Терминатор
Шрифт:
— Ну спасибо тебе, — сказала ей Сара. — Еще десять секунд, и я бы сама с ним разобралась.
Джинджер от души расхохоталась, не замечая двусмысленности слов Сары.
— Не сомневаюсь. Но лучше побереги свой пыл для сегодняшнего свидания с мистером «порше».
Эдвард Теодор Трэкслер, негр, вышел из бара. Тут же его захватил и понес напряженный людской поток, шумно растекавшийся по коридорам Отдела тяжких
Здоровенный негр лет сорока с небольшим держал в руках чашку дымящегося кофе и спешил вместе со всеми, обходя встречные препятствия, тормозя на поворотах с грацией медведя, вставшего на роликовые коньки. Он обогнал двух полицейских, конвоировавших заключенного в наручниках, и во избежание столкновений пошел дальше, уже держась правой стены. «Донес-таки. Ни капли не пролилось», — мысленно поздравил он себя, подходя к двери кабинета и удачно завершая исполнение своего коронного номера: глоток кофе, затяжка сигареты, порцию жвачки. Все одновременно и на полном ходу.
Его окликнул сержант Хэл Вукович, который уже обыскался своего шефа. Тот подождал, пока запыхавшийся Вукович нагонит его. Сержант с сочувственным взглядом дотронулся до его руки, указывая на две папки с документами.
— Погодите. Тут есть для нас кое-что новенькое. Правда, такое, что в обморок упадешь.
Трэкслер дернулся и пролил горячий кофе на руку.
Сержант протянул ему одну из папок и открыл дверь в кабинет.
Трэкслер со вздохом поставил на стол полупустую чашку. Значительная часть кофе была у него на костюме. Он водрузил на нос очки.
В папке находилась цветная фотография размером восемь на десять. Труп женщины на полу. Буквально залита кровью.
— Что тут? — спросил Трэкслер, нетерпеливо пощелкивая ногтем по снимку.
Вукович присел на край стола, залитого кофе. Губы его нервно дернулись и скривились в некоем подобии улыбки, которая, помимо воли, появляется в самый неподходящий момент.
— Труп женщины.
— Сам вижу.
Трэкслер внимательно изучал фото. На своем веку он всего перевидал. Зрелище не для слабонервных, но и к этому привыкаешь.
Вукович поднес спичку к незажженной сигарете, торчавшей во рту.
— Сара Хелен Коннор, тридцати пяти лет. В нее всадили шесть пуль с расстояния в десять футов. Оружие крупного калибра.
Трэкслер поправил на носу очки.
— Сам вижу.
Сержант положил перед ним вторую папку.
— А это что?
— Труп номер два, — как само собой разумеющееся доложил Вукович. — Фотографии прислали во второй половине дня из полицейского отделения Бэлли.
Трэкслер взглянул на второй снимок. Понятное дело, что труп, но от этого не легче. Тело изрешечено пулями. Плавает в собственной крови.
— Тут что-то не так, — заметил он, всем своим видом подчеркивая готовность выслушать подчиненного, не перебивая.
Вукович вытянул из-под фотографии отпечатанный на машинке листок и с видом факира, готовящегося сразить публику, поднес его к самым очкам Трэкслера.
— А теперь прочтите имя, Эд.
Инспектор мельком посмотрел на бумагу и замер. Медленно перечитал, словно не веря своим глазам.
— Сара Энн Коннор, правильно?
Вукович кивнул. Но Трэкслер как будто все еще не до конца уверился, что все происходящее не очередной розыгрыш коллеги, обладавшего весьма оригинальным чувством юмора. Он выжидательно воззрился на сержанта, который на этот раз был абсолютно серьезен.
— Что за ерунда? — раздраженно буркнул Трэкслер.
Вукович пожал плечами. Шутки кончились.
— Тут вот еще какое дело, — мрачно продолжал он и, порывшись в папке, вынул новые снимки. На том и на другом крупным планом ноги каждой жертвы. Кожа снята чулком, точно чудовищная обертка, обнажающая страшное кровавое месиво. Неуловимое чувство тревоги не покидало Трэкслера, рассматривавшего идеально ровные, совершенно идентичные надрезы на обеих фотографиях. Такое впечатление, что надрезы сделаны машиной, а не рукой человека. Его переполнила ненависть к подонку, совершившему это зверство.
Полицейские склонились над зловещим снимком, обмениваясь негромкими замечаниями. Служители культа у могилы, в которой погребен здравый смысл.
— Левая нога каждой жертвы рассечена во всю длину. Разрезы идентичны. Один почерк, — добавил он, хотя это было ясно, как дважды два. — Со странностями клиент, мать его за ногу.
Проблеск нервной улыбки вновь тронул его губы.
Трэкслер еще раз посмотрел на снимки, убрал их в папку. Ему предстоял долгий вечер.
Мысли Вуковича приняли другой оборот.
— Представляете, какой хай поднимет пресса?
Трэкслер утвердительно покачал головой, отправляя в рот новую партию жвачки.
— Еще бы! Им только дай повод пройтись на наш счет. «Кровавая жатва одного дня».
Он открыл ящик стола, порылся в поисках аспирина, которого нет, когда нужно. Дьявольщина! Он чувствовал, что сегодня разболится голова.
Вукович потянулся, и достал с верхней полки початую бутылку минеральной воды. Перебросил ее шефу.
— Не нравится мне все это, — сказал он больше самому себе.
Подготовка к вечеру шла полным ходом. Они теснились в небольшом пространстве ванной комнаты. Джинджер, отвоевавшая себе львиную долю жизненного пространства у зеркала, была в коротенькой нейлоновой сорочке. Сара в штанишках и тишотке, размеров на семь больше ее самой, пристроилась рядом. Отражение в зеркале затуманивали облака пудры, испарения дезодоранта и лака для волос. На полочке выложено приготовленное к бою оружие: тушь, румяна, карандаши для глаз, щеточки для бровей и ресниц.