Терновая Лилия
Шрифт:
Стиснув зубы, чтобы не клацать и не раскрошить их на неровной дороге, — никто нам накидать мешков не удосужился, их клали под цветы, чтобы те не помялись, и Ирен немало нас пожурила за то, что мы развалились на них и утрамбовывали по пути к ней, так что теперь их придется набивать заново — я размышляла над способами быстрого заработка.
Обращаться нужно к высшему классу. У бедняков просто не найдётся столько денег разом. Если я хочу в кратчайшие сроки собрать десять ливров, стоить услуга или предмет должны весьма недёшево.
На тапочках, например, столько не заработаешь,
— Когда будет рынок, Клеменс? — спросила я, когда мы были уже у нее дома и по устоявшейся привычке пили отвар на кухне перед отходом ко сну. Зубы конвульсивно стучать еще не перестали — организм за два часа вошёл в ритм колдобин и успокаиваться не спешил.
— Малые работают каждый день, речной — по четвергам, а главный — в выходные, — заученно отбарабанила хозяйка и прищурилась: — Тебе есть что продать?
Она оглядела меня еще раз, хотя прекрасно знала наперечет все мое имущество, крайне немудреное, надо заметить. У меня даже серёжек не имелось, хотя уши были проколоты. Я покачала головой.
— Не продать, но присмотреться. Для начала тогда схожу на малый, раз до главного ждать еще почти неделю.
Досадно получилось. Могла бы и сегодня зайти, если бы знала, что возникнет такая необходимость. Ничего, успеется еще.
— Вместе сходим, — решительно поправила меня Клеменс. Я удивлённо приподняла брови, глядя на нее поверх края чашки. — Ты же не думаешь, что я тебя куда-то одну отпущу? После всего…
После всего, что я натворила. На месте хозяйки я бы, пожалуй, вообще выкинула себя на улицу. Если еще и надежда на основание гильдии не оправдается, придется мне, кажется, искать себе новое жилье. Не смогу смотреть в глаза мадам де Валье.
Так что постараться мне предстоит изо всех сил. Не люблю подводить людей.
Малый рынок соответствовал своему названию в полной мере. Товары вполне уместились на пяти прилавках, мимо бродили сонные покупательницы, изредка замирая и вяло торгуясь. Пришли мы туда сразу после того, как выпроводили цветочниц с очередной партией букетов. После полудня рынок закрывался, а самое лучшее с него разбирали уже с рассветом, так что запоздалым клиенткам оставались одни попорченные продукты и залежавшиеся ткани.
Мы прошлись вдоль единственного ряда, я без особого интереса потыкала в рулоны пальцем, взбив облачко пыли. Решительно ничего занимательного.
— Может, пройдёмся по лавкам, раз уж вышли? — поинтересовалась я у Клеменс. При той бедности выбора, что была представлена, оценить ассортимент я не могла.
Хозяйка кивнула, и мы пошли по лавкам.
Сначала обувным. Я разглядывала однотипные башмаки, представлявшие собой колодки с отдельно висящим язычком и шнуровкой или пряжкой поверх. Сапоги были не лучше: просто голенище выше и шнуровка длиннее. Подошва у дешевых моделей была деревянной, у дорогих — кожаной.
Затем мы пошли к модисткам. К самым дорогим, придворным, и соваться не стали. Нас бы на порог не пустили. Так что наведались к тем, что попроще, где обычно заказывают униформы горничные и покупают платья горожанки позажиточнее. С порога к нам пристроилась молоденькая ассистентка, повинуясь движению головы владелицы ателье. Она ходила за нами, пока мы с Клеменс рассматривали предложенные ткани и фурнитуру, брезгливо морщила носик и следила, чтобы мы не засунули моток кружев в декольте. Или где мы там еще могли спрятать что-нибудь, учитывая отсутствие карманов.
— А пуговицы у вас продают? — повернулась я к ней лицом на очередном вираже и задала вопрос в лоб. Она отпрыгнула и оторопела, хлопая на меня глазами. — Круглые такие, с дырочками.
Мне доставило некое извращенное удовольствие поиздеваться над бедняжкой. А незачем было ходить за нами, у нас вполне приличный вид, пусть и не самый богатый, зато мы чистые и пахнет от нас цветами, в отличие от той же ассистентки. То ли она давно не мылась, то ли за одеждой не следила.
— Это мужские принадлежности, у нас такого не держат, — отрезала она наконец, придя в себя.
Так я и думала. Колеты застегивались на пряжки, рубашки представляли собой широкие куски ткани для обоих полов, но штаны-то должны были как-то держаться! Не на завязочках же.
Теперь оставалось каким-то образом попасть в ателье, которое шьёт платья для придворных дам, и внедрить новшество.
У меня потихоньку рождался план.
Глава 8
Последние денье я потратила на обновки. Не знаю, как чувствуют себя обычно женщины, спуская отложенные деньги вместо еды на красивый платочек, но мне было страшно до обморока. Если затея не удастся — придется мне ехать к Ирен и проситься на поля, окучивать грядки. В город, продавать цветы, я вряд ли сунусь. Небезопасно это. Лучше уж ручками поработаю на природе.
Раннее утро выходного дня, но для цветочниц подобного понятия не существует. Семь дней в неделю, в дождь и в град, они приходят точно с рассветом в дом Клеменс, разбирают букеты и идут с корзинами торговать.
Я выждала, пока девочки не скроются за дверями, и только потом вышла. Повертелась немного, давая хозяйке оценить вид.
— Ну как? — немного нервно поинтересовалась я. Может, переборщила? Не слишком ли броско? Хотя, вроде бы тут любят все яркое…
Судя по восторженно расширившимся глазам Клеменс, все было прекрасно.
— А это удобно? Не расстегнется? — она ткнула пальцем в ряд пуговиц на моей жилетке. К счастью, второй комплект я не успела перекроить — вишневая юбка и синяя жилетка еще дожидались меня в разобранном виде. И таки дождались. Пять дней я практически не выходила из комнаты, только один раз сбегала к сапожнику и кузнецу, а потом еще раз — забрала заказ. Ну и поесть спускалась. Благородство Клеменс не знает границ — боюсь, что я никогда не смогу толком отплатить ей за ее доброту. Все это время она кормила меня и давала крышу над головой, даже не намекая на оплату. В том числе поэтому — ну и потому что вдвоём не так страшно — я сшила похожий костюм и ей. Он дожидался хозяйку в ее комнате.