Чтение онлайн

на главную

Жанры

Терроризм. Война без правил
Шрифт:

Итак, в начале 60-х годов XIX века наиболее активные бунтари были властями надежно заперты. Однако общая ситуация продолжала развиваться в том же направлении. Более того, реформы 1861–1863 годов, кроме освобождения крестьян, принесли с собой общую либерализацию жизни. Так университетский Устав 1863 года вводил для высших учебных заведений частичную автономию университетов, а также выборность ректоров и деканов. Радикальной молодежи стало казаться, что это только начало. Да и различных идеологов стало появляться все больше и на любой вкус. Чернышевский, сидя в каземате Петропавловской крепости, написал свою знаменитую книгу «Что делать?», которая стала для народников культовой. Михаил Александрович Бакунин выдвинул свои анархистские идеи. Это было народничество, доведенное до своего логического конца. В самом деле, если имеются самоуправляемые общины, то зачем вообще государство? Сами между собой

договорятся. Методы к достижению цели Бакунин допускал абсолютно любые. Впрочем, непосредственно к терроризму он не призывал.

Для него это было слишком мелко. Бакунин в молодости вдоволь побегал по горячим точкам революций 1848 года, так что мечтал и в России устроить что-нибудь эдакое. Петр Никитич Ткачев, называвший свои взгляды «якобинством», ратовал за захват власти небольшим революционным меньшинством. Петр Лаврович Лавров более налегал на пропаганду среди народных масс. Все эти ребята (кроме Чернышевского) сидели на Западе, но их труды проникали в Россию и массово обсуждались. Сюда же подверстывался литературный критик Дмитрий Иванович Писарев с его размашистым отрицанием авторитетов. Точнее, работы Писарева были чем-то вроде курса молодого бойца. Ознакомившись с ними, можно было переходить и к более крутым авторам.

В общем, 60-е годы XIX столетия – это время бесчисленных молодежных кружков, занятых в основном дискуссиями на тему революционного преобразования России. Особая среда, в которой вращались будущие бунтовщики, постепенно и сформировала основу для экстремистких течений.

Без этой среды, играющей роль своего рода питательного бульона для экстремистов, никакое серьезное террористическое движение невозможно. В России возникло общественное движение, которое назвали «шестидесятниками». (Примечательно, что одноименные товарищи, появившиеся спустя 100 лет, получили свое название отнюдь не случайно – и именно по ассоциации с движением XIX века.) Никаких строгих рамок оно не имело. Однако своих шестидесятники находили с полуслова. Как и всегда в таких случаях, главным отличительным признаком была система взглядов, согласно которой в России все в существующем государстве было плохо и все надо было менять как можно быстрее. Имелась и соответствующая терминология, и «джентльменский набор» идейных и литературных пристрастий. К примеру, из литераторов, кроме Чернышевского и Писарева, положено было любить поэта Николая Некрасова и его эпигонов. Если вы его не любили, то на вас глядели косо. Разумеется, все эти ребята считали себя шибко продвинутыми, а на всех остальных смотрели свысока как на ничего не понимающих обывателей.

При этом не стоит думать, что шестидесятники являлись эдакой сектой с жесткой идеологией. Наоборот. Люди спорили до хрипоты, иногда переходя на мордобой, кто лучше – Бакунин или Ткачев. Но вот стороннику монархии тут было делать нечего. Его бы просто слушать не стали. Причем в те времена кружки народников не группировались по «измам». Считалось не особо важным, кому какая доктрина более нравилась. Главное – есть «мы», и есть «они». Консерваторы, реакционеры, ретрограды и так далее. А главной ценностью являлся народ.

«Места тогдашних социально-революционных изданий, где возвеличивался серый простой народ, как чаша, полная совершенства, как скрытый от всех непосвященных идеал разумности простоты и справедливости, к которому мы все должны стремиться, казались мне чем-то вроде волшебной сказки».

(Н. А. Морозов, революционер)

Эта среда была очень притягательна для молодежи. А как же! Посидел на паре сходок, прочел пару-тройку книжек – и чувствуешь себя самым умным. Тем более что книжки-то запрещенные. Романтика… Подогревали эти настроения многочисленные «студенческие истории» – ребята в вузах бузили по поводу и без. Это входило в правила игры. Особенность такой среды в том, что она затягивает. В самом деле – все друзья и подруги тут. А ведь человек чаще всего, что такое хорошо и что такое плохо, определяет, исходя из мнения своего непосредственного окружения. Как говорят социологи, «референтной группы».

Судьба подобных общественных движений складывается по-разному. Чаще всего они вырождаются. Участники вливаются в обычную жизнь, возможно, в душе сохраняя некие «идеалы», что не мешает им жить, как все. Однако иногда выходит и по-иному. Находятся энергичные ребята, которые говорят: «Да сколько ж можно болтать? Пора дело делать!»

В случае с шестидесятниками дело пошло по второму пути. Тем, кто хотел действовать, были ближе идеи Петра Лаврова. Точнее, молодых радикалов увлекла идея «хождения в народ». Смысл понятен из названия. Предполагалось, что люди, одевшись в крестьянскую одежду и прихватив кое-какую литературку, двинутся в российскую глубинку, агитируя за революцию.

Идея захватила широкие народные массы. Тех, кто не очень спешил идти в народ, стали пренебрежительно называть «либералами», подразумевая под этим «болтуны». Разумеется, члены кружков подстегивали друг друга по принципу «а вам слабо?».

Движение началось в 1874 году. Множество молодых людей, студентов и «бывших студентов» двинулись в сельскую местность. Никто это движение не организовывал, и уж тем более – никто им не управлял. Да и никаких особых целей у этого хождения не было.

