Терпкий вкус страсти

Джоансен Айрис

– Знаю, – кивнула она, – но это нельзя назвать милосердием. Это было нужно мне самой.

Они вышли на Понте Веккис, вдоль которого тянулись лавки преуспевающих купцов, торгующих шелками и драгоценностями. Но Санчия не замечала их. Она смотрела в мутные воды Арно.

– Они стали моей семьей. Мне было так одиноко до того, как они появились. И поэтому я снова и снова шла воровать, хотя так и не сумела преодолеть свой страх.

– И вот теперь ты опять осталась одна.

– Нет ничего вечного, – заметила она философски. –

Мне все равно надо было пристроить любым способом Элизабет. Она стала слишком хорошенькой – это опасно для женщины. Джованни пил все больше и больше, его дела шли все хуже, а это означало, что и Бартоломео тоже надо было найти другое место.

– А Пьеро?

– Пьеро… – печально повторила она. – Надеюсь, что мне все-таки удастся взять Пьеро через некоторое время. – Она покачала головой и замолчала, пытаясь удержать набегавшие на глаза слезы. Как это глупо – плакать сейчас, когда ей удавалось сдерживаться так долго. Элизабет – та плакала по любому поводу, но Санчия видела, что и на глазах Бартоломео показались слезы, когда они уходили, оставив его в лавке мессера Арколо. А вот Пьеро не плакал. Он только смотрел на нее своими пронзительно синими глазами и сжимал ее руку так крепко, что у Санчии защемило сердце.

– Элизабет позаботится о Пьеро. Она очень нежная и любящая. – Голос Санчии дрогнул, и она сделала глубокий вдох. – Всем им теперь будет намного лучше, чем было у Джованни.

– А как ты? – Лоренцо следил за выражением ее лица. – Тебе тоже будет лучше, как ты думаешь?

– Не знаю. – Она прямо посмотрела на него. – Тебе это лучше знать.

– Я затрудняюсь ответить. – Едва уловимая улыбка тронула его губы. – У Лиона до сих пор не было рабов. И это очень интересно – наблюдать, как он поведет себя в новой для него роли.

От Санчии не укрылись нотки оживления, прозвучавшие в обычно бесстрастном голосе Лоренцо.

– Тебе доставляет удовольствие наблюдать за людьми со стороны, не так ли? Словно они лишь пешки в твоей игре. – Она помолчала немного и затем спросила:

– Если у него до сих пор не было рабов, зачем он купил меня?

– Думаю, будет лучше, если об этом ты поговоришь с ним самим.

– А разве тебе не интересно было бы увидеть мою реакцию на свои слова? – лукаво улыбнулась Санчия. – Могу поспорить, что она тебя не разочарует.

Лоренцо с изумлением уставился на девушку.

– Ты, кажется, пытаешься нащупать мое слабое место и сыграть на этом? Учти, это примерно также безопасно, как прогуливаться по краю пропасти…

– Извини. – Живое выражение ее лица изменилось, стало видно, что она осунулась и побледнела и вдруг сразу напомнила усталого ребенка. – Боюсь, что это моя вторая натура. Но я хотела только… – После некоторого молчания она призналась:

– Я боюсь. Он пугает меня.

– Ты боишься Лиона? А где же был твой страх, когда ты так решительно убеждала его помочь своим маленьким друзьям.

– У меня не было другого выхода. – Она облизнула пересохшие губы. – При нем у меня возникает такое чувство… – Она замолчала, подбирая нужные слова. – Как в последний момент, когда я протягиваю руку за кошельком. Страх, трепет, но в то же время и возбуждение.

– Хм. Интересно.

– Помоги мне! – Ее пальцы вцепились в шерстяную шаль на груди. – Я никогда не чувствовала сбоя беспомощной с Джованни, но испытываю это в присутствии господина Андреаса.

– Почему я должен помогать тебе? Лион мне друг, а ты для меня никто, – произнес он без всякого выражения.

Но Санчия упорно не хотела отступать – она привыкла бороться до конца.

– Не вижу причины, почему бы тебе не помочь мне. Разве только тебе будет забавно наблюдать, как я, точно пугливая мышка, буду бегать взад и вперед, выполняя приказания господина Андреаса.

Внезапно он усмехнулся.

– Тебя можно назвать кем угодно, но только не пугливой мышкой. – Он помолчал. – Лион великодушен. Служи ему хорошо, и у него не будет повода плохо с тобой обращаться.

Санчия почувствовала облегчение, обнаружив маленькую трещину в стене, которой Лоренцо Вазаро окружал себя, чтобы держаться в отдалении от всех.

– Он ведет себя как очень важный господин. Он очень богат?

Лоренцо помолчал некоторое время, и она уже решила, что он не хочет отвечать.

– Он – правитель города-республики Мандары. И, конечно, довольно богат. Но у него только один город. Его отец был кондотьером, и Андреас вырос, следуя за ним. Лоренцо Медичи <Медичи Лоренцо (по прозвищу Великолепный) – правитель Флоренции с 1469 г.> отдал его отцу Мандару как плату за то, что он вел войну с одним из его противников.

– Где находится Мандара?

– На юге. Между Флоренцией и Пизой.

– И теперь господин Андреас – правитель города?

Лоренцо кивнул:

– С тех пор как отец умер, около тринадцати лет назад. Лион продолжал дело отца и возглавлял армию до тех пор, пока не надумал распустить всех и не вернулся в Мандару. – Вазаро вопросительно взглянул на нее:

– Ну что? Этих сведений хватит для того, чтобы уменьшить твои опасения?

– Нет, – ответила Санчия. – Но ведь ты не передумаешь и не станешь рассказывать, зачем господин Андреас купил меня?

Лоренцо ничего не ответил.

– А может, все-таки расскажешь?

– Ты напрасно теряешь… – он оборвал себя на полуслове и резко остановился. – Санта Мария, что это?

Они пересекали Меркато Нуово, где банкиры с книгами счетов и толстыми кошельками сидели за столами, покрытыми зеленым сукном. Однако внимание Вазаро привлекли не банкиры, а толстый мужчина, которого окружила толпа смеющихся зрителей.

– Или я ошибаюсь, или с этого жирного борова собираются содрать кожу.

– Да это всего лишь банкрот, – ответила Санчия равнодушно. – В порядке компенсации его бьют по заду.