Тесселис
Шрифт:
Ну а помимо забавного диалога выходило так: Тарассика всё таки стукнула мастера счётами в глаз, расколотив не мастера, а сами счёты на кусочки. Мастер точно мистически укрепил плоть, а то видел я эти счёты и следы от них на металлической двери Котельной. Не защитился бы — была бы шутка “помер мастер” — совсем не шуткой, совсем не смешной!
После чего, со слов лючитона, ойкнула, зажала руками рот, с ужасом уставилась на тяжело ворочавшегося в каменных обломках Крепа. Убедилась по этому ворочанью в сохранности жизни мастера и дрожащим голосом уточнила:
— Ты как, Разслшших?
— Дурно мне, Тарассика. Больно, — ответил на это мастер. — Твоё пренебрежение
— Дурак подземный, охальник! — топнула ногой персер и удалилась.
Но, со слов лючитона, больше не ругалась и не дралась, даже погладила мастера на прощание. Как по мне — не “погладила”, а отряхнула от каменных осколков (которые на нём непременно должны были быть), чтобы убедиться, что не нанесла Котельному Мастеру и Мастеру Грани невосполнимого ущерба. Но сам факт — примечателен, и есть у меня подозрения, что героическая осада цитадели невинности персера вскоре закончится. Блистательной победой мастера Крепа и выбросом белого флага.
Впрочем — дело не моё, да и не думал бы я над столь интимными и не относящимися ко мне вещами, если бы этот своеобразный роман (и его последствия) не происходил у меня на глазах. Можно сказать — напоказ, да и дверь Котельной всё же мне латать пришлось…
А Вагус Сумбонт, тем временем, приближался к первой “долгой стоянке” после Деревянного Острова. Был это крупный остров Латиотти, судя по библиотеке — известный в регионе, этакий центр маршрутов. И не сказать, чтобы очень приятное место: лицо мастера Крепа от предстоящей стоянке не светилось радостью и ожиданием, а светилось оно совершенно противоположными чувствами. Ну и стал я выяснять пристрастно и подробно, что это за место, где Вагус Сумбонт задержится на три дня, да и стоит ли мне с Корабля сходить.
20. Духовный ветер
Библиотекарь Филлимонт Готчкинс снабдил меня стопкой книг и дневников по острову Латиотти. И от себя охарактеризовал это место как “бандитский и пиратский притон”.
— Сам я с Корабля в этом месте ни разу не сходил, но каждый раз — раненые, покалеченные и даже трупы после схода на берег! — сообщил он.
Хотя пристрастные вопросы показали, что, в общем-то, без драк не обходилось практически ни в одном порту, а неприязнь библиотекаря, ни разу на Латтиотти не бывавшего, взята из книг и дневников. В которые я и погрузился, чтобы понять своим умом, что это за место.
Выходило, что само существование Латиотти связано с Воздушными Кораблями. Регулярного сообщения с материками эта, уже отдалённая, часть архипелага не имела, но было достаточно много островов, а, подчас многоостровных государств. Последние были гораздо более “рыхлыми” в смысле сплочёности и организации, относительно материковых Номов. Что и неудивительно: на материке четыре пятых разумных могут пересечь границу Нома пешим ходом или экипажем, без труда. А морские Номы могут преодолеть либо сильные мистики, либо воздушные суда. Хотя в дневниках появлялись описания совсем немыслимых технических извращений, еролапны, что-то типа того, как подсказала память.
Насчёт последнего я заинтересовался, стал бегать-выяснять, ну у мастера Крепа — как так и зачем так? И выяснилось, что помимо Очага Трисмегиста есть и иные способы преодолеть морскую грань. Не слишком сильному мистику, но с грузом и техникой.
— Это “очаг души”, или факел Трисмегиста, парень. У нас на материке — просто не используется, потому что к стучаку не надо.
— А к цмыгу? — уточнил любознательный я.
— И к цмыгу нахер не сдалось, — отрезал мастер. — В этих факелах мистики сжигают душу, если поэтически выражаться. А если по-нормальному: слабеют, быстро стареют, глупеют. Сгорают на этом факеле и в прямом и переносном смысле слова, за исключением сильных мистиков. Которые и Очаг Трисмегиста прекрасно контролировать смогут, на кой им с этим факелом связываться?
— Воздушное Судно — очень дорого, — подумав, ответил я.
— Ну… есть такое, конечно. Ваарики — вещь недорогая, груза поднимает до полутоны, да и быстрая, побыстрее большинства Воздушных Судов.
Ваариками эти еролапны и назывались, причём были похожи на винтовые самолёты из искусственной памяти. Правда двигатель у этих ваариков был турбинным, питался от факела. Но в остальном — похожи. И не только на одного пилота — вроде, бывали и многофакельные, грузовые. Всё равно в разы дешевле правильного Воздушного Корабля. Вот только самосожжение пилотов… Впрочем, мастер сообщил, что всё не настолько страшно: раз в год, насколько ему известно, мистик-пилот мог совершать перелёт, а не повторяя его с год — снова. Мало того, что без вреда, но ещё и развивая мистические силы, так что, теоретически, так долгожитель мог дорасти до достаточной мистической силы, чтобы в ваариках не получать ущерб. Или зажечь Очаг Трисмегиста.
Подумал я, прикинул насчёт этих поделок островитян — и выходило, что только им, отделённым друг от друга границами морских Номов, такие ваарики и нужны. Нет, теоретически, если нивелировать вред, наносимый пилоту факелом — толк есть. Но как его нивелировать — непонятно, мастер, объясняя, апеллировал к мистическим законам, которые пусть и весьма отличны от законов механики, но основополагающий принцип не нарушали. Ну, в смысле чтобы что-то получить — надо что-то сделать. Не столь прямолинейно, как в механике, но всё же. И с Очагом, после пояснения Крепа, выходило очень интересно.
А именно: мастер Креп, ну или другой Мастер Грани, постоянно даёт очагу… ну скажем так, канал или трубу в некое мистическое место. Это место — враждебно законом реальности, отделено от неё гранью посильнее грани любого Нома. Но в этом месте… бытие таково, что энергия практически бесконечна. Разумного там во плоти просто испарит за секунды, да и куча своих тонкостей, которые мастер не описывал, а только намекнул. Но в случае Очага работа Мастера Грани — постоянное поддержание этой самый трубы-канала в мистическое место. А очаг, что самое смешное — сжигание излишков, не идущих в дело.
С ваариками же выходило, что факел, который технически выходил гораздо сложнее Очага (хотя по материалам и подобному — ГОРАЗДО проще), помогал слабому мистику пробить канал… и использовал этого же мистика как громоотвод или предохранитель. Канал — не чета Очагу, но и “сжигать” лишнее тоже особо негде.
Ну вот на основе этих ваариков, которые и есть основное средство торговли и коммуникации между местными цивилизованными Номами, организовался перевалочный пункт, порт, ремонтная база. А впоследствии — крупнейший транспортный центр и рынок Латиотти. Воздушные Корабли что местных, что материковые, заходили редко. Сам остров — скала скалой, причём толковых полезных ископаемых нет, а друидов, чтобы вырастить дерево — тоже не завезли. Впрочем, какие-то невнятные рассказы про рыболюдей встречались, но толком их ни составители дневников не видели, ни мастер Креп не знал, ни библиотекарь Филлимонт данными не располагал. Ну, то есть, едой, скорее всего, себя остров сам обеспечивал, потому что еду даже ваариками гонять — несусветная глупость и расточительство. Но в остальном — жил торговлей, обслуживанием. И тут возник очень своеобразный казус: основные посетители острова — пилоты ваариков. И разумные это… ну их и “разумными” с трудом получается назвать. Самоубийцы, себя не жалеющие, в массе своей. Куда там “рисковым” вольным торговцам! Тут пилоты ЗНАЮТ, что медленно, но верно убивают себя, но ремесло, как я понимаю, не бросают.