Террорист-демократ
Шрифт:
– Брось, - смущенно сказал Карл.
– Прощения просить у меня тебе не за что.
– Не скажи. Вначале я к тебе относился чертовски подозрительно. Это была моя ошибка, и я должен самокритично в этом признаться.
Карл бросил последнюю карту в камин, выпрямился и похлопал Вернера по плечу.
– Это уже не имеет никакого значения. А сами вы никогда не думали о том, чтобы провести подобную операцию?
– Ты имеешь в виду Стокгольм или РПГ?
– И то и другое.
– Однажды мы планировали операцию в Стокгольме.
– Ну и что?
–
– Какой же?
– С этой операцией мы выходим совершенно на другой уровень.
– Да, бесспорно. Извини, я хочу поговорить с одним из французских товарищей.
Карл отыскал в комнате Алена Детурея. Тот стоял с рюмкой коньяка в руке, жестикулировал и смеялся. Казалось, будто он пытался очаровать сидящую рядом Монику. Ален Детурей просто светился, когда к ним подошел Карл.
– Благодарю, очень профессионально, - сказал Ален Детурей, подкрепляя свою оценку выразительным, чисто французским жестом.
– Я шел сюда, полагая, что придется делать много замечаний, но, черт побери, никаких возражений не возникло. У тебя ведь специальное образование?
– Да, - сказал Карл задумчиво, сжимая в руке 9-мм патрон.
– Я уже говорил тебе - диверсии, взрывная техника. Атаки на небольшие морские суда, против советских морских подразделений в первую очередь.
– Но в эту тактику едва ли входят акции в густонаселенных районах?
– Нет, но у нас были альтернативные задачи в зависимости от вероятного развития военных действий. Возможно, наступит время, когда мы, часть военно-морских подразделений, перейдем к своего рода партизанской войне - в случае нападения русских. А этот план, собственно, был направлен против возможной советской штаб-квартиры в Кристианстаде, если бы русские здесь высадились. Это, так сказать, военная тайна.
Француз тихо свистнул.
– Это объясняет дело, - сказал он.
– Подготовка у вас, следовательно, двухступенчатая. С одной стороны, чисто военная, а кроме того - организация сопротивления партизанского характера.
– Да, точно. Шведское военное планирование не может исключать возможность того, что русским, если они действительно на нас нападут, удастся захватить нашу страну и воевать придется на нашей территории. Тогда и наступит время подобных операций. Вот почему мы, ударные военно-морские соединения и парашютисты-десантники, получаем такое широкое образование.
– Мы у себя этим никогда не занимались. Честь Франции не потерпит врага на французской земле, и такая подготовка у нас не предусмотрена. А жаль, нам бы были очень полезны знания по технике ведения партизанской войны в городских условиях.
– Я хотел бы поговорить с тобой об одном деле с глазу на глаз. Это очень важно, - сказал Карл, почувствовав, что сердце стало биться сильнее.
– Здесь нет такой возможности, тем более что мы теперь все в одной лодке, - возразила Моника; казалось, она обиделась за такое недоверие.
– Да, - настаивал Карл.
– Я объясню тебе, Моника, позже, но я должен переговорить с Аленом до политического обсуждения. О'кей, Ален?
– Да, конечно, - сказал француз, поднимаясь.
Карл как бы между прочим, случайно, всунул тринадцатый патрон в обойму пистолета, подбросил ее вверх и тут же поймал.
– Увидимся через минуту, Моника, - сказал он и начал первым подниматься по лестнице на второй этаж, одновременно опустив руку в карман и осторожно нажав на кнопку хронометра. Он рассчитал разницу во времени в пять секунд.
– Закрой дверь и садись, - сказал он Алену Детурею, когда они поднялись.
– Я хочу только убедиться, что мы одни, - продолжил он, зашел в свою комнату, взял пистолет и тихо и быстро вставил в него обойму.
Когда он вернулся, Ален Детурей сидел на диване и поигрывал рюмкой коньяка, которую легко держал между указательным и большим пальцами. Он вздрогнул, когда увидел у Карла в руке большой итальянский пистолет, но сдержался, чтобы не показать удивления.
Карл медленно и тяжело опустился в кресло напротив дивана, вытащил секундомер и положил его перед собой на журнальный столик.
– У нас ровно семь минут и пятьдесят секунд для этого разговора, - сказал Карл, положив расслабленную правую руку с пистолетом на колено, дуло было направлено в пол.
Француз крайне осторожно и медленно поставил рюмку с коньяком перед собой. Они сидели на расстоянии четырех метров, и ни одному из них не составляло труда оценить ситуацию. Снизу слышались гул и музыка. Кто-то снова поставил шумный рок-концерт. Они посмотрели друг на друга. Француз глядел Карлу прямо в глаза, но ни одним движением не выдавал своих мыслей.
– Ты вооружен?
– спросил Карл.
– Да.
– Автоматический пистолет, калибр 7,65?
– Да, и что?
– Следовательно, это твое служебное оружие?
– Нет, в армии у нас было другое.
– Я не это имею в виду.
– А что же тогда?
– Мы в адской ситуации, Ален. Прежде чем ты решишь, как тебе использовать свое оружие, позволь мне сказать тебе чистую правду. Во-первых, у тебя нет шансов. Во-вторых, у меня нет ни малейшего желания причинить тебе ущерб. Ясно?
– Да, я понимаю, что ты говоришь.
– Тебе не приходила в голову мысль, что здесь по крайней мере два террориста слишком хороши для всей этой компании?
– Да, конечно. Я думал, что я один.
– Следовательно, это не так.
– Нет. Ну и что?
– Здесь, в квартире, находится по крайней мере один, я повторяю это, по крайней мере один представитель французской, немецкой или другой службы безопасности или разведки.
– По крайней мере один?
– Да.
Секундомер все громче тикал в тишине. Несколько мгновений Ален Детурей сидел молча и неподвижно, потом вопросительно поднял бровь и сделал осторожный, демонстративно медленный и четкий жест, показывая на секундомер.