Тетради Шерлока Холмса (сборник)
Шрифт:
– Итак, господа, сегодня мы славно потрудились! – потирая руки, заявил Хопкинс, вошедший в нашу гостиную в сопровождении рассыльного. – Арест Соглядатая делает честь всем нам – и мне тоже! Но вы ведь еще не знаете, кто он такой. Его настоящее имя – Ганс Тетцнер. Он разыскивается австрийской полицией за совершение нескольких серьезных преступлений, в том числе убийства, покушения на убийство и предполагаемой государственной измены.
Все эти сведения инспектор Хопкинс выдал прямо с порога, запыхавшись от волнения. Он был молод (немного за тридцать), энергичен, сообразителен и без ума от дедуктивного метода Холмса. В свою очередь, Холмс уважал Хопкинса и возлагал на него большие надежды. Мальчишеский энтузиазм гостя сразу обезоружил нас.
Холмс, улыбаясь, жестом пригласил его занять кресло у камина.
– Кофе? – предложил он. – Или что-нибудь покрепче?
– Что ж, – проговорил Хопкинс,
– Тогда – всем виски, – объявил Холмс, кивком прося меня подать стаканы и графин с виски.
Когда мы втроем наконец устроились у камина, Холмс обратился к гостю:
– А теперь, дорогой Хопкинс, расскажите нам все, что вы знаете о Гансе Тетцнере. Но прежде, чем вы приступите, я должен задать вам один вопрос. Будет ли фигурировать в вашем рассказе полковник Себастьян Моран?
Хопкинс привстал, не донеся стакан до рта:
– Да, мистер Холмс, но под другим именем. Мой швейцарский коллега Эрик Вернер упоминал о неком полковнике Викторе Норленде. Он описывал его как крупного мужчину, прежде служившего в Индийской армии и отличного стрелка.
– Должно быть, это он и есть, – с удовлетворением сказал Холмс. – Значит, старый шикари до сих пор жив. Я так и думал. С радостью погляжу на них обоих, Тетцнера и Морана, в наручниках. Отменная добыча!
Хопкинс помрачнел:
– Боюсь, я вас разочарую, мистер Холмс. Господин Вернер сообщил, что швейцарские власти упустили полковника. Пару дней назад он, что называется, улизнул. Но они его ищут, и мы тоже решили устроить облаву на него и его маленькую шайку.
– Шайку? – переспросил Холмс, сверкнув глазами.
– О да, мистер Холмс. Небольшая такая банда. В ней состоит несколько аристократов и молодых армейских офицеров.
– Можете назвать какие-нибудь имена? – быстро спросил Холмс, подаваясь вперед.
– Сейчас подумаю. Господин Вернер упоминал два или три имени. Дайте-ка вспомнить… – ответил Хопкинс, ставя свой опустевший стакан на столик и с сосредоточенным видом, который произвел бы впечатление на самого Ирвинга, потирая подбородок.
Холмс встал и вновь наполнил стакан инспектора, а затем уселся на место, оперся локтями о колени и напряженно уставился на Хопкинса, словно пытаясь посредством одной лишь силы воли вытянуть из него необходимые сведения. Ощутив на себе его испытующий взгляд, Хопкинс откашлялся и отхлебнул из своего стакана.
– Значит, так, – проговорил он наконец, – он называл барона фон Штаффена и Эрнста Хидлера, а еще какого-то Густава (фамилию его я не запомнил).
– Все они швейцарцы?
– Нет, не все. Господин Вернер говорил, что некоторые – немцы, в том числе и тот, которого мы сегодня арестовали.
– Неужели? – равнодушно пробормотал Холмс, будто бы потеряв всякий интерес к делу, хотя я знал, что все обстояло как раз наоборот, что и подтвердилось после ухода Стэнли Хопкинса.
– Вы понимаете, насколько это важно, Уотсон? – спросил он, как только дверь за инспектором захлопнулась.
– Вы имеете в виду – что Соглядатай оказался немцем, а не швейцарцем?
– Вот именно! Тут дело вовсе не в национальности. Хопкинс назвал еще двух членов шайки, связанных с Соглядатаем, он же Ганс Тетцнер. Хотел бы я знать, кто еще туда входит.
– Кто? – переспросил я, не понимая, кого он имеет в виду.
– Например, Эдуард Лукас [91] , – предположил Холмс, насмешливо поднимая бровь.
– Эдуард Лукас! – воскликнул я. – Дело о втором пятне? Вы утверждали тогда, что там была замешана большая политика и что, если бы пропавшее письмо было опубликовано, «наша страна (вы прямо так и сказали) была бы вовлечена в большую войну».
91
Эдуард Лукас – международный шпион, который шантажировал леди Хильду Трелони Хоуп, жену министра по европейским делам в правительстве лорда Беллинджера. Он заставил ее выкрасть из шкатулки для официальных бумаг, принадлежавшей ее мужу, некое письмо, что грозило международными осложнениями. Шерлок Холмс, которого попросили расследовать это дело, установил, что преступницей была леди Хильда, и убедил ее вернуть письмо в шкатулку. Эдуардо Лукаса, который вел двойную жизнь и скрывался под именем Анри Фурнэ, убила в припадке ревности его супруга, страдавшая умопомешательством. Она явилась из Парижа, где проживала, в Лондон и стала выслеживать мужа. Увидев, что в его дом заходит леди Хильда, мадам Фурнэ заподозрила его в неверности и заколола ножом. – Доктор Джон Ф. Уотсон. (См. рассказ «Второе пятно». – Примеч. ред.)
– Да, верно, я именно так и говорил, – хмуро ответил Холмс.
– Но Лукас мертв, Холмс! – возразил я. – Убит своей собственной женой, француженкой!
– Я знаю, дружище. Но это вовсе не исключает того, что при жизни он являлся членом той «маленькой шайки», о которой говорил Хопкинс. Мы должны добавить к списку ее участников еще одно имя: Гуго Оберштейн.
– Вы имеете в виду… – ужаснулся я.
– Да, я имею в виду похищение чертежей Брюса-Партингтона и последующее убийство Артура Кадогена Уэста [92] . Как говорил сам Майкрофт, это происшествие грозило кончиться международным кризисом. Он воспринимал его настолько серьезно, что обещал предоставить в мое распоряжение всю британскую полицию, если я возьмусь вернуть чертежи. Я видел, что за обоими преступлениями стоит глава некого европейского государства, возомнивший себя новоявленным Цезарем и задумавший, на пару со своим канцлером, приобрести контроль не только над территорией нашей империи, но и над международными водами. Если мы не прислушаемся к этим тревожным сигналам, то вскоре будет бесполезно призывать Британию править морями, как поется в песне, потому что все будет потеряно. Пусть нас не поработят в прямом смысле слова, но мы обязательно превратимся в страну второго сорта.
92
Гуго Оберштейн – еще один международный шпион, организовавший похищение чертежей подводной лодки конструкции Брюса-Партингтона, наиболее «ревностно охраняемой из всех государственных тайн», из Вулиджского арсенала, где Артур Кадоген Уэст служил клерком. Так как Кадоген Уэст явился случайным свидетелем похищения, Оберштейн убил его и выбросил тело на железнодорожных путях близ станции метрополитена «Олдгейт», инсценировав несчастный случай. Шерлок Холмс участвовал в расследовании по просьбе своего старшего брата Майкрофта, правительственного советника, по сути «серого кардинала», стоявшего за всеми решениями британского правительства. – Доктор Джон Ф. Уотсон. (См. рассказ «Чертежи Брюса-Партингтона». – Примеч. ред.)
И это еще не все, Уотсон. В этот список международных преступников и убийц, которые, если им дать такую возможность, непременно примутся хозяйничать на мировой сцене, надо включить и более зловещие имена. Я, разумеется, говорю о полковнике Моране, который, как нам с вами теперь известно, все еще жив.
– Так вы усматриваете связь между преступной шайкой Мориарти и этой бандой международных шпионов? – спросил я, потрясенный заявлениями Холмса.
– Да, Уотсон. На первый взгляд это разные организации, но цель у них одна: добиться контроля над любыми независимыми государствами и разрушить все демократические установления. Обеими группами движет жажда власти, а также богатств, которые попадут им в руки, как только они завоюют Западную Европу. Подумайте о золоте, хранящемся в банках, о барышах, приносимых международной торговлей, не говоря уже о музеях и художественных галереях с их бесценными полотнами и историческими сокровищами, которые будут отданы на разграбление этим преступникам! Граница между беспринципными политиканами и алчными дельцами, с одной стороны, и представителями преступного мира, с другой, очень тонка, а порой и вовсе становится невидимой. Впрочем, мы можем благодарить Бога за то, что омерзительного паука, сидевшего в центре паутины, больше нет. Я сам был свидетелем его гибели в Рейхенбахском водопаде. Члены его шайки по сравнению с ним – всего лишь ничтожные насекомые, хотя, если их вспугнуть, они еще способны ужалить. А если они, будто муравьи, собьются в кучу и выползут из своих убежищ, то сумеют истребить и куда более крупное существо, чем они сами. Ганс Тетцнер – один из этих муравьев. Полагаю, Мориарти лично поручил ему уничтожить меня в том случае, если бы сорвался другой его план, где был задействован голландский пароход «Фрисланд».
Случай с Тетцнером ярко свидетельствует о том, что сообщники Мориарти испытывают нужду либо в подходящих исполнителях заказных убийств, либо в опытных наставниках, обучающих искусству убивать.
– Но ведь это прекрасная новость, не так ли, Холмс? – спросил я, пытаясь найти в обрисованном им положении что-то хорошее.
Его ответ отнюдь не утешил меня.
– Это ненадолго, Уотсон, ненадолго. Но попомните мои слова, дружище. Мы должны неизменно быть начеку, иначе муравьи попытаются уничтожить нас.