Теория притягательности
Шрифт:
Моя невеста имела опыт решения этой головоломки, когда во исполнение данного перед нашей свадьбой обета пересмотрела все шесть серий «Звездных войн» (нет, не за один вечер, у меня все-таки есть сердце). В какой-то момент во время просмотра одного из приквелов до нее дошло, что войны клонов были организованы одним и тем же человеком, который возглавлял обе враждующие стороны. Нигде в фильме об этом в явной форме не говорилось. Это должен постичь сам зритель. Как же моя невеста была счастлива! Решить трудную загадку – что может быть приятнее?
Все привлекающие внимание неконгруэнтности воздействуют на наше любопытство. Мы видим проблему, которая не решена, и нас тянет узнать, что
Если задуматься о самой этой книге, которую вы сейчас читаете, то она представляет собой преимущественно тайну: я поднимаю вызывающие интерес вопросы, а затем представляю решения и ответы. Надеюсь, что читатель найдет такой подход элегантным и удовлетворяющим. Книга также приправлена и абсурдом: в мире немало вещей, которые мы неправильно понимаем.
5. Наша биологическая природа
Физическая природа наших органов чувств накладывает серьезные ограничения на то, какие вещи мы находим интересными. В изобразительном искусстве существует очевидная закономерность: цвет используется лишь в той части спектра, которая доступна человеческому восприятию. Есть, правда, концептуальные работы с использованием ультрафиолетового цвета, но мы не способны видеть свет этой части спектра. Манипулирование магнитными полями в произведениях искусства тоже не применяется, потому что мы бы этого не ощутили. Как утверждает физик Джон Барроу, если бы наша эволюция протекала в мире, лишенном Луны, земное магнитное поле было бы более сильным и многие животные в процессе эволюции научились бы его распознавать. Если бы это было так, у нас могли бы (если бы мы сами существовали в этой ситуации) существовать произведения искусства, основанные на игре магнитных полей. Однако в том мире, в котором мы живем в настоящее время, нашими главными органами чувств являются зрение и слух, чем и объясняется то, что у нас так мало произведений искусства, ориентированных на обоняние и осязание.
Восприимчивость наших органов чувств, определяющая диапазон веществ, на которые реагируют наши вкусовые рецепторы, диапазон частот, доступных слуху, и т. д., ограничивает ту часть мира, которая была важна для наших предков с точки зрения выживания. Остального мы просто не замечаем; есть, правда, специальные приборы, преобразующие не воспринимаемый нами мир в нечто такое, что мы можем почувствовать, например инфракрасные фотографии.
То, что обычно называют осязанием, в реальности представляет собой ряд биологических сенсорных систем, способных воспринимать такие вещи, как боль, давление, температура и положение тела. Осязательные рецепторы расположены не только в коже, но и в мышцах, костях и даже в сердечно-сосудистой системе.
Способность чувствовать, как расположены относительно друг друга части тела, называют проприоцепцией, и именно благодаря этому чувству мы можем по достоинству оценить красоту танца. Когда мы наблюдаем за другими людьми в движении, в нашем мозге активизируются моторные отделы. Зрительные впечатления преобразуются в имитацию сигналов проприоцептивной системы, даже если мы просто сидим и смотрим. Лично я, глядя на танцующих, чувствую, как подергиваются мои мышцы, непроизвольно подражая их движениям.
У людей также есть, по-видимому, зеркальные нейроны, которые реагируют и тогда, когда вы выполняете какие-то преднамеренные действия, и тогда, когда вы наблюдаете за теми же действиями. Например, если вы падаете, получив удар по голове, это движение непреднамеренное, и зеркальные нейроны оно, скорее всего, не активизирует. В танце полно преднамеренных движений, поскольку танцоры сознательно решают, какие мышцы активизировать, но танец интересен тем, что не всегда очевидно, какую конкретную практическую цель могли бы иметь те или иные танцевальные движения в обыденной жизни. Тем не менее неврологи выяснили, что зеркальные нейроны активизируются у людей, когда они слушают музыку и смотрят на танцующих.
Хотя наблюдение за танцевальными парами может активизировать систему проприоцепции, она все-таки включается не напрямую, а посредством зрения. Однако есть возможность активизировать ее напрямую, выполняя определенные движения во время выполнения так называемых коллективных танцев, которые относятся не к категории шоу, а, скорее, к категории физических упражнений.
По достоинству оценить произведения изобразительного искусства нам помогает зрение. Чтобы слушать музыку, у нас есть слух. Подобным же образом коллективные танцы существуют для того, чтобы активизировать проприоцептивное чувство. Вопрос о том, можно ли считать хореографию таких танцев (например, сквэр-данса) искусством, на самом деле не важен. Я здесь говорю о способах активизации тех или иных органов чувств.
Ограниченность воздействия коллективных танцев проявляется в том, что они, как правило, не предназначены для того, чтобы пробуждать какие-то определенные эмоции. Нет, сквэр-данс и кадриль, конечно, могут пробуждать чувство радости и веселья, но редко бывает и так, что предназначение такого рода танцев – вызвать, скажем, чувство печали. Я сам много лет занимался свингом и не представляю, как танцевать свинг, чтобы вызвать чувство печали. Однако могут существовать проприоцептивные формы искусства, которые на это способны.
Вот простой пример:
Название: Опустошение
1. Опуститесь на четвереньки.
2. Опустите голову.
3. Медленно поднимайте и опускайте туловище.
Идея в том, что выполнение этих движений позволяет почувствовать (и тем, кто выполняет, и тем, кто смотрит), каково это – чувствовать себя опустошенным. Более того, определенные движения тела ассоциируются с определенными эмоциями, например сгибание руки – с приятием и радостью, а разгибание – с отвержением.
Хотя хореография классического танца тоже включает в себя план того, какие движения выполнять, прототипом проприоцептивного искусства я бы это не назвал, потому что роль зрителей в данном случае – просто наблюдать. А в проприоцептивном искусстве зрители сами должны быть исполнителями. Разумеется, я допускаю, что, когда вы танцуете перед зрителями, это вызывает приятные чувства. Пытаясь пробудить эмоции у окружающих, вы пробуждаете их и в себе.
Группа Improv Everywhere выполняет интереснейшие публичные перформансы, причем во многих случаях окружающие не осознают, по крайней мере поначалу, что исполняют роль зрителей. Одна из акций группы состояла в том, что множество людей одновременно слушало на своих плеерах одну и ту же запись, которая содержала разного рода инструкции (например, «Теперь подпрыгните»). Люди отлично повеселились, слушая эту запись и выполняя команды.