«…Летом 1874 г. сотни человек двинулись “в народ” с котомками и книгами… “Планы” и “мечтания” были крайне неопределенны. Массу молодежи потянуло в народ именно то, что в сущности тут не было никаких окончательных решений: “посмотреть”, “осмотреться”, “ощупать почву”, вот зачем шли, а дальше? Может быть, делать бунт, может быть, пропагандировать. Между тем, хождение было нечто столь новое, заманчивое, интересное, требовало столько мелких занятий, не утруждающих головы (вроде изучения костюмов, манер мужиков, подделки паспортов и т. д.), требовало стольких лишений физических (которые удовлетворяли нравственно, заставляя думать каждого, что он совершает акт самопожертвования), что наполняло все время, все существо человека».

(Л. А. Тихомиров, революционер, впоследствии раскаявшийся)

То есть ни о какой попытке организовать целенаправленную пропагандистскую кампанию и речи не идет. Более того. Н. А. Морозов, активный участник данных событий, а впоследствии террорист, охарактеризовал это поветрие как «студенческое движение протеста». По большому счету, ребятам был интересен сам процесс. Народники чувствовали себя героями, бросавшими вызов «системе» и делом доказывавшими, что они не какие-нибудь там обыватели… Так что даже не имеет смысла говорить, как это обычно делают, что эти ребята народ не знали, разговаривать с ним не умели и вообще не очень понимали, кто такие мужики и что им надо. Да, не знали. Да, не понимали. Только складывается впечатление, что большинство из тех, кто отправился в упомянутые турпоходы, это не особо и волновало.

«Оставил я училище… в конце апреля 76 г. С дорожной сумкой, в которой находились две тетради с заметками, в руках, с веселой улыбкой на лице, с бесчисленными надеждами в сердце спускался я в три часа пополудни 27 апреля по парадной лестнице 1-го в. п. училища. С товарищами, при помощи которых я устраивал этот побег, все было условлено раньше, так что, когда я пришел к ним, мне уже было приготовлено платье, в которое я переоделся, чемоданчик, паспорт (фальшивый, конечно), деньги и пр. В 9 часов вечера того же 27 апреля я сидел уже в вагоне Николаевской жел. дороги, который двигался по направлению к Москве. Нигде не останавливаясь, доехал я до Ростова-на-Дону, где в то время был сборный пункт для всех новичков, имеющих намерение отправиться “в народ”. Недолго прожил я в Ростове, всего какую-нибудь неделю, и, переодевшись, – теперь уже в лапти и сермягу, – отправился в этот самый народ. Все лето 76 года я терся таким образом среди пришлых рабочих, которые наводняют летом весь юг, работал на пристани, нагружая и разгружая барки, плоты, вагоны; на рыбных ловлях, где чуть было не утонул, в качестве косаря и пр. Побывал в Таганроге, Новочеркасске, Ейске, Бердянске, Мариуполе, Мелитополе; при переходах из одного города в другой ночевать приходилось под открытым небом, где-нибудь в сторонке от большой дороги, во ржи, в пшенице, под телеграфными столбами. Днем солнце беспощадно жгло меня своими лучами, ночью еще беспощаднее кусали комары; непривычная обувь до крови растирала ноги; мешок, в котором находились две-три рубашки, свитка да еще кое-что, оттягивал плечи… Эх, время, время, счастливое время! Как, несмотря на все это, хорошо жилось тогда, как легко дышалось, каким восторгом наполнялась по временам душа!.. Эх, господа, если бы кто-нибудь из вас мог взглянуть тогда в мою душу, с какой радостью, думаю я, променял бы он свое прочное, обеспеченное положение на полное случайностей, неудобств».

(А. Баранников, народник)

Как видим, мировоззрение многих ходоков в народ не слишком отличалось от тех, кто в 70-х годах ХХ века «ходил в хиппи».

Численность пошедших в народ точно неизвестна, но примерно – более 3000 человек. По официальным данным, процессом было охвачено 37 губерний.

Ничего путного из этой затеи не вышло. Крестьяне с большим недоверием смотрели на переодетых бар, ведущих малопонятные, да еще и крамольные разговоры. В лучшем для народников случае их просто равнодушно слушали. В худшем – от греха подальше сообщали начальству. В самом деле – шляются тут какие-то… Непорядок.

Поделиться:
Популярные книги

Неудержимый. Книга XVIII

Боярский Андрей
18. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XVIII

Proxy bellum

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Фрунзе
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.25
рейтинг книги
Proxy bellum

Неудержимый. Книга XI

Боярский Андрей
11. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XI

Неудержимый. Книга XII

Боярский Андрей
12. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XII

Под маской моего мужа

Рам Янка
Любовные романы:
современные любовные романы
5.67
рейтинг книги
Под маской моего мужа

Я подарю тебе ребёнка

Малиновская Маша
Любовные романы:
современные любовные романы
6.25
рейтинг книги
Я подарю тебе ребёнка

Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Алая Лира
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.30
рейтинг книги
Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Идеальный мир для Лекаря 9

Сапфир Олег
9. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическое фэнтези
6.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 9

Сильнейший ученик. Том 2

Ткачев Андрей Юрьевич
2. Пробуждение крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сильнейший ученик. Том 2

Последняя Арена 10

Греков Сергей
10. Последняя Арена
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 10

Виконт. Книга 1. Второе рождение

Юллем Евгений
1. Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
6.67
рейтинг книги
Виконт. Книга 1. Второе рождение

Идеальный мир для Лекаря 19

Сапфир Олег
19. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 19

Авиатор: назад в СССР

Дорин Михаил
1. Авиатор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Авиатор: назад в СССР

Идеальный мир для Лекаря 18

Сапфир Олег
18. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 18