Тест на выживание
Шрифт:
Подготовка заключалась в следующем. Прежде всего осмотреться, изучить поле предстоящего боя. Видел я еще плохо, да и вокруг стоял темный душный полумрак. Однако мне все же удалось разглядеть гладкую серую стену, которая словно нависала надо мной. Я попробовал пошевелить рукой. Получилось. Когда пальцы коснулись шершавого бетона, стало понятно, что рядом и впрямь стена. Только мне почему-то показалось, что она какая-то полукруглая. Ладно, проехали, забудем. Должно быть, сейчас у меня перед глазами все слегка не той формы: изогнуто, закручено и перекручено. Контузия она и в Африке контузия.
Но была и хорошая новость. Я сумел дотянуться
Итак, частей своего бренного тела я, кажется, не растерял. Замечательная новость! Теперь попробуем найти им должное применение. Я медленно подтянул правую руку к животу и ощупал себя. Может, осталось что-нибудь из оружия или снаряжения? Хотя даже почувствовать гладкую ткань бронежилета, и то была бы несказанная удача. Но меня ждало разочарование. Пальцы нащупали лишь рваную, жесткую от запекшейся крови футболку и брюки ХБ. Честно сказать, я был озадачен. Куда же подевалось все остальное? Как смогли снять… расстегнуть застежки? Однако эту свою растерянность, как и вопрос «Что же со мной приключилось?», пришлось сразу же отогнать. Потом. Сейчас главное – тварь, что копошится рядом. Не дать ей сделать свое кровавое дело. Напасть первым. Задушить голыми руками. У меня ведь просто нет другого выхода.
Я уже оклемался настолько, что даже смог повернуться на бок, грузно и неловко, но все же смог. Холмик свежевынутой земли перед моим лицом подсказал, что я прав, во всем прав. Что ж, посмотрим, кто кого! Все еще недостаточно четким, плывущим зрением я наткнулся на выкинутую вместе с землей половинку кирпича. Протянул дрожащую руку и вцепился в нее. Кирпич – это лучше, чем ничего. До боли сжимая колючий острый камень, я подумал, что готов. Пусть этот могильщик выползает. Сейчас он получит свою пайку.
Чтобы привлечь внимание зверя, я не нашел ничего лучшего, чем закричать. Я думал, что закричу. А на самом деле язык повис, как тряпка, и слов не получилось, только рык. Низкий, грудной, похожий на клокотание рык.
Зверь тут же стих, прекратил свою гребаную работу. Прислушавшись, я понял, что он начал елозить и ворочаться. Выбирается, падлюка. Собрав все свои силы, готовясь нанести удар, я ждал. Первый удар самый важный. Первого удара он не ожидает.
Когда над вершиной земляного холмика всплыло какое-то размазанное пятно, я приподнялся на локте и замахнулся. Пятно тут же юркнуло назад. Быстро так юркнуло. Или это я со своими искалеченными, заторможенными рефлексами уже ни к черту не гожусь? Ничего, сейчас я это узнаю. Сейчас мне это популярно разъяснят.
Разъяснения последовали в самой неожиданной форме:
– Эй, полковник, ты что, сдурел? – выкрикнул человеческий голос. – А ну, живо брось камень!
Голос… Это был голос живого человека. И не просто какого-то там человека, а знакомого, хорошо знакомого мне человека.
– Мент… – таким стало первое слово, произнесенное мной после возвращения с того света.
– Он самый. Собственной персоной, – буркнул мне в ответ грязный, мокрый от пота, но живой, несомненно живой майор Анатолий Нестеров.
Предвидя расспросы с моей стороны и заранее сочтя их крайне несвоевременными,
– У нас очень мало времени. Я должен закончить подкоп. Иначе конец, сожрут и костей не оставят.
– Подкоп… – автоматически повторил я.
Очевидно, в моих глазах разума было не больше, чем у курицы. Именно поэтому Нестеров даже не попытался объяснить. Он просто отрывисто приказал:
– Лежи. Жди. Закончу – вернусь.
Ждать. Я уловил главное. Просто ждать. Как хорошо. Не надо ничего предпринимать, о чем-нибудь задумываться, просто ждать. Я благодарно кивнул майору и опустил голову на мягкую, только что вынутую землю. Нестеров с горечью взглянул на меня и с тяжелым вздохом скрылся в глубине темной норы.
Оставшись один, я расслабился. Не скажу, что почувствовал успокоение, скорее отрешенность. Ответственность за наши жизни как-то сама собой перетекла на плечи майора. Он словно давал мне возможность передохнуть, короткий тайм-аут, которым грех не воспользоваться. Через минуту я уже отключился. Не знаю, то ли это был сон, то ли, пардон за каламбур, сознательная потеря сознания. Важен был результат – забвение и покой.
Очнулся я самостоятельно. Не имею понятия, сколько уж там прошло времени, полчаса, час или, может, целые сутки, однако этого времени оказалось достаточно, чтобы привести в норму… нет, конечно же, не тело. Переломы и гематомы моментально зарастают только в кино, и то в самом тупом и примитивном. Вот что мне действительно удалось подремонтировать в себе, так это голову, сознание, память. Я огляделся по сторонам, причем сделал это уже ясным четким взглядом, практически без всяких там дополнительных оптических спецэффектов.
Ага, вот, значит, какой цирк-зоопарк! Я лежал внутри идеально круглого бетонного сооружения. Вообще-то сооружением это можно было назвать лишь с очень большой натяжкой, скорее какая-то железобетонная конструкция, кольцо диаметром около двух метров и примерно такой же высоты. Сверху эта труба или, лучше сказать, колодец был накрыт толстой железобетонной плитой. Ее задвинули не наглухо. Оставили с краю узкую щель, чтобы проходил воздух и пленники не задохнулись. Выходит, вот эту самую щель я сперва и принял за светящийся полумесяц. Обидно. Красивая была мечта – дотянуться до небес, коснуться звезд.
О высоких материях я мигом позабыл, как только где-то снаружи и, кстати, не так уж и далеко раздался трубный вой кентавра. Этот звук подстегнул меня так сильно, что даже удалось сесть, и это несмотря на дикую боль в боку. Что значат сломанные ребра по сравнению с возможностью оказаться на вертеле?
Я оттолкнулся и упал на значительно подросшую кучу земли. Громко застонал. Боль пронзила все тело, затуманила мозг. Несколько жутких бесконечных секунд я боролся с ней. Только-только воля стала брать верх, только-только поднакопился крохотный резерв сил, как я тут же его потратил:
– Майор, где ты?
Я ждал ответа с таким страхом и нетерпением, с каким подсудимый ждет вердикта суда. А вдруг что-то случилось? Вдруг произошел обвал и Нестерова завалило? Или… Мне стало невыносимо горько от следующей мысли. Или он положил на меня и ушел. Вообще-то имеет полное моральное право после того, как я обошелся с ним там, в руинах. Если это так, то что же тогда делать? Хватит ли у меня сил в одиночку пройти по его пути?
Шорох, донесшийся из глубины туннеля, вернул меня к жизни. Жив, значит, Анатолий, не бросил, не предал. Не то что я…