Тетрадки под дождём
Шрифт:
Залпом он уже пить не мог.
Все обступили его. Он сидел перед стаканами, тяжко вздыхал, говорил «погодите» и отпивал каждый раз по глотку.
Кругом шумели. Давали советы. Кто-то пощупал его живот.
— Живот не хватать, — сказал он, — нечестно…
Но больше он уже пить не мог. Он стал бледен, таращил глаза и икал.
Позвали вожатого.
— Что с ним такое? — спросил вожатый.
— Да вот чаю попил, — сказал кто-то.
С трудом его подняли со стула. Взяли под руки. И повели.
Крути снежные вертя
орал я на весь дом.
Я отложил книжку в сторону и с выражением прочёл:
Кроя мглою бурю кроет, Крути снежные вертя…Что-то не то. Я опять начал снова:
Буря мглою…Я забыл вдруг, что буря кроет. Я стал думать и вскоре вспомнил. Я так обрадовался, что начал снова:
Буря кроет небо мглоет…
МГЛОЕТ? Что это такое? Мне стало не по себе. Такого, по-моему, не было. Я поглядел в книжку. Ну так и есть! МГЛОЕТА нету!
Я стал читать, глядя в книжку. Всё получалось как в книжке. Но как только я закрыл книжку, я вдруг прочёл:
Утро воет небо могилою…Это было совсем не то. Я это сразу понял. Я всегда вижу, когда не то. Но в чём тут дело, в конце концов? Почему я никак не запомню?
— Не нужно зубрить, — сказал старший брат, — разберись, в чём там дело.
Я стал разбираться: значит, буря покрывает небо своей мглою и в то же время крутит что есть силы снежные вихри.
Я закрыл книжку и чётко прочёл:
Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя…Больше я не ошибался
Дело не в том, что я мяч не поймал
Я вообще вратарь неплохой. А тут вот случилось такое. Стою я в воротах. Вдруг гляжу — Таня идёт.
Я сразу вратарскую позу принял. И одной рукой защищаюсь от солнца.
И всё из-за солнца вышло. Солнца-то не было. Я из-за позы всё.
И тут мне — бац! — гол забили.
Я прыгнул — поздно.
На уроке Таня записку мне пишет: «Ты очень здорово падаешь».
Ох и разозлился я! Значит, я только падаю здорово, а вратарь, значит, я никудышный? Не буду с ней разговаривать.
Целый месяц с ней не разговаривал.
Через месяц стал разговаривать. Ей и вправду понравилось, как я падал. Как в кино, говорит.
Зря я месяц с ней не разговаривал.
Пароход и лошадь
Когда я ходил в школу, в первый класс, я любил рисовать пароходы. Я всем хвалился: вот какие замечательные пароходы я могу рисовать!
И вот однажды я спросил одного мальчишку, может ли он нарисовать такой же замечательный пароход. Я тут же нарисовал большой пароход с трубами, всё как полагается. Потом я подрисовал море синим карандашом, а красным карандашом — флаг на мачте, и получилось совсем хорошо: плывёт по морю пароход, а на мачте у него развевается красный флаг.
Мальчишке понравился мой корабль, но он мне сказал:
— Я могу лошадь нарисовать.
И он нарисовал лошадь.
Эта лошадь была так хорошо нарисована, что я больше не хвалился своими пароходами, потому что такую лошадь я не сумел бы нарисовать никогда!
Абсолютно верно
— Ты опять завтракаешь на уроке?
Валя быстро спрятала завтрак в парту.
— Что будет, — сказал учитель, — если все будут завтракать на уроке?
Класс зашумел. Потому что каждый хотел сказать, что тогда будет.
Коля сказал:
— Будет очень смешно!
Миша сказал:
— Жеванье будет!
Маша сказала:
— Все сытые будут!
— А чего не будет? — спросил учитель.
Класс молчал. Чего не будет — никто не знал.
Учитель хотел уже сам ответить, как вдруг кто-то крикнул:
— Урока не будет!
— Абсолютно верно! — сказал учитель.
Как я встречал новый год
Новый год в двенадцать часов приходил, а я в это время всегда уже спал. Прошло столько Новых годов! А я ни одного не видел. И мама и тётя Вера встречали его, а я спал. Я всегда засыпал перед Новым годом. А просыпался утром, и мама мне дарила подарки и говорила: «Ну вот, Новый год!» Но я-то знал, что он ночью был. А сейчас его нету.
Я спрашивал маму:
— Ты его встретила?
Мама мне говорила:
— Встретила.
— И ты его видела?
Мама смеялась.
— Конечно, видела!
— И папа видел, и тётя Вера?
Так мне обидно было!
Я представлял себе Новый год в большой шапке-ушанке и в валенках. Как на новогодней открытке. В двенадцать часов