Тернистая дорога к звездам
Шрифт:
— Да, конечно.
Войтович включил видео.
"Расскажите подробно, Георгий Ефимович, кто такой Джон, как вы на него вышли, как оказались здесь? Вопрос понятен?
"Да, — ответил Коноваленко, — Джон — сотрудник ЦРУ, известен не только мне, но и многим моим коллегам. Я случайно увидел его в Ялте, где находился по делам управления, очень удивился появлению Джона в России, стал следить за ним. Привлек к операции двух сотрудников Ялтинского ФСБ, фамилии их, к сожалению, не помню. Мы зафиксировали встречу Джона с неизвестным лицом, стали следить за обоими. Джона упустили в итоге, профессионал высшего класса, а за неизвестным прибыли сюда. Этот неизвестный после встречи с Джоном добрался на автомобиле до Симферополя, сел на самолет и улетел сюда. Я доложил по телефону руководителю Крымского УФСБ и по его устному распоряжению прибыл сюда с двумя сотрудниками. Здесь установлен адрес проживания неизвестного, и его работа в закрытом НИИ. Но у меня не было туда допуска, и я обратился в местное УФСБ, где и был задержан по неизвестным до сих пор причинам".
Следователь попросил прочитать и подписать показания, Коваленко удивился, но подписал, после него показания подписал адвокат.
"Это неизвестное лицо после встречи с Джоном в тот же день покинуло Ялту и Симферополь?
"Да, в тот же день, мы летели одним рейсом с коллегами.
"На одном самолете с неизвестным"?
"Да, на одном самолете", — ответил Коваленко.
Следователь снова попросил подписать показания и делал это после каждого ответа подозреваемого.
"Какого числа вы встретили Джона в Ялте"?
"Не помню точно".
"Когда прибыли в наш город"?
"Не помню"
"При обыске у вас был изъят билет, датированный двадцать третьим числом".
"Да, вспомнил, я прибыл сюда именно двадцать третьего.
"Самолет прибыл утром, значит, исходя из ваших вышеизложенных показаний, встречу Джона с неизвестным лицом в Ялте вы зафиксировали двадцать второго. Это так?
"Да, я вспомнил, это так".
"Кто этот неизвестный, как его фамилия, что вам известно о нем"?
"Фамилии не знаю, его фотографию у меня изъяли при обыске. Знаю, что работает в закрытом НИИ в вашем городе".
"Где сфотографирован этот человек"?
"В Ялте".
"Почему на фото нет Джона"?
"Он не попал в кадр".
"Почему вы считаете, что этот человек работает в закрытом НИИ"?
"Я проследил его до работы, но дальше КПП меня не пустили".
"Откуда вы узнали о закрытом НИИ? Разве на КПП есть такая надпись, кто вам сказал об этом"?
"Надписи действительно нет, откуда узнал — не помню".
"Вы сообщили, что не знаете человека, встречавшегося с Джоном в Ялте двадцать второго числа. Не знаете человека, чью фотографию у вас изъяли. Тогда каким образом вы сообщили своему руководителю, я имею в виду начальника УФСБ Крыма, что с Джоном встречался Рябушкин Яков Валентинович, что он сотрудник закрытого НИИ"?
"Не помню".
"Следствием установлено, что на изъятой у вас фотографии действительно сфотографирован Рябушкин Яков Валентинович. Только он сфотографирован не в Ялте, а здесь. Двадцать второго числа Рябушкин находился в нашем городе и в Ялте быть не мог. Как вы объясните этот факт"?
"Никак, на фото похожее лицо".
"Вы ранее утверждали и подписались под своими показаниями, что фото сделано в Ялте — оказалось, что в нашем городе. Вы сообщили своему руководителю, что следите за Рябушкиным, но сейчас даете показания, что не знаете его. Вы здесь следили за человеком, который в Ялте физически не мог находиться. Вы говорите о закрытом НИИ, но откуда вы узнали о НИИ — молчите. Вы не находите странными свои ответы, а если сказать прямо, то лживыми? Они расходятся с фактами".
