Тесен круг. Пушкин среди друзей и… не только
Шрифт:
Тем не менее своё первое опубликованное стихотворение «К другу стихотворцу» (1814) Александр адресовал Кюхле, как прозвали лицеисты Вильгельма. Но в тот же год написал на приятеля две сатиры:
Вот Виля – он любовью дышит,Он песни пишет зло,Как Геркулес сатиры пишет,Влюблён, как Буало (1, 294).Пушкин называл Вильгельма «живым лексиконом и вдохновенным комментатором» и говорил, что много почерпнул из совместных с ним чтений. В 1815 году благодаря Кюхле познакомился с только что вышедшими «Письмами русского офицера» Ф. Н. Глинки, имевшими шумный успех. Фёдор Николаевич был родственником Вильгельма и несколько раз навещал его в лицее.
4 мая 1815 года Ивану Пущину исполнилось семнадцать лет. Это событие друзья впервые отметили со спиртным. В стихотворении «Пирующие студенты» Александр назвал всех участников застолья, о Кюхельбекере упомянул в заключительной строфе:
Но что?.. Я вижу все вдвоём;Двоится штоф с араком;Вся комната пошла кругом,Покрылись очи мраком…Где вы, товарищи? где я?Скажите, Вакха ради…Вы дремлете, мои друзья,Склонившись на тетради…Писатель за свои грехи!Ты с виду всех трезвее,Вильгельм, прочти свои стихи,Чтоб мне заснуть скорее. (1, 67)Вильгельм был непоколебим в принципах добра, справедливости, самоотвержения в любви и дружбе. Он вёл рукописный «Словарь», в который выписывал понравившиеся ему высказывания авторов прочитанных книг. Под заголовком «Рабство» он поместил, например, следующее рассуждение: «Несчастный народ, находящийся под ярмом деспотизма, должен помнить, если хочет расторгнуть узы свои, что тирания похожа на петлю, которая суживается от сопротивления. Нет середины: или терпи, как держат тебя на верёвке, или борись, но с твёрдым намерением разорвать петлю или удавиться».
В пополнении «Словаря» участвовали и другие лицеисты. В стихотворении «19 октября (1825 год)» упомянул его Пушкин:
Златые дни! Уроки и забавы,И чёрный стол, и бунты вечеров,И наш словарь, и плески мирной славы,И критики лицейских мудрецов! (2, 392)Дни пребывания в лицее стали «златыми» спустя восемь лет после его окончания («19 октября»), но в период учёбы Пушкин их таковыми не считал. 27 марта 1815 года писал П. А. Вяземскому: «Что сказать вам о нашем уединении? Никогда Лицей не казался мне так несносным, как в нынешнее время. Уверяю вас, что уединенье в самом деле вещь очень глупая…
Правда, время нашего выпуска приближается; остался год ещё. Но целый год ещё плюсов, минусов, прав, налогов, высокого, прекрасного!.. целый год ещё дремать перед кафедрой… это ужасно» (10, 8).
А в альбом Кюхельбекера юный поэт записал:
В последний раз, в сени уединенья,Моим стихам внимает наш пенат.Лицейской жизни милый брат,Делю с тобой последние мгновенья.Прошли лета соединенья;Разорван он, наш верный круг.Прости! Хранимый небом,Не разлучайся, милый друг,С свободою и Фебом!Узнай любовь, неведомую мне,Любовь надежд, восторгов, упоенья:И дни твои полётом сновиденьяДа пролетят в счастливой тишине!Прости! Где б ни был я: в огне ли смертной битвы,При мирных ли брегах родимого ручья,Святому братству верен я (1, 269).После окончания лицея, с сентября 1817 года Кюхельбекер преподавал в Благородном пансионе при Главном педагогическом институте. В нём учился Лёва, младший брат Александра. Посещая его, Пушкин встречался с Вильгельмом. Вместе были на лицейских годовщинах в 1817 и 1818 годах, а в следующем серьёзно поссорились. Причиной размолвки стала эпиграмма Пушкина
За ужином объелся я,А Яков запер дверь оплошно —Так было мне, мои друзья,И кюхельбекерно, и тошно (1, 441).Вильгельм обиделся и вызвал приятеля на дуэль. Н. А. Маркевич, историк и этнограф, вспоминал: «Они явились на Волково поле и затеяли стреляться в каком-то недостроенном фамильном склепе. Пушкин очень не хотел этой глупой дуэли, но отказаться было нельзя. Дельвиг был секундантом Кюхельбекера, он стоял налево от Кюхельбекера. Когда Кюхельбекер начал целиться, Пушкин закричал:
– Дельвиг! Стань на моё место, здесь безопаснее.
Кюхельбекер взбесился, рука его дрогнула, он сделал пол-оборота и пробил фуражку на голове Дельвига.
– Послушай, товарищ, без лести – ты стоишь дружбы, без эпиграммы – пороху не стоишь, – сказал Пушкин и бросил пистолет».
Неологизм, невольно созданный Пушкиным, так ему понравился, что он стал употреблять его в письмах. 30 января 1823 года Александр Сергеевич сетовал из Кишинёва брату Льву: «Я ведь тебе писал, что кюхельбекерно мне на чужой стороне» (10, 54).
В. К. Кюхельбекер
17 августа 1825 года поэт повторил свои сетования из Михайловского: «На днях виделся я у Пещурова [11] с каким-то доктором-аматёром [12] : он успокоил меня – только здесь мне кюхельбекерно» (10, 173).
11
А. Н. Пещуров – уездный предводитель дворянства.
12
Аматёр – любитель.
…Лицей Кюхельбекер окончил с серебряной медалью и был выпущен в Главный архив Коллегии иностранных дел, став сослуживцем Пушкина. Но чиновник из него не получился: поглощение творчеством не лучшим образом сказывалось на работе. Чашу терпения начальства переполнило его выступление 22 марта 1820 года в Вольном обществе любителей российской словесности со стихотворением «Поэты»:
И ты – наш новый Корифей,Певец любви, певец Руслана!Что для тебя шипенье змей,Что крик и Филина и Врана? —Лети и вырвись из тумана,Из тьмы завистливых времён.