Терминатор 1965
Шрифт:
Глава 16
Замечательное время, прекрасные люди, страна на подъёме! Вторая половина шестидесятых – в разгаре «золотая пятилетка»! Хроноаборигены, понятное дело, не в курсе, что восьмой пятилетний план развития первого в мире социалистического государства так впоследствии поименуют, но видят, понимают, ощущают, жизнь то – налаживается!
Человек труда звучит гордо, потому и двинул устраиваться на одно из самых громких, самых звучащих столичных предприятий – на ЗИЛ, он же Завод Имени Лихачёва. В пролетарии однако ж, рваться не стал. Конвейер, сборка грузовиков, ударник пятилетки, передовик – на кой мне это всё? Нет, устроился при заводском
Тем более пошёл по старой схеме – рисовать портреты, в том числе и дружеские шаржи. Стенгазета «Столовка» (мой креатив, да) с задорными эпиграммами и замечательными, мастерскими, что уж скрывать, рисунками, после выхода третьего номера получила общезаводской приз. А комитет комсомола завода после шаржа на Вольского сначала наложил в штаны, но когда Аркадий Иванович, цельный секретарь парткома ЗИЛа, от души посмеялся над рисунком, где он разводным ключом «подкручивает» смекалку и трудолюбие нерадивому’ комсомольцу Петру Иванихину, бонзы из ВЛКСМ возжелали заполучить чудо художника. Вот хрен им! Прибежал к завкомбинатом Николаю Васильевичу Стукалову и слёзно попросил «не выдавать» комсомолу мастера кисти и карандаша.
– Николай Васильевич, отец родной, выручайте! Не хочу я с комсомолятами работать.
– А что так, Игорёк? Там перспектив больше, подучишься, по партийной линии двинуть можно.
– Да на кой оно мне? Маета одна. Им же идеологически выверенные рисунки подавай, как начнут обсуждать размер сисек пионервожатой, на полвечера затягивается. Вместо подготовки в художку, теряю время на всякую херню.
– Э! Ты так не выражайся больше, мало ли. Идеологию с хернёй сравнить, тут Игорь, осторожнее следует быть.
– Короче говоря, Васильич, никуда я из «столовского треста» не пойду, начнут из комитета ВЛКСМ давить – увольняюсь ко всем чертям!
– И куда, обратно в Коломну двинешь? Тут и прописка и общежитие и комната на двоих.
– За общежитие огромное спасибо, Николай Васильич. Ценю и помню. Фотографию супруги привезли?
– Чёрт, снова забыл. Хоть на лбу записывай!
Портрет товарища Стукалова, с особым тщанием выполненный так понравился Николаю Васильевичу, что начальник через день спросил, во что обойдётся такой же, но чтоб он с женой красовался.
Только вот фотографию половины везёт вторую неделю. По слухам жена у Васильича страшненькая, дочка какого-то видного чина из НКВД. Злоязыкие комбинатовские бабы намекают, мол в суровые времена перестраховался герр Стукалов, выбрал страхолюдину. Вполне может быть и так, мужик то продуманный.
Но киборгу иновременцу плевать на облике морале непосредственного начальника, меня ценит Васильич и славно. Походы же налево завкомбинатом и продвижение в заведующие столовыми фавориток, дело сугубо личное и житейское. Тем более перепадает женской ласки и Игорю Владимировичу Никитину, видному и малопьющему парню, красавцу и гитаристу, художнику и поэту – как пойду оформить стенд, так почти везде в подсобку затащить норовят. Всё потому что грузчиками и подсобными рабочими при столовых и котлопунктах трудятся или возрастные дядьки, или заслуженные алконавты, нигде более устроиться не способные.
А тут молодой, симпатичный, на гитаре песни о любви поёт, знает массу анекдотов, рисует похабные и завлекательные картинки (про пин-ап здесь пока не слыхали).
