Терминатор 3: Восстание машин

Спасибо хорошим людям, делавшим фильм «Терминатор 3», особенно Джонатану Мостоу и Пауле Хоуп за их доброту и щедрую помощь. Все ошибки полностью на моей совести.

За последние двадцать лет кровопролитной войны против машин путешествия стали практически невозможны.

Человеческие поселения, порой держащиеся на одной голой решительности, имели колоссальное значение,

Центр активности машин и управления Скайнет находился на глубине две тысячи футов под горой Навахо, недалеко от Континентального Водораздела к западу от Колорадо-Спрингс. Сооружение располагалось на территории старой базы вооруженных сил США. С Судного Дня, когда Скайнет начал и провел глобальную термоядерную войну с целью стирания человечества с лица Земли, гора Навахо стала основной мишенью для сил Сопротивления.

Искусственный интеллект Скайнета, разумеется, предвидел это, и началось планомерное истребление любой человеческой жизни, начиная с горы Навахо, а затем распространяясь на Скалистые горы и за их пределы.

Годы брали свое. В Стратегическом Регионе Гора Навахо орудовал только полковник ВВС Стив Эрл с горсткой бойцов Сопротивления: преподавателями и студентами академии, местными полицейскими и немногими пожарными.

После нескольких лет скрытых скитаний вокруг горы, уклоняясь от патруля машин-убийц, они наткнулись на не охраняющуюся и незапертую вентиляционную шахту, ведущую прямо в сердце горы. Черный ход!

Они запланировали доставить пятикилотонное ядерное устройство вниз по шахте с целью взорвать центральный узел ИИ Скайнета. Убить мозг, чтобы тело перестало функционировать.

Полковник Эрл и его группа добровольцев начала миссию первого июня в 18.00 по Гринвичу.

Это было тридцать дней назад.

Больше о них никто ничего не слышал, а Скайнет продолжал действовать.

Лейтенант Джоэл Бенсон, первый рейнджер Специального Наступательного Подразделения Сопротивления «Ред Уан», преодолевал последние метры до вершины скалистого хребта. За день до этого выпал снег и он с четырьмя подчиненными чертовски замерз. В Лос-Анджелесе подобной погоды не наблюдалось, даже в горах. Особенно первого июля.

Он поднес к глазам старинный военный светосильный бинокль, изучая широкую дорогу, ведущую от главного шоссе к старой двадцать пятой автостраде, которая круто петляла туда-сюда, напоминая ужасные раны в горной породе.

Инженерия человека, подумал Бенсон с горечью. В последнее время ее осталось мало: не строились мосты, плотины, новые аэропорты и океанские лайнеры. Только разрушение. Он чувствовал запах смерти и разложения в глубине своих ноздрей, ощущал его глоткой. Запах был повсюду.

Бенсон оглядел подъездную дорогу, ведущую к огромной автомобильной пробке, которую описывал полковник Эрл. Когда Скайнет закрыл взрывозащищенные двери, и разнеслась молва о том, что случилось, сотрудники, оказавшиеся снаружи, попытались выбраться из эпицентра ядерного взрыва.

Скайнет предугадал и это. На дороге у главного входа выстроились старые боевые роботы корпорации Исследования Кибернетических Систем Т-1-5 и Т-1-7, вооруженные пулеметами пятидесятого калибра, способными вести огонь патронами с сердечником из обедненного урана со скоростью три тысячи выстрелов в минуту. Как на старинных авианосцах Военно-Морского Флота, орудия управлялись при помощи сложной системы радаров, инфракрасных и оптических сенсоров.

В тот вечер ни одному из сотрудников базы не удалось скрыться.

Их тела сотнями мумифицировались под воздействием сухого горного воздуха. Ничто не двигалось.

Пришел час расплаты, больно кольнуло в душе Бенсона, осматривавшего подножие хребта. Не только за людей на дороге, но и несметные сотни и тысячи из миллионов по всему миру. А еще за его жену, Джейн, и троих детях, погибших в засаде машин во время резни в Сан-Бернардино три года назад.

При росте метр восемьдесят, Бенсон с легкостью тренированного спортсмена носил сотню килограммов веса. Его темные, люминесцентные глаза, казалось, не выражали никаких эмоций. Друзья могли поклясться, что он более надежен и эффективен, чем перепрограммированный Т-850, и даже люди, считавшие его манеры грубоватыми, признавали, что он хороший человек, готовый всегда прикрыть тебе спину в бою.

Но иногда он был окутан горьким ореолом из-за смерти семьи. Если бы он узнал всю правду об их гибели, стал бы более убежденным и мотивированным, чем любой робот Т-800, когда-либо выходивший с фабрик Скайнета. Пока же у него имелось лишь ощущение правого дела.

Правая рука Бенсона, сержант Тони Батталья, ютилась под заснеженным отвесом скалы, говоря в микрофон на лацкане белого маскхалата. Сопротивление использовало последний КХ-15, радиационно-устойчивый спутник наблюдения и связи, который Скайнет не успел вывести из строя. Применялась программа шифрования, настолько грубая и старая, что машины до сих пор не смогли ее взломать. Никто не ожидал, что подобная ситуация продлится долго, хотя Бенсон чувствовал, Скайнет она просто не волнует. Жест тотального высокомерия.

— Похоже, все чисто, — сказал ей Бенсон. — Никаких наземных оборонительных башен я не увидел. И никаких Охотников-Убийц в воздухе.

ОУ, или Охиотники-Убийцы, — напоминающие вертолет машины, спроектированные ИКС в Калифорнии с единственной целью: выискивать и убивать людей, всегда и везде. Они полностью автоматизированы и чертовски маневренны. Люди относились к ним с большой осторожностью. Тони передала информацию в Главную Базу, штаб-квартиру Сопротивления, засевшую глубоко под землей в развалинах Беверли-Хиллз. Она потеряла мужа и ребенка в битве при Сан-Бернардино, и, как у Бенсона, у нее развились проблемы со способностью кого-то снова полюбить, зато, как и лейтенант, она отдавала всю себя работе.

Тони прижала динамик к уху, потом подняла голову. — Джон интересуется, не засекли ли нас.

— Похоже, нет. Но передай ему, что не обнаружено никаких следов Стива и его людей.

Она кивнула и тихо проговорила в микрофон. Затем снова подняла голову. — Когда начнем вторжение?

Бенсон взглянул на часы. — Через час стемнеет. Сейчас мы направимся на другую сторону. Это займет примерно час.

Она передала его сообщение. — Джон говорит, «надерите машинам зад».

Бенсону пришлось улыбнуться. Мало кто оказывался настолько близок к этому.