Территория захвата
Шрифт:
Поднялся начальник отдела внутреннего контроля, высокий сутуловатый мужчина с лицом столичного интеллигента, общий облик которого дополняли очки в тонкой золоченой оправе.
— На строительстве газопровода работают пять бригад проходчиков. Все из Сибири, проработали не один год, люди проверенные. Из местных на этой неделе никого не брали, а из тех, что раньше устроились, семь человек, мы проверяли, все чисто. Попыток вербовки кого-то из инженерного и обслуживающего персонала также не зафиксировано.
— Значит, тишь да гладь, — проговорил Борис Максимович и потянулся за сигаретой. Это обозначало, что официальная часть совещания закончилась и теперь в неформальной обстановке общими усилиями они проведут «разбор полетов».
— А если террористы рванут заряд не здесь, а с противоположной стороны, где турки тянут трубу? — подал голос один из молодых офицеров.
— Это уже другая страна, другая спецслужба и чужая головная боль. — Полевой глубоко затянулся и, выпустив струю дыма через ноздри, добавил: — Как творится, проблемы индейца не волнуют шерифа.
Чекисты сдержанно рассмеялись и перешли к другим насущным проблемам их группы. Вскоре все они были решены. Держать оперативников дольше положенного полковник не собирался, хорошо усвоив из лекций по сопромату, что постоянного напряжения не выдерживает даже металл, не то что люди. И если подчиненных все время держать без надобности в боевой готовности, то в нужный момент они могут дать сбой.
— Все свободны, работаем в обычном режиме, — подвел итог совещания руководитель группы.
Офицеры загремели стульями и потянулись к выходу. Замыкающим был Шуликин.
— Николай, задержись, — негромко произнес Полевой.
Когда за последним выходящим закрылась дверь, полковник спросил:
— Что там у тебя по тому тройному убийству?
— Работаю, — уклончиво ответил капитан.
— А точнее?
— Ну, менты, получив возможность слить «глухаря», конечно же, оформили как смерть трех баранов и сдали дело в архив за отсутствием виновных.
— Это что, групповое самоубийство? Как киты, выбросившиеся на берег? — удивился Полевой.
— Ну, типа того, — усмехнулся Шуликин и продолжил рассказ: — Я это дело забрал из архива. Пообщался с медиками, они полностью подтвердили заключение трупорезов. Затем обратился к местным Брюсам Ли, но они ничего толкового рассказать не смогли, не тот уровень. Теперь думаю проконсультироваться у Быструхина, он как раз сегодня выходит из отпуска.
— Вот это ты правильно решил, Гена — рукопашник от бога. Если есть какой-то подвох в этом бараноубийстве, он его обнаружит, — убежденно заявил полковник и заинтересованно посмотрел на Николая: — По глазам вижу, что это еще не все. Говори, порадуй отца-командира.
— Борис Максимович, вы, может, слышали, что на Центральном рынке «власть» сменилась, — начал издалека Шуликин. — До того момента базар под собой держал уголовник Кот со своими «синяками». Но его при странных обстоятельствах кто-то зажмурил, после чего менты тут же повязали кошачью пристяжь, и Центральный рынок буквально в тот же день под свою «крышу» взяли чечены, которые до этого времени сидели тише воды и ниже травы.
— Ты что, решил на РУБОП поработать? Так надо менять начальство, дружок.
— Никак нет, товарищ полковник. Меня вполне устраивает мое начальство, только вот череда этих странных смертей наводит меня на пессимистические размышления.
Полковник уже понял, что Шуликин учуял след и теперь пытался ухватиться за путеводную нить.
— И что ты предпринял? — поинтересовался Полевой.
— Потолкался по базару, ну и заодно сфоткал чеченских, так сказать, неформальных лидеров. А фотографии отправил в Москву в ГИЦ — может, там чего накопают на них. Вот только…
— Что еще? — со вздохом спросил полковник.
— Заявку я оформил от вашего имени, так будет с ответом быстрее. А то затянут до второго пришествия.
Это было наименьшее из того, что мог совершить «сорвиголова» в капитанских погонах. Борис Максимович щелчком выбил из пачки очередную сигарету.
— Хорошо, Николай, иди, работай…
Еще на подходе к спортзалу стали слышны резкие выкрики и глухие хлопки. Приоткрыв дверь, Николай Шуликин бесшумно проскользнул внутрь. Впрочем, на капитана никто не обратил внимания, два десятка мужчин в белых кимоно от всей души лупцевали друг друга.
В глазах пестрело от множества мелькавших ударов, бросков, подсечек, вертушек, уходов и блоков. Группа захвата Новоморского УФСБ тренировалась в полный контакт, не жалея своих сил, подобной отдачей будто подтверждая надпись на плакате, висевшем над шведской стенкой, — «Больше пота — меньше крови».
Между тренирующимися бойцами медленно прохаживался старший инструктор Быструхин. На фоне двухметровых богатырей Геннадий, одетый в серое, видавшее виды кимоно, среднего роста, худощавый, с простоватым славянским лицом, выглядел абсолютно случайным человеком.
Но это было обманчивое впечатление — Быструхин был многократным чемпионом Советского Союза и России по рукопашному бою. Бойцом экстра-класса, который на закате перестройки уделал не один десяток титулованных заокеанских Рэмбо и Ван Даммов, которые тогда косяком валили в Страну Советов «себя показать, на других посмотреть». И действительно, посмотреть было на что. Каждого, кто бросал вызов Быструхину, Гена в течение минуты укладывал на татами (в прямом смысле) в разбитом состоянии. И ни, один из заморских витязей не смог его достать «по-взрослому».