Терминатор 1965
Шрифт:
Устроился в тенёчке, в паре кварталов от психушки, продумывал легенду по проникновению в лечебное учреждение. Самое простое и верное – под видом электрика. Обесточить больницу и тут же заявиться в спецовке и с набором инструментов. Только для начала надо найти всамделишного электрика и позаимствовать спецовку и отвёртки-кусачки разные. И пока размышлял об акции, расположившись в теньке в акации (стихи, да) по захолустной пустынной улочке протопали-пропылили два солдатика внутренних войск, с калашами и важный летёха с кобурой. Куда шествовала та троица – хрен их знает, но внезапно пазл сложился. Нет более вопроса как проникнуть в дурку,
Ещё в дороге, одно такси меняя на другое, «перекрасился» в радикально чёрный цвет, это изменение вообще влёгкую проходит, плюс к тому нарастил гордый горбато-кавказский шнобель. Ну, чисто Гиви, или Автандил какой.
– Аткрывай варота! Варота аткрывай! – Завопил истерично охраннику на вахте.
Вохровец остолбенело уставился на чувака с двумя автоматами. Его и бить не стал, лишь оборвал провод телефонный и рванул в здание.
– Где Гарбачёф? Гарбачёф где? – Ткнул стволом в пузо важному-вальяжному доктору – гавари, убью билять!
Тот, словно вохровец на входе, также превратился в столб соляной. Но такой столбняк рушил мои планы, потому пара болезненных плюх врачу и обещание отрезать башку вывели главпсиха из ступора. Два дюжих санитара дёрнулись было на защиту начальства, но три одиночных, в их сторону выпаленных, отбили у младшего медицинского персонала всякое желание геройствовать. Выстрелы в закрытом помешении, переполошили обитателей дурдома, вой и рёв ужасный поднялся. На улице резко тормознула машина. Похоже, нарисовались преследователи, а Михал Сергеич ещё не «расколдован». В палату к Горбачёву втолкнул и главврача, будет свидетелем. Несостоявшийся генсек ласково смотрел на визитёров и ни капельки, ни искорки разума в очах его не наблюдалось.
– Где дэньги? Дэньги где, сука?! Убью билять! – затянул я уже привычный репертуар, схватив Горбача за горло. Для видимости схватил, чтоб натурально со стороны выглядело. Не к голове ж ладони прислонять, для «Слияния» нет никакой разницы, главное чтоб контакт наличествовал. Сконцентрировался, секунда, вторая, всё? Получилось! Овощ в засраной пижаме испуганно заозирался, в глазах – ужас и непонимание происходящего.
– Где дэньги спрятал? Убью! Вэй, менты!
Бахнул пару раз в потолок и выскочил в коридор, оставив Михаила Сергеевича с главврачом. Надеюсь, что спишут внезапное исцеление Горбачёва на сильный испуг, мозг человеческий на середину века двадцатого – предмет абсолютно неизученный, вот и пусть медицинские светила на выздоровлении дяди Миши докторские и кандидатские защищают.
Так, похоже, предстоит прорываться с боем. Не мудрствуя лукаво попёр вперёд. С моей реакцией всё равно упрежу противника. Вряд ли больничку уже спецназ оцепил, да и нет покамест ни «Альфы», ни прочих суперпупермегагипер групп антитеррора. Милиция обычная противостоит нарушителям, тут главное не покалечить правоохранителей сдуру и в азарте. А то что-то зашкаливают эмоции, дорвался до драки. Ах, как хорошо то! Практически как секс! Выскочил во двор и сразу начал палить одиночными в трёх
Бросил один автомат прямо на вахте, у вертушки, выскочил на улицу. Ну, давай Бог ноги! Ломанулся в обратном направлении, пробегая мимо оклемавшихся вэвэшников от души пнул лейтенанта и «обронил» второй автомат, предусмотрительно вытащив магазин. Летёхину кобуру и ствол, сбросил в канализацию примерно через километр. Мне огнестрельное оружие только обуза – в карманах десятка два болтов, которыми запулю в преследователей, если придётся совсем туго. Автоматы надо вернуть солдатикам, зачем парням судьбу ломать. Да и жирный лейтенант, наверняка отделается лёгким испугом за утрату оружия. Вряд ли накажут офицера, подвергшегося нападению хорошо подготовленного террориста. Ладно, будем надеяться, что версия о Горбачёве взяточнике, к которому даже в дурдом явились подельники, требуя отдать заныканную долю, будет основной.
Пять минут отсиделся в кустах у железной дороги, там же скинул в сумку одежду в которой штурмовал психушку. Вернуть волосам прежний окрас очень просто, а вот с «модернизированным» носом так быстро не решить. Ну да ладно, вперёд Саша-Витя. Подавил искушение метнуться на маневровый паровоз, тянущий полдесятка вагонов на товарную станцию и не прогадал. Навстречу попался «Москвич 402». Вытянул руку с четвертным, махнул призывно, водитель, мужик лет под пятьдесят остановился и высунулся из открытого окошка.
– Гуляешь?
– Есть такое дело. Душа горит, а премия рыдает.
– Большая премия, как я погляжу?
– А. пятаков не считаем, вези к кабаку, знаешь, тот, что на выезде из города. Там ещё официантка такая симпатичная.
– «Ивушка» что ли?
– Нет, Тамара.
– Да я про кафе.
– А, конечно «Ивушка». Поехали?
– Садись, герой-любовник, прокачу с ветерком!
Расставаясь, «подтёр» память таксисту, а в «Ивушку» так и не зашёл, поймал на трассе частника, и благополучно укатил из пыльного, хоть и зелёного Ставрополя.
Возвратившись в Октябрьское, засветил Ольге пачку 25-рублёвок у Лукича стыренных, и под большим секретом рассказал, что одного очень большого человека с большими генеральскими звёздами лечил. Ну как лечил – вывел из запоя. И вот, от Министерства обороны, а если по честному, из личных средства олагодарного военачальника – премия.
Две с половиной «генеральских» тысячи без пяти минут мадам Протасову не впечатлили. Видела она как клиент ломится к Виктору как за пару часов работы больше тысячи рублей выходит.
А тут мотался почти неделю чёрт те знает где, по бабам поди столичным шлялся, по артисткам и балеринам и «всего» два с половиной косаря. Да, женщины, женщины…
Вымолил прощения у ненаглядной и через полчаса, как раз только-только под душем отмокли, от утех любовных подустав, припёрся младший Оприян, напомнивший о разговоре во славу крымского футбола и конкретно «Таврии» в свете надвигающегося чемпионата мира.
Вкалывать массажистом категорически отказался, заявив, что болею вообще за ЦСКА и все армейские команды по нисходящей, потому помогать их прямому конкуренту не собираюсь.