Теплыми руками
Шрифт:
Коробок спичек ударил меня по лбу и упал на нары.
– Что-нибудь еще? – нервно спросила женщина.
Я прикурил и улыбнулся адвокату… Пауза явно затягивалась. Адвокату пора было уходить, но женщина упрямилась.
– Я знаю, что вас смущает, – твердо сказала она. – Вас смущает мое сходство со следователем Светланой Шарковской. Смею вас уверить, что оно – чисто внешнее.
Я выпустил к потолку струйку дыма. На нервном лице адвоката одна гамма чувств быстро сменяла другую. Я невольно поймал себя на мысли, что мне довольно любопытно
Адвокат поспешила продолжить наш диалог:
– Итак, вас все-таки били, – в глазах женщины сверкнуло бешенство гордой амазонки подло раненной стрелой в ягодицу. – Ну, говорите же, ну?..
Я послал адвоката к черту.
– Сами туда идите! – перешла на крик женщина. Ее слегка затуманенный гневом взор скользнул по камере, и я мысленно поздравил себя с тем, что поблизости нет тяжелых предметов. – Да вы просто трусливое ничтожество.
Я уже собирался ответить в том же духе, но вовремя спохватился. Драка с адвокатом, и тем более женщиной, вряд ли помогла бы мне в теперешнем положении. Кроме того, я интуитивно почувствовал, что адвокат действительно искренне хочет мне помочь.
Я посмотрел в решетчатое окно и безразлично сказал:
– Мне кажется, что кто-то из нас полный идиот…
Разгоряченная красавица по инерции обозвала меня вялой амебой. Я не обратил на ее замечание ни малейшего внимания. Гостья наконец поняла, что речь зашла о серьезных вещах и замолчала.
Я продолжил:
– … И этот идиот совсем не я, – следующую струйку дыма я выпустил в сторону адвоката. – Скажите, пожалуйста, насколько я понимаю, вы в данный момент беззастенчиво используете свое родственное положение со следователем?
– Это совсем так. Хотя, конечно…
– А в том, что вы с ней близнецы я, надеюсь, не ошибаюсь? – перебил я. – Кстати, как вас зовут?
– Надежда Петровна.
– Шарковская?
Женщина чуть заметно кивнула, поджала губы и отвернулась.
– Все ясно, – я уже не мог сдержать улыбки. – Кстати, кто нанял вас защищать мои интересы? Мой друг, биржевик-неудачник, как я понимаю, в данный момент тоже сидит на нарах.
– Меня попросила ваша жена, – Надежда Петровна чуть покраснела.
Она явно врала.
– И благодаря чьей рекомендации?
– Она посоветовалась с женой вашего друга. Им обеим понравилось, как я вела ваше прошлое дело.
– О, вы были просто великолепны!
– Спасибо, а теперь не могли бы вы…
Я показал на дверь и строго сказал:
– Иди отсюда! И учти, если вздумаешь прийти еще раз, я тебя выгоню.
– Мы уже на «ты»? – делано удивилась адвокат. – Ладно, я не возражаю. А теперь я расскажу вам всю правду. Вчера вечером мне позвонила моя сестра Светка и сама предложила вести твое дело. Только потом я поехала к твоей жене.
Я насторожился. Скорость созревания довольно любопытной интриги могла смело соперничать со скоростью перепуганного страуса.
– А почему сестричка-следователь обратилась именно к тебе?
Надежда молча вытащила из пачки сигарету и прикурила. Я успел заметить, что огонек спички нервно подрагивает.
– Понимаешь… в чем дело… – медленно начала она, пыхнув дымом, – только не волнуйся, хорошо? Дело в том, что совсем недавно я отбила у своей сестрички мужа.
Смех, а тем более грубый мужской хохот, был явно не уместен в такой ситуации. Я искренне не хотел, что бы эта темпераментная и красивая женщина задушила меня в камере своим шарфиком.
– Может быть, этот муж просто перепутал тебя с сестрой? – осторожно спросил я. – Вы очень, почти парадоксально похожи. Впрочем, рассказывай дальше.
– Дальше начинается сугубо женское выяснение отношений, – продолжила Надежда. – Моя сестра поклялась, что отныне будет делать все возможное для того, что бы все мои клиенты отправились за решетку на возможно больший срок…
– У твоей сестрички Светки извращенное понятие об офицерской чести, – не выдержал я.
– … А я в свою очередь заявила ей, что даже если мой клиент будет обвинен в попытке покушения на мою честь, он сядет в тюрьму на минимальный срок, если сядет вообще!
Со стороны подобная дуэль женских самолюбий могла бы выглядеть довольно занимательно. Но я, пусть и невольно, был участвующей в деле стороной, а Надежда была довольно искренна в своем желании ввязаться в любую, пусть даже самую жестокую схватку хоть сию минуту.
– Интересно, сколько сексуальных маньяков оправдали в суде ты? – спросил я. – И сколько честных людей расстреляла "при попытке к бегству" твоя сестричка?
– Ни одного. Ты первый человек, на котором столкнулись наши интересы.
Я подавился табачным дымом.
– Я просто счастлив, – пробормотал я. – Кстати, неужели меня считают настолько опасным, что бросили в одиночку? Или следствие боится, что мне удастся растлить пару-тройку убийц или гомосексуалистов-насильников?
– Отдел журналистских преступлений только что создан. Ты – первая ласточка в этой клетке, – пошутила адвокат. – Но, откровенно говоря, я тебе не завидую. Светлана – страшный человек. А теперь, давай все-таки перейдем к делу и…
– Подожди, – оборвал я. – А если ты оставишь меня в покое, может быть, тогда и твоя сестра перестанет считать меня достойной добычей?
– Нет, она доведет свое дело до конца, – убеждено ответила адвокат. – Хотя бы из принципа. Кстати, есть еще одно не маловажное обстоятельство, твоя статья получила большой общественный резонанс. Многие возмущены этой провокационной выходкой. Прокурор города хочет сделать процесс над тобой и твоим другом показательным.
– Прокурору что, тоже пришлось ломать свою дачу?
– Нет, но… В общем, он сильно испугался. Дачи пришлось ломать трем его очень близким родственникам. Такое трудно простить. Ты понимаешь это?