Территория падших
Шрифт:
– Сначала нужно продать этих, – ответил Мануэль.
Тори до боли прикусила губу понимая, о чем они говорят. Вопрос, что тревожил её, наконец-то имеет ответ. Мортал занимается работорговлей. Руки невольно сжались в кулаки. Тело пробрало до дрожи. Невозможно, чтобы Николас участвовал в этом. Он ведь не настолько отвратительный, как его коллеги по преступной группировке. Не может быть таким. Человек, только что защитивший её, не способен делать такое с невинными девушками.
– Ник, документы готовы на отправку девушек через границу? – спросил Мануэль.
– Да, – ответил он и глазом не моргнув.
Другого подтверждения виновности Ника и не нужно. Не стоило даже предполагать, что он в глубине души остался тем хорошим парнем. Тот, кто сейчас прикрывает злодеяния Мануэля, не может быть и на долю хорошим человеком. Стоило это уразуметь, когда он вполне четко дал понять ей, что теперь не стоит ожидать безмятежной жизни. Морган не просто адвокат дьявола, он и есть сам дьявол на земле!
***
Виктория открыла глаза, тяжело дыша от пробудившего её сна. Плохие мысли преследовали не меньше, чем всю прошедшую неделю. С того самого дня, как она переступила порог борделя Мануэля. Это был худший период в её жизни! После разговора Николаса с участниками Мортала к ней и правда никто не подходил ближе, чем на несколько футов. Невероятно, но факт в том, что она действительно стала неприкосновенна. И это – единственный положительный момент за последнее время.
Тори никак не могла покинуть мысль о тех несчастных девушках, которые по стечению печальных обстоятельств попали в жестокие лапы Мануэля. Никто не может быть достоин подобной весьма печальной участи. Женщина – не рабыня! Нельзя принуждать слабый пол к тому, что хочет сильный! Мануэль и Николас должны гореть в адском огне за все свои злодеяния. Работорговля, вероятно, худшее, до чего мог опуститься Ник. Он в этом деле играет роль надежного прикрытия от закона. Именно Морган позволяет злобному жестокому человеку уничтожать жизни невинных.
Это действительно за гранью. Тори не могла поверить, что всё это реальность. Кто бы мог предположить, что она влипнет в такую ситуацию?! Раньше её самой большой проблемой было не успеть на показ новой коллекции Dolce & Gabbana.
– Ты проспишь! – выкрикнула Гвинет, чем заставила Тори скривиться и прикрыть ухо плюшевой игрушкой. – Что за безответственность? Работа ждет, Виктория.
– Когда ты уже выйдешь замуж и съедешь?! – прошептала Тори, едва раскрывая веки.
– Что? Что ты говоришь? – насупилась Гвинет, уперев руки в боки. – Говорю, что люблю тебя сильно, сестренка, – Тори откинула игрушку и наигранно растянула губы в улыбке.
– Конечно, любишь. Если бы не я – ты бы опоздала, – бросила Гвинет и, схватив краешек одеяла, стянула его с Тори.
– Ненавижу, когда ты так делаешь! – каждое слово было пропитано раздражением.
Вот всегда Гвинет с самого утра пытается испортить ей настроение. Будто получает удовольствие от её злости. Тори – самый большой любитель поспать, и будить её таким образом сравнимо с катастрофой во всем мире.
Тори сбросила ноги на пол, разминая затекшую шею, после чего, надув губки, посмотрела на улыбающуюся Гвинет, которая конфисковала теплое мягкое одеяло. Выдохнув от безысходности, Тори накинула на плечи халат и, открыв дверь, направилась в сторону ванной комнаты. Не успев дойти, на кухне она увидела отца. Он сидел один и читал газету. Непривычно видеть его с бумажными изданиями: в их прежнем доме заменой этому всегда был ноутбук или планшет. Теперь приходилось обходиться малым.
– Папа, – прошептала Тори, проходя в его комнату.
– Виктория, – ответил он, невзначай взглянув на неё.
Тори села на краешек старого рыхлого кресла и долго смотрела, как отец читает газету. Девушка не решалась сказать то, что хотела. Будто голос исчез, и она могла лишь сверлить Бена Далтона взглядом.
Бен резко опустил газету к своим коленям и, насупив брови, взглянул на дочь:
– Ты что-то хотела?
– Да, – смогла ответить Тори и, робко опустив взгляд к полу, продолжила. – Мне хочется узнать, почему Николас Морган так ненавидит тебя.
Взгляд Бена застыл на заинтересованном лице дочери. Он не спешил с ответом, подбирая слова:
– Какая разница?
– Ник работал на нас. Что пошло не так? Почему он ушел со своей мамой? Почему он помог Мануэлю отобрать твое имущество? С кем у тебя вражда? С Мануэлем или с Николасом?
Бен сжал зубы, заметно начиная гневаться на столь большое количество неуместных вопросов. Он недовольно нахмурился.
– Ты бы лучше помогала отцу справиться с неприятностями, а не напоминала лишний раз об этих гадких людях! – повысил голос Бенджамин, сжимая в руках газету.
Тори со страхом округлила глаза, вполне ожидая такой вспыльчивости отца. Она привыкла к его несдержанности. Бенджамин имел склонность к грубости. Он никогда не переживал за чувства родной дочери и покойной жены, его главной страстью были деньги. Виктория боялась своего отца, как огня. Он – единственный мужчина на всей Земле, которому она подчинялась. Основанием этому поведению стало не уважение, а только страх.
– Я помогаю, – сказала она. – Мне просто хочется знать, что послужило причиной всему, что происходит с нами.
– Тебе нужно лишь делать, что я говорю, а не лезть не в свое дело! – нервно выкрикнул он.
Тори вдохнула побольше воздуха, чтобы успокоить бурный нрав: нельзя проявлять характер в разговоре с отцом. Хотя, и терпеть его отношение также казалось невыносимой задачей. Ей уже далеко не десять, чтобы молчать, забившись в угол. Раньше было так, но стоит менять свои привычки.
– Да что случилось такого восемь лет назад, что ты буквально закипаешь от одного напоминания об этом дне?
– Мать Николаса была искусительницей! Хотела соблазнить меня. А Николас оказался местным хулиганом. Я уволил их к черту и прогнал. Я задел его гордость, вот он и нашел друга в лице Мануэля, чтобы мстить мне!
Тори замолкла, засмотревшись на злобное лицо отца. Он казался агрессивным, будто пес, сорвавшийся с цепи. Вероятно, она удостоилась только что не совсем верного ответа на свой вопрос. Если хорошо знать Бенджамина Далтона, то лживость – один из его козырей. Так он заработал немало денег в свое время. Теперь точно также Тори не стала верить, сделав выводы лишь с его слов. Она не так глупа, как отец предполагает. Ей предстоит докопаться до правды.
– Я поняла. Спасибо, – ответила Виктория и, больше не проронив ни слова, направилась в душ.