался и спустя продолжительную паузу изрёк: - Получается, я какое-то время буду замещать президента?..
– Получается, - подтвердил Брыня, чтобы угодить другу.
– Так могу я претендовать на небольшое ежемесячное пособие? Самое, что ни на есть мелкое?..
– Претендовать можешь, а вот получить - вряд ли, - улыбнулся Брыня.
Яша остался крайне недоволен ответом товарища.
* * *
Наташа сидела на подоконнике и пела песню о том, как гуси улетали в тёплые края, а в них охотники стреляли. Ей было жаль гусей.
Когда раздался звонок в прихожей, она не сразу встала с подоконника, и сперва допела песню до конца. Она никого не ждала и на важность посещения не рассчитывала. Наташа глянула в глазок и обомлела: Николай... и что ей делать? Она пришла с помощью последовательных рассуждений к выводу, что он, увы, преступник, а её моральные качества не позволяли иметь дело с подобными людьми. Любовь любовью, а перспективы таких общений легко узнать в художественной литературе и полицейских отчётах.
Наталья замерла, не зная, как ей поступить.
Николай чувствовал, что за дверью кто-то есть, но открывать не торопятся, - флюиды концентрировали энергию жизни. Он позвонил более настойчиво.
Наташе пришла мысль, что откроет ему дверь, лишь с тем, чтобы вернуть конверт с подарком. И более ни слова - уж больно тяжело на душе.
...Они стояли друг напротив друга, мысленно изучая намерения партнёра. Пауза неприлично затянулась.
– У тебя что-то случилось?
– спросил Николай.
– Случилось... То есть, нет... То есть, да...
– Нельзя оставлять умную, красивую женщину надолго одну. Возможны неприятные сюрпризы, - Николай чмокнул Наташу в щёчку, и нежно отодвинув, прошел в квартиру. Сигнал для начала корриды был дан. Желания, сомнения, подозрения, недоверие смешались, сталкиваясь между собой и, как бильярдные шары, отскакивали в разные стороны. Подозрения бросались фактами, жизнь разбрасывала их в стороны простыми доводами, которые в беспокойной жизни не могли прийти на ум, хотя, казалось бы, всё было так просто.
Спустя полчаса они, находясь в объятиях друг друга, говорили и говорили, шепотом, нежно, суетясь высказать побыстрее наиболее важное. Самые ужасные подозрения разбивались о нелепость их зарождения.
Спустя час в квартире наступила волнующая тишина, замершая перед всплеском неземных эмоций, подобных победным крикам самураев, разверзшейся под ногами земле...
Яша доел гуся в яблоках и перешёл ко второй бутылке коньяку. Жизнь налаживалась. Он положил ноги на президентский стол. Баланс энергий в организме уравновесился - приятность окутала тело. Мухоморкин заснул в роскошном мягком кресле. Последней ускользающей мыслью была обида на организм, не выдержавший подношений. Не востребованной снеди и коньяка оставалось вдоволь, а вот аппетит и силы для поглощения всей этой прекрасной дармовщины, - отсутствовали. Вот это и являлось самым обидным, что только могло быть в жизни. Это не деньги - впрок набраться никак нельзя было.
Настырный телефонный звонок никак не мог угомониться. Яше пришлось открыть глаза и постараться прекратить безобразие. Телефонов на рабочем столе президента было много, и какой из них трезвонил, разобраться было ни так-то просто. С третьей попытки Мухоморкину это удалось, и он, с хрипотцой со сна в голосе, сообщил абоненту, что он его слушает. Звонил какой-то премьер - какой именно Яша не расслышал, на секундочку отвлёкшись глотком коньяку. Звонивший упомянул некую финансовую неувязочку, которая вышла совершенно случайно. Необходимо было оплатить государственный долг, а выделенные на это деньги пошли на ремонт зала заседаний в парламенте и на приобретение нового оборудования депутатам. Вопрос с погашением долга оставался открытым.