Терминатор. Да придет спаситель
Шрифт:
— Хороший был выстрел? — спросила его Уильямс. Барнс поднял оружие и прицелился.
— Ты же знаешь, я никогда не промахиваюсь.
— Я тоже. — Она ткнула пальцем в направлении двери. — Коннор тебя вызывает.
Барнс немного опустил винтовку и недоверчиво обернулся.
— Зачем? Это же ты у нас вляпалась по уши. Ты решила привести на базу этого заблудившегося щеночка.
Произнося последние слова, Барнс быстро поднял ружье и выстрелил. Как и все предыдущие пули, эта тоже с мелодичным звоном отскочила от неуязвимого тела, висевшего в центре шахты.
Уильямс насмешливо фыркнула:
— Возможно, именно
Она протянула руку. Барнс посмотрел на руку, потом прямо в лицо.
Разве он не должен получить официальный приказ о смене, перед тем как отправится с докладом к Коннору?
Впрочем, сегодня поднялась такая суматоха перед предстоящей атакой, что все процедуры, вероятно, сокращены, если только от них совсем не отказались. Уильямс снова потянулась за оружием.
— Ну же, давай его мне. Я тоже хочу попрактиковаться. — Барнс все еще колебался, и она нетерпеливо закатила глаза. — Ты не доверяешь мне свое оружие? Считаешь, если я пилот, так не способна стрелять стоя? Я попадаю в цель не хуже тебя. — Она выхватила у него винтовку, и Барнс почти не сопротивлялся. — Если тебе нужны доказательства, сейчас я их представлю.
Блэр повернулась и прицелилась в Маркуса. Их взгляды на мгновение встретились.
— Правая ключица. Спорим, я смогу его развернуть?
Не медля ни секунды, она выстрелила. В закрытом помещении снова раздался протяжный звон. Райт стал медленно поворачиваться на цепях, пока не оказался к ним спиной. Барнс не шевельнулся. Опустив дуло, Уильямс немного прищурилась и сделала вид, что хочет вернуть оружие.
— Неплохое развлечение. — Она немного помолчала, затем добавила: — Хочешь, я пойду к Коннору и скажу, что ты не придешь?
Сержант встрепенулся:
— Нет. Конечно нет.
Он протянул руку, чтобы забрать оружие, но Уильямс уже прицеливалась.
— Другое плечо. Надо развернуть его обратно.
Ее второй выстрел вернул Райта в прежнее положение. Наконец Барнс улыбнулся:
— Ладно, пилот, ты меня убедила, что умеешь попадать в цель с близкого расстояния. А теперь давай усложним задание, хорошо?
Он подошел к лебедке и, пока Уильямс не успела его остановить, отключил стопор, удерживающий цепь.
Райт, гремя оковами, пронесся до самого дна шахты и рухнул на бетонный пол. Такое падение стало бы смертельным для любого человека. Он должен был разбиться.
Но вместо этого Райт медленно поднялся на ноги, тряхнул головой и прислонился к стене, глядя на Барнса и Уильямс снизу.
Сержант, увидев, что гибрид выжил, высокомерно хмыкнул и повернулся к выходу.
— Присматривай за ним, ладно? Не знаю, зачем меня вызвал Коннор, но я не задержусь. — Он кивком указал на пленника. — Посмотрим, сколько царапин ты на нем оставишь с такого расстояния, пока я не вернусь.
После ухода Барнса Уильямс молча застыла на месте, словно чего-то ждала. Затем она отложила ружье.
Райт увидел, что на него сверху падает какой-то предмет. Он едва успел отскочить в сторону. Предмет приземлился с глухим стуком, и Райт сразу узнал в нем дорожный ранец Уильямс. Маркус недоуменно уставился на сумку, но неожиданно раздавшийся звон заставил его снова поднять голову.
Уильямс воспользовалась другим концом его цепи и теперь быстро спускалась вслед за брошенным ранцем. На такой скорости большинство людей начали бы кричать или по меньшей
Откуда ему это известно?
Не успел Маркус удивиться своей способности оценивать температуру пламени, как Уильямс начала резать стальные зажимы, охватывавшие его запястья и привинченные к цепи. За темными защитными очками ему не были видны ее глаза, но он безошибочно узнал знакомую усмешку и полный сарказма голос:
— Надеюсь, пламя тебя не слишком беспокоит?
Он хотел, чтобы пламя, почти касавшееся его тела, причинило боль. Он хотел ощутить жжение раскалившегося металла, хотел, чтобы мучительные спазмы поднялись по руке и разошлись по спине. Но вместо этого чувствовал лишь мягкое тепло. Контраст того, что он видел, и того, что чувствовал, казался ему сверхъестественным.
— Похоже, что не беспокоит, — пробормотал Райт.
Перерезанный пополам болт упал на пол, и Райт смог стряхнуть цепь с одной руки. Уильямс занялась другой рукой, а он разглядывал освобожденное запястье и ясно видел почерневшее пятно обугленной кожи. Регенерация уже началась. А он так ничего и не почувствовал.
И не только в руке, с которой сняли цепь.
Коннор в одиночестве сидел в своей квартире и слушал голос матери.
«…ты отправил Кайла Риза в прошлое, чтобы меня защитить. Вместе с твоим отцом мы смогли остановить машину, посланную меня уничтожить. Я подозреваю, что в будущем появятся и другие машины. Тщательнее замаскированные, с интеллектом, намного превосходящим человеческий. Они используют все имеющиеся у них средства, чтобы погубить тебя. Не доверяй им, Джон. Никогда не забывай, что это такое — машины. У них лишь одна цель: убить тебя…»
Сколько раз он прослушивал эту запись, запоминая каждое слово, пользовался ее советами, учился воевать против машин. Эта запись стала его неотъемлемой частью, а мать навсегда осталась в его душе. Несмотря на прошедшие годы, несмотря на зрелость и приобретенный опыт, ему очень хотелось, чтобы мать была рядом. И не только из-за накопленных ею знаний. Ему не хватало ее убежденности, ее уверенности, что человечество, несмотря ни на что, одержит победу над Скайнетом.
Именно эта уверенность впоследствии подверглась тяжкому испытанию.
А теперь еще и это существо, появившееся среди них. Этот безумный гибрид человека и машины, который даже перед лицом неопровержимых фактов настаивал, что он человек. Упорствовал, невзирая на предательство собственного тела. Если он был послан не ради его уничтожения, то с какой целью?
Чем больше Коннор об этом размышлял, тем крепче становилась его уверенность, что загадочное существо надо уничтожить. Кем бы он себя ни считал, он — творение Скайнета. Мало ли что он сделал для Блэр Уильямс, дальнейшее его существование не принесет ничего хорошего. Скайнету приписывают удивительные способности, но до появления существа, называвшего себя Маркусом Райтом, он еще никогда не проявлял такого хитроумного коварства.