Терминатор. Часть 1
Шрифт:
— «Фамилия его была Баженов» — вдруг вспомнил он его фамилию — «Сержант Баженов. Вот имя, имя как?» — пытался припомнить сейчас Кравцов — «Забыл уже, забыл совсем, как и лицо своего того парня».
И вот сейчас он Виктор видел то, во что бы никогда бы не поверил, но он видел это. Он увидел то, про что говорили все в бригаде ученых кибернетиков и биологов ныне покойного, как и они Семенцова. Способность машин быстро учиться всему и быть похожим, почти на человека. Быть невероятно похожим на живого человека. Причем настолько, что нельзя было отличить, кто есть кто?
— Как живая баба — он произнес вслух, вспомнив о Верте — Настоящая живая баба.
Он посмотрел в пластиковый такой
Кравцов снова закрыл свои глаза, думая сейчас только о Верте.
— Засадить бы тебе тварь по самое, некуда — произнес он — Да жаль, ты машина. Конец еще сломаю.
Он вдруг захохотал как полоумный и потом замолчал на некоторое время, сидя в кресле и, вспоминая той Верты, зеленые под изогнутыми черными бровями. Широко открытые. И смотрящие, в его. Ее, как у настоящей земной женщины глаза. И потом еще раз произнес — Ну надо же. Как настоящая живая земная баба. Это невозможно, но это так… И ноги и руки. И эти сверкнувшие промеж ее ног телесного цвета плавки под платьем. И то, что под ними наверное тоже… И, наверное, она поняла, что я подумал тогда. И возможно не как машина, а как настоящая баба. Только перевела их напряженный недружелюбный разговор, в иное русло, уводя Кравцова мысли в сторону.
— Чертовски, умная робот баба — произнес он, запрокинув голову на спинку кресла, мечтая о женщине, которой давно у него как у мужчины не было — Думаешь, я не видел это в твоих глазах, рыжая электронная сучка Скайнет. Ты сжирала меня своими похотливыми зелеными, жаждущими любви глазами на своем миленьком ангельском личике. Но, не все так со мной будет просто. Ты рыжеволосая сучка Верта, знай. Со мной будет все не просто. Я заберу все равно отсюда Алешку и сбегу.
Кравцов никогда не верил в существование таких вот машин. А тут увидел своими глазами.
Раньше для него Виктора Кравцова машины были, просто ходячими бездушными охотниками за людьми и просто хладнокровными убийцами. С которыми, невозможно было договориться и вымолить прощение. Управляемые своими программами и самим Скайнет и под его контролем. Как тот киборг Т-800, который приволок его сюда. То был, просто солдат своего командира, тупо исполняющий его приказы. Но это было совершенно нечто иное. И это у него как у закоренелого зачерствевшего потерями и тяжелой военной жизнью вояки не укладывалось в его голове. Этот Скайнет и Верта. И они были здесь главными как видно машинами. Они управляли всем здесь. Всем этим густонаселенным роботами муравейником. Этой всей армией истребительных машин.
И вот он в плену у них. Он майор Советских ракетчиков Виктор Кравцов. Они все-таки поймали его. Эти две жутко стервозные и опасные электронномеханические бабы. Они поймали майора Кравцова.
Виктор снова засмеялся потягивая свое лично принадлежащее только здесь ему из того холодильника пиво.
— Ну, надо же — снова, произнес он сам себе вслух, все еще думая о Верте, и вспомнив ту, что убил там в той лесной деревне староверов. Та была тоже как человек. Как ребенок. И он понял сразу, что это робот. И рука не дрогнула, и он убил ее. Хладнокровно, потому, что она была машина. Просто машина не человек, но искусно маскирующаяся под человека.
— «Но, что она там делала?» — подумал Кравцов — «В доме отца Егорова Алексея?».
Виктор открыл свои глаза, глядя в потолок — «Зачем тебе Алексей? Ты выродок, зачем тебе этот совсем еще мальчишка, зачем? Какой еще к черту миссия, про которого ты мне говорил? О каком ты еще мире, и сосуществовании людей и машин говоришь, ублюдок электронный?».