Подозреваю, Нина Вавилова, завпроизводством седьмой столовой, фактически изнасиловала маэстро Никитина с целью срочно забеременеть. Девчонке 27 лет, вроде симпатичная,
Ага, а то не заметил: взгляд как у снайпера, губы плотно сжаты, вышла барышня на охоту. А поскольку художник Никитин практически не пьёт, собой хорош, высок и статен, вот и кандидат на отцовство нарисовался. Ну, без кондома, так без кондома, всё равно биохимия у «отмеченного» Слиянием и Контролем киборга иная, деток не получится. «Заломал» сверхнапряжённую Нинку, неумело, но целеустремлённо насаживающуюся на «нефритовый стержень» партнёра, поставил в коленно-локтевую. И, пошёл процесс!
Барышня так орала, пришлось рот зажимать. Вот оно, консервативное советское воспитание, страшатся девушки оргазма, думают – так только блядям положено…
Насилу успокоил довольную, но чрезвычайно смущённую подругу, бурно орошающую слезами раскаяния волосатую грудь любовника, уверил, что не считаю её шлюхой и распутницей, напротив, всё замечательно.
– Игорь, а ты ещё придёшь?
– Куды ж я денусь то, Нинель? Прибегу! Но предупреждаю сразу, как честный человек, – жениться не собираюсь! Молодой, погулять охота, да ещё в Москве то!
Судя по торжествующему взгляду Нины Сергеевны, она уже прикидывает, как огорошит доверчивого недотёпу Игоря Владимировича сведениями о залёте. Мечтай, мечтай о залёте, а мне ещё к годовщине полёта Гагарина большую стенгазету выпускать, спешу, любимая, чмоки-чмоки!
За три месяца 1967 года ничего такого, что свидетельствовало бы об «отклонении генеральной линии» не случилось. Не Андропов, а Цвигун на КГБ поставлен, так-то пустяк, мелочь. Советский народ ударно трудится и мечтает надрать задницу американцам в деле освоения Луны. Скоро, перед юбилеем Октябрьской революции войдёт в строй, даст первые киловатты (комсомольцы торжественную поклялись народу и партии) первая очередь Красноярской ГЭС.
Вмешиваться и менять историю, как у нас попаданцев заведено, честно говоря, руки чесались. Но! Аккуратно, осторожно, точечно! Такая замечательная биография, так здорово «внедрился», агенты ЦРУ обзавидуются. Это не колхозный бухгалтер-недоумок Витя Протасов, в одночасье ставший лихим бойцом, и массажистом-карикатуристом, к метаморфозам коего обязательно появились бы вопросы. Нет, Игорь Никитин идеально вписывается в реалии 1967 года. Далее прописка и легализация в столице прошли влёт, несмотря на ужесточение режима из-за угрозы террористических актов (всё-таки сработали дурацкая имитация убийства супруги Суслова и всамделишное и успешное покушение на товарища Андропова).
Усиление режима привело к интересным последствиям. Отдел кадров «ЗИЛ» направил запрос на Никитина Игоря Владимировича по прежнему месту работы, поподробнее разузнать захотелось столичным кадровикам о человеке, желающем закрепиться на передовом заводе в Москве. И бац, 8 марта в зиловской обшаге нарисовалась прежняя коломенская зазноба Марина, всю жизнь поломавшая разнесчастному Игорёхе. От коломенских кадровиков узнала, куда экс-жених устремился и решилась проведать. Нашла же.
Хорошо, я зорким терминаторским оком углядел настырную мамзель первым, далеко на подходах к общежитию. Здраво рассудив, что долго Маринка в первопрестольной не задержится (всё-таки работа, все дела) решил переждать пару дней на «втором адресе» у вдовицы Антонины. Честно скажу, гражданка Свечина покамест блюла себя, хранила верность «другу Коле», да я и не домогался познать её в новой своей ипостаси, уже как Игорь Никитин. Успеется.