"Нет, я говорю честно. Значит, у человека на этой фотографии есть двойник".
"Двойник? Но фото сделано не в Ялте, а здесь, это установлено экспертизой. Станете отрицать результаты экспертизы"?
"Не стану. Не понимаю, к чему вы клоните? Возможно, я ошибся и следил за двойником. Это что — преступление"?
"Хорошо, перейдем к более конкретным вопросам. Когда вас завербовал Джон и какое задание он вам поручил выполнить здесь"?
"Вы смеетесь? Джон известная личность в оперативных кругах, я с ним не знаком, он меня не вербовал и задания я от него не получал".
"Следствие располагает другими фактами, Георгий Ефимович. Не хотите дать признательные показания"?
"Фактами… смешно. Располагаете — предъявите".
"У нас имеется запись вашего разговора с Джоном. Хотите послушать"?
"Запись… бред сивой кобылы. Включайте, посмеемся".
Следователь включил магнитофон:
"Здравствуй, узнал"?
"Узнал".
"Я семнадцатого был в Ялте, встречался с неким Рябушкиным Яковом Валентиновичем. Он сотрудник закрытого НИИ в Н-ске. Сообщи руководству, что я в России и ты отследил нашу встречу. Меня потерял, а Рябушкина проследил. Пусть тебе дадут доступ в этот НИИ, нам нужно знать направление работы института. Все о нем, что можно и нельзя. Оперативную комбинацию сам продумай. По выполнению задания через посольство ждем тебя в Штатах, обеспеченную жизнь гарантирую".
"Ты действительно был в Ялте"?
"Да, погранцы все подтвердят, обратно я вернулся другим путем. Не через официальную границу, тебе поверят".
"Ясно, до встречи".
"Что скажете, Георгий Ефимович — это факты"?
"Факты? Чушь собачья. Обычная репетиция какого-то ролика, не помню. Допустим, эксперты подтвердят мой голос, а где вы возьмете для экспертизы голос Джона? Или этот розыгрыш только для того, чтобы я написал рапорт по собственному желанию? Так я напишу, не вопрос. У вас на меня ничего нет, ни один суд не примет, как доказательство, эту запись без голоса Джона".
"Ошибаетесь, Коноваленко, голос Джона у нас есть, он его оставил при пересечении границы, отвечая на вопросы пограничников — цель поездки, на какой срок и так далее. Вот заключение экспертов, ознакомьтесь".
Коноваленко прочитал и раскис сразу, стал давать показания:
"Джон завербовал меня четыре года назад, подловил на девочках и потере удостоверения. Заданий не давал, это его первое. Вину признаю. Прошу на этом допрос закончить. Я себя плохо чувствую".
— Вот сука, — не сдержался Корнеев, выключая монитор, — сволочь. Спасибо за службу, генерал, — он пожал руку Войтовичу, — спасибо. Жаль, что по статье пожизненного срока нет — только до двадцати.
— Отвратительная гнусная личность, вы правы, товарищ генерал-полковник, — согласился Войтович, — надо предложить ему сделку — десять лет против двадцати.
— Сделку? — возмутился Корнеев, — какие могут быть сделки с предателями и сволочами? Он же до последнего издевался над нами — не докажите.
Корнеев встал, походил по кабинету, присел снова и, уже остывши, продолжил:
— Извини, Александр Павлович, не выношу предателей. Сделка? Телефонный контакт с Джоном?
— Да, пусть доложит нужную нам информацию. Например — НИИ занимается разработкой космических двигателей, но у них заварушка — исчезли документы особой важности и вместе с ними Рябушкин. Шерстят всех. Считаю контракт исчерпанным. Этот номер более не существует. После звонка взять всю шпионскую сеть в городе. Джон сочтет это последствиями заварушки.