И Алексей живой и у них. Он вспомнил, что сказал Скайнет. И он видел Алешку. Он видел его. Видел среди машин. И роботам он зачем-то нужен. Но, главное он Алешка был живой, а он думал, что он погиб. Он был у Скайнет в плену. В плену у этих двух баб, управляющих этим местом. Теперь, как и он, майор Кравцов. И отсюда просто так не сбежать. Но, он рискнет, когда будет возможность. И заберет Алешку.
Его сюда в этот отдельный тюремный лабораторный блок привели два Т-600 из охранения этого лагерного крепостного бункера. И заперли здесь отдельно от всех пленных того тюремного блока Х19, сектора В-10 с военнопленными. Он даже пообщаться, не успел ни с кем из сидящих там. Его по приказу этой зеленоглазой сучки Верты отделили от всех и сразу практически перевели сюда.
Он, похоже, был здесь на особом почете у самого Скайнет. Эта Верта дала ему при личной встрече это понять. Как самый непримиримый личный враг Скайнет и одновременно интересный подопытный этого лабораторного комплекса машин. Упомянув некоего Джона Коннора, какого-то лидера американского сопротивления, которого вроде бы уже там за океаном уделали роботы. И не без помощи самой этой робота сучки рыжеволосой Верты.
— «Верта» — произнес про себя Виктор Кравцов — «Что ты такое? Что за машина? Машина или человек?».
И почему-то в Викторе закрались первые нотки сомнений в том, что он до этого делал. Может это все пиво расслабило его и эта теперь полная убаюкивающая тишина в этой большой закрытой наглухо стальными дверями и электронными замками бетонной тюрьме комнате блока Х50.
Вдруг появились первые сомнения после того что он увидел живым Алексея. В полном здравии и живого. И он увидел здесь иной совершенно мир. Мир машин, не такой, как себе представлял когда-то и совсем недавно.
Раньше ему майору Виктору Кравцову этот крепостной с поворотными плазменными крупнокалиберными пушками и турелями на круглых бетонных стенах и башнях громадный по обе стороны реки Енисей комплекс. Стоящий на месте разрушенного водородной амеровской ракетой Красноярска представлялся как некий контрационный лагерь. Как Бухенвальд или Майданек фашистов Второй Мировой войны. Когда он видел как лет так десять назад дымила труба крематория в правобережной цитадели Б «ТАNTURIOS», разбрасывая человеческий пепел по всей выгоревшей от ядерного удара округе с выжженным и поваленным лесом и расплавленным машинам вдоль бетонных потрескавшихся от высокой температуры и землетрясения дорог. Но когда первый раз принесли пищу и питье в тот лагерный блок Х19, и как сами пленные жили одной большой дружной семьей в этом блоке уже, не проклиная и ругая роботов, как они ракетчики за стенами этого лагерного бункера Скайнет. Были умыты и одеты в хорошую одежду, которую периодически стирали сами же для пленных машины в этой лагерной крепостной лаборатории. А пленных было здесь много. В трех наглухо заполненных таких же блоках как этот. И они сами мылись и имели медицинское здесь идеальное обслуживание. О каком можно только, было мечтать там, на той воле и в их ракетном подземном бункере.
Пленных лечат. И это потрясло его Кравцова, когда его самого проверяли в блоке Х50. И осматривала машина по имени Юлия. Именно она так и просила ее называть впредь и по имени Юлия. Как главный врач той лагерной больницы. Тоже еще одна живая как настоящая земная женщина машина, которая больше походила именно на женщину, очень молодую лет может девятнадцати или старше лет двадцати, а не машину. Она разговаривала с ним нежно и ласково без грубых слов. И была очень молодой на вид. Почти совсем еще девчонкой. А он хамил ей и грубил, а она не произнесла ни одного в его адрес грубого слова.