Тесселис
Шрифт:
— Мастера Грани Туанти так искусны? — уточнил я.
— В душегубстве, парень, — невесело хмыкнул мастер.
Выходило, с его слов, что часто упоминаемые мистически-ритуальные убиения разумных нашли применения и в Воздушных Судах с этих материков. Детали мастер не сообщал, да и, подозреваю, не только толком не знал, но и не слишком хотел знать. Но, по сути, на каждом корабле, который оказывался захвачен (или посещён, что со слов Крепа изредка, но случалось), содержал “жертвенные ямы”. И каким-то мистическом образом регулярное мистическое убийство позволяло туантским Мастерам Грани обуздывать Очаг Трисмегиста, выдавая
— На разумных, как на дровах летают, изверги, — сплюнул мастер в конце рассказа.
И я с ним не согласится никак не мог. Даже если отбросить этику и мораль, чего делать я категорически не собирался — это непорядочно! Но даже если оперировать категорией чистого, рационального и механистического разума — изводить разумных подобным образом, просто для того, чтобы заставить летать железные и каменные дуры — просто нерационально. Глупо, расточительно, бессмысленно по большому счёту.
Можно попробовать применить к туантцам категорию друидов с их “равной ценностью любой жизни” — ну так даже с точки зрения друидов бессмысленная жестокость. Жечь в Воздушном Судне деревья или животных не нужно, а разумные даже у друидов — такие же живые, как и прочее. И убивать их просто так неправильно. Возможно, какие-то внутренние причины есть, но даже если так, сама мораль и культура этих заокеанцев настолько нам чужда, что определение мастера “изверги” как нельзя лучше к ним подходит.
Ну да ладно, хоть и неприятно. Главное, что мастер сообщил: опасность у Таино может быть. Но у побережья Европы — она гораздо больше. Кроме того, вероятность “нарваться” на патрульного (которых вроде и не было у Таино толком) или жадного торговца — не слишком велика. Пираты всегда действуют “по наводке”, логично объяснил мастер, кроме патрульных, решивших “подзаработать”. А именно пираты — всегда знают, в каком Номе в какое время будут Корабли-жертвы. Собственно, история с Генри Архипелагом с этой точки зрения лишалась ряда непонятностей: если, положим, у пиратов были осведомители, то они могли нападать на разделённой гранью Нома конвой. О котором, кстати, сообщали чуть ли не за год для его выхода, как демонстрации силы, богатства и величия.
Так что я если и не перестал волноваться вообще, то точно перестал нервничать. Определённая доля опасности есть всегда, а если мастер, пролетавший гораздо дольше меня и проживший многократно больше, говорит что она невелика — можно не слишком беспокоиться. У нас, между прочим, в Котельной опасность — дело каждодневное и привычное. Несмотря ни на какие трактаторы риск, покалечиться или помереть всегда есть.
И Вагус Сумбонт добрался до конечной точки своего маршрута, острова Таино, в честь которого и звалось королевство из восьми немалых островных Номов без происшествий, что искренне радовало. Сам остров был велик, не менее пятидесяти миль протяжённостю, на тридцать ширины. Центральную часть острова занимал огромный вулкан, курящийся дымом. Но опасений он не вызывал, а скорее интерес, как механика.
Дело в том, что этот вулкан, в свое время собирающий пепельную жатву с населения Таино (да и соседних островов подчас) стал основой благосостояния Королевства и становления острова столичным. Дело в том, что как местные мистики, из аборигенов-людей и рыбоакул (без шуток, даже дагерротипы акульего полуторса с ногами и руками были в книгах!), так и пришлые мистики, с материков Таунти (видимо — беглецы от порядочков этих материков), так и выходцы с Атловского Архипелага, да и от нас — с Британики и Европы, сумели поступить с вулканом, как с Очагом Трисмегиста. Мало того, что обуздать, так ещё и наладить очень эффективное производство, используя дармовую энергию. В первую очередь — оружия и прочего подобного, захватив окрестные Номы со слабыми границами. А потом — занявшись торговлей и развитием.
Правда от коренного населения в итоге осталось крайне мало представителей. В Таино с островных Номов рванули разумные за “лучшей жизнью”, что при прочих равных — так и было. И на данный момент население Королевства представляло из себя совершенно невозможное смешение видов и типов разумных. Вот как-то не уживались они вместе нигде кроме Таино: конфликты, столкновения… А тут как-то уживались.
И сам остров был как покрыт лесами, точнее — джунглями, так и изобиловал искусственными и естественными водоёмами. А несколько… стеклянных башен искренне поражали. То есть высоченные, превосходящие высотой Академию Всех Чудес шпили, прозрачные, сверкающие в лучах тропического солнца поднимались из буйства зелени ввысь!
И точно — не жилые, стал я как механик оценивать эти строения. Не говоря о том, что эти сооружения не слишком комфортны — будучи прозрачными, они не оставляют находящемуся в них и толики приватности. Но самое главное — нескромный взор солнца. Внутри этих шпилей несусветная жара днём, в силу свойств стекла, куда там Котельной! Думаю — не меньше семи-восьми десятков градусов, если не все сто, так что обитатели, если бы и были, просто закипели.
А в книгах о башнях не слова, да и возвели их судя по всему недавно — в разговорах команды, часть разумных из которых видели остров около десяти лет назад слышались возгласы удивления насчёт этих башен. Тем временем, Вагус Сумбонт опустился в гавани Воздушных Кораблей. И, помимо более-менее привычных (и одной потрёпанной плетёной кобольдовской скорлупки — всё же расстояние было для неё чрезмерно) был каменно-стальной “Корабль”. Покоящийся на стальных опорах, явно специально возведённых на берегу Воздушного Порта для этой несуразицы. И выглядел этот объект как здание, а никак не корабль: четырехгранная ступенчатая пирамида, с барельефами и статуями редкостных и невиданных чудищ. В общем — торжество непонятно чего над рационализмом и разумом, летать ЭТО — просто не должно было! Но при этом, несомненно летало, что учитывая методы — вызывает только осуждение.
А к Вагус Сумбонту протянулся понтонный мост, и на борт взошли представители то ли таможни, то ли покупателей. Общался с ними капитан, негромко перекинувшись парой слов и отдав распоряжение к разгрузке. Но даже их вид указывал на крайне разнообразное население острова. Просто были это почти человек, но с небольшими и короткими, не козлиными, а скорее рогами козлёнка джентльмен. Возможно — сатир, поскольку был с тростью и двигался затруднённо. А может и нет, потому как сатиры описывались принципиально презирающими любую одежду, которая препятствовала им в реализации их запредельной похотливости.
Кроме того, некий родич цвергов, но не цверг. Более грубые черты лица и совсем запредельная, невозможная ширина. Не толщина, а именно ширина — в размахе плеч этот разумный был чуть ли не шире, чем в росте. И без бороды, с моноклем, в цилиндре. И, наконец, акуло люд из местных. несколько менее рыбообразный, чем казалось на дагерротипах: шея гнулась, зрение бинокулярное, да и пасть с лютыми зубами имела некое подобие губ, позволяющая акулолюду осуществлять некое подобие мимики. Говорил, впрочем, этот разумный точно с помощью мистических проявления — как не крути а его пасть для членораздельной речи, которую он пусть нескольками фразами, но продемонстрировал — невозможна.