Территория падших
Шрифт:
Тори тяжело проглотила ком в горле и ощутила дрожь по всему телу от тона отца. Он вызывал в ней бешеный страх. Диалог с ним всегда больше напоминал каторгу. Сейчас довелось собрать все свои силы, чтобы поговорить с ним хоть несколько минут. Этот разговор должен состояться.
– Я хочу знать, что случилось, папа.
– Ты хочешь в очередной раз получить по лицу, – повысил голос Бен, от чего Тори инстинктивно отдалилась, уставившись на руку отца, чтобы быть готовой уклониться от неожиданного удара.
– Почему ты не хочешь сказать? Что случилось тогда?
Тори сжалась и закрыла веки, как только Бенджамин поднял ладонь.
Ожидаемого удара не последовало. Он всего лишь почесал свой подбородок.
– Уйди пока я спокоен, Виктория. В ином случае не выйдешь на работу, пряча гематомы от людей.
Тори тяжело выдохнула в страхе идти против слова отца. Насилие в их семье всегда присутствовало, но в большей мере это проявилось после смерти мамы. Отец будто с цепи сорвался. Кэрол – новая пассия Бена, настолько слабая женщина, что не способна защитить себя перед его тираничными повадками. Что уж там, перед Бенджамином, вероятно, любая будет слабой, как мышка перед котом.
– Ты знаешь, что стало с Луизой Морган? – настаивала Тори, но никак не успела уклониться от крепкой хватки отца.
Бенджамин удерживал в одной руке кофе, в другой сжимал подбородок дочери со всех сил и, уставившись в её перепуганные глаза, враждебно произнёс:
– Ещё раз услышу эту фамилию, ты навсегда покинешь мой дом!
Виктория сощурилась, ощущая ноющую боль в челюсти и моментально пожалела о том, что осмелилась поднять эту тему. Нельзя даже пискнуть в сторону отца. Он не поддерживает подобное неподчинение. Такое поведение всегда будет наказуемо. Тори это могла знать, как никто другой, испытывая все нападки отца на себе. Ей казалось, что он никогда и не любил её, лишь обеспечивая материальными благами. Сейчас в сравнении с Гвинет отец относился к падчерице более лояльно, чем к родной. Тори могла только скрывать, как неприятно осознавать, что она не так важна для самого родного человека на земле, как хотелось бы. Кроме него у неё ведь никого больше нет. Видимо, она совсем одна.
Тори подскочила на месте от громкого стука. Звук разнесся по всему дому.
– Иди открой дверь! – разгневанно процедил сквозь зубы Бен и, отпустив дочь, будто ничего и не было, уставился в телевизор, не особо интересуясь о том, кто пожаловал в гости.
Тори коснулась сотрясающимися пальцами своего лица и едва поднялась на дрожащие ноги. Передвигаясь по маленькому дому будто в тумане, она пыталась хоть немного взять себя в руки. Даже не посмотрев в глазок, она открыла дверь и замерла в том же положении, не веря своим глазам. Перед ней стоял Ник, облокотившись рукой об стену. Он устремил свой взгляд на её лицо и некоторое время просто молчал, слегка насупив брови.
– Ты в порядке, тыковка? – наконец сказал он.
Ник не мог упустить из виду её перепуганные глаза и покрасневшее красивое лицо.
– Да, – неуверенно проговорила Тори то ли от того, что соврала, то ли от удивления увидеть именно Ника.
– Сомнительный ответ, – он смело сделал большой шаг вперед и без позволения вошел в дом, закрывая за собой дверь. – Если тебя кто-то обидел, только скажи. Я обижу этого негодяя в десять раз сильнее.
Он утешительно улыбнулся и легонько коснулся её плеча.
Тори подняла взгляд и была до глубины души поражена тому, как переменчиво настроение этого человека. Ещё вчера он был не против взять её силой, не ставив ни во что, а теперь намерен защищать от обидчиков. Как это вообще стоит расценивать? Что за раздвоение личности?! Психопат! Его точно лечить нужно.
– Тогда тебе стоит обидеть себя, Ник.
Он поджал губы и, согласившись с её словами, кивнул:
– Об этом я и хотел поговорить. Я действительно вчера сделал то, за что мне стыдно.
Ник замолчал, переводя взгляд на Бена, который буквально ворвался в коридор, услышав голос «любимого» гостя. Они встретились глазами, и оба были так рады вновь увидеться, что, казалось, будь в их руках по револьверу они тут же бы любезно подарили друг другу пулю в голову.
Враждебность буквально заполнила всё помещение.
– Что ты сделал? – поинтересовался Бен, скрестив руки на груди. – Чего я только не сделал. Например, отнял твое имущество, – Ник улыбнулся и пожал плечами. – Этого разве недостаточно?
Бенджамин напрягся, тяжело вдыхая воздух в легкие:
– Не долго ты ещё радоваться будешь, Морган. Я отвечу на твою самонадеянную выходку. Пусть придет время, – загадочно проговорил Бен и черты его лица смягчились.
Казалось, что это не пустые слова и в его планах, действительно, есть что-то весьма сильное, чтобы вступить в равное противостояние.
– Виктория, зачем он здесь? Выпроводи его немедленно и иди в свою комнату! – скомандовал Бен.
Ник перевел взгляд на замученную Викки. Она и впрямь выглядела уставшей, перепуганной и обессиленной. Теперь то он вспомнил былую атмосферу, которая царила в доме семьи Далтон. Статность и авторитетность Бена буквально зашкаливала, от чего Тори всегда резко перевоплощалась в другого человека. В того, кто не может постоять за себя. Сейчас она точно не похожа на ту девушку, которую он привык видеть. В ней нет и грамма силы против отца. Викки полностью беззащитна перед ним. Это очень печальная картина.
– Он пришел по работе, – ответила Тори, не поворачивая голову в сторону отца.
Ник заметил ещё двух девушек, которых, кажется, уже встречал в зале суда. Вероятно, это его новая жена и её дочь. Новые жертвы Далтона. Они обе стали за спиной Бенджамина, и старшая успокаивающе коснулась его плеча.
– Это твоя группа поддержки, Бен? – ухмыльнулся Ник, замечая страх в глазах женщины и её дочери, будто бы Ник не обычный человек, а настоящее чудовище, у которого из глаз течет кровь, а вместо зубов клыки. – Можете не переживать. Викки не виновата. Я сам решил навестить её.
Наверное, единственное, чем он мог смягчить положение запуганной Викки – снять с неё вину за свой приход.
– Викки? – переспросил Бен в недоумении скривив лицо. – Её зовут Виктория. Будь добр, называй её так.
Ник, неожиданно для семейства Далтон, рассмеялся.
– Позволь, я сам разберусь, как называть твою дочь. Ты не меняешься, Бен. – Никакого уважения к старшим, – мистер Далтон покачал головой поражаясь фамильярности Николаса.
– Ты серьезно сейчас это говоришь мне? – Ник изменился в лице буквально за долю секунды. В глазах заискрился огонь ярости, который, казалось, уже невозможно потушить. – Ты заслужил гнить в могиле, а не уважение.