Теперь ты моя
Шрифт:
Он взял меня за руку, и когда притянул к себе, Карли отошла в сторону. Глядя в глаза Ксавьера, я полюбила его еще сильней. Он обхватил ладонями мое лицо и, склонившись, поцеловал меня. Мы еще не дошли до этой части церемонии, поэтому все присутствующие засмеялись.
— Черт возьми, кто на моем месте смог бы дождаться обетов, чтобы поцеловать тебя? — прошептал Ксавьер мне в губы.
Я улыбнулась, затем рассмеялась. И когда мы повернулись к священнику, я знала, что такое идиллия.
В тот миг мы начала нашу совместную жизнь.
Ксавьер
Еще один год спустя…
Я вышагивал по приемному покою, взволнованный тем, что происходило в палате. Мне хотелось остаться с Корой, но когда врачи начали рассказывать про эпидуральную анестезию, я понял, что упаду в обморок.
Стоило мне представить страдания Коры, и через что ей предстояло пройти, рожая нашего мальчика, как я оказался на грани срыва.
Даже просто видя ее мучения, я выходил из себя от желания сделать все возможное, лишь бы ей стало легче.
Проведя рукой по волосам, я шумно выдохнул под напряженными взглядами медсестер и больничного персонала. Скорее всего, я выглядел так, словно вот-вот сорвусь. Я и чувствовал себя точно так же.
Вскоре после свадьбы Кора забеременела, и сказать, что мы обрадовались, было бы преуменьшением. Мы не предохранялись и пробовали зачать. Я хотел этого. Хотел увидеть ее живот, округлившийся от нашего малыша, и знать, что мое семя дало всходы.
Возможно, это было по-варварски, но плевать я хотел. Кора принадлежала мне. Она была моей женой, матерью моего первенца. И в будущем у нас родилось бы еще больше детей, черт возьми, да, гораздо больше. Я хотел, чтобы наш дом был полон маленьких девочек, похожих на Кору, с яркими голубыми глазами и длинными светлыми волосами.
Мое сердце билось так тяжело, что причиняло боль. От нараставшего беспокойства я покрылся испариной, и на моем лбу выступили капли пота.
Когда открылась дверь палаты, я оттолкнулся от стены и выпрямился, словно проглотил аршин. Я волновался, хоть и понимал, что на то нет никаких причин. Кора была в надежных руках людей, которых я знал.
Анестезиолог ушел, и вскоре появилась медсестра, с улыбкой позвавшая меня в палату. Увидев, что Коре стало легче, я выдохнул от облегчения. Она сонно мне улыбнулась, и уже через секунду я был рядом, чтобы взять ее за руку.
— Тебе лучше?
Она кивнула, и я почувствовал, как мои напряженные плечи немного расслабились. Я остался сидеть у кровати и держал Кору за руку. Много часов подряд я смотрел на нее спящую и постоянно поглядывал на монитор, наблюдая за схватками и радуясь, что она их не чувствует.
Затем вернулась медсестра, и когда осмотрела Кору, поднялась суматоха.
— Все в порядке? — я слышал в своем голосе панику.
— Все замечательно. Кора готова родить, — пояснила медсестра.
Мое сердце забилось в ускоренно ритме, и я посмотрел на Кору. Она улыбнулась с волнением на лице. Она была очень сильной, такой чертовски сильной.
Я не знал, как долго все продолжалось, но будто один миг. Вот только Коре сказали тужиться, и в следующую секунду я услышал тихий крик нашего сына. Когда его положили на грудь Коры, у меня глаза были на мокром месте. Она расплакалась, и я протянул руку, чтобы большим пальцем стереть ее слезы. Почувствовав влагу на своей собственной щеке, я провел по ней тыльной стороной ладони. Мне было плевать, кажусь ли я слабым, или на то, что «мужчины не плачут». Этот день стал самым счастливым в моей жизни.
Посмотрев на нашего сына Гаррисона, я не мог не улыбнуться. У него на голове был светлый пушок. Протянув руку, я провел пальцем по его щеке, боясь даже прикоснуться к нему, ведь он был таким хрупким. Я наклонился и поцеловал Кору, невероятно гордясь ею.
— Я люблю тебя, — прошептал я ей в губы.
— Я тоже тебя люблю, — ответила она.
А затем наш сын захныкал — самый милый звук из всех мною слышанных. Я попятился, и мы рассмеялись. Он уже прижал нас к своему маленькому ноготку.
И пока я смотрел на свою жену и сына, меня захлестнула эйфория. Я не знал, как выглядят небеса, но был уверен, что уже нахожусь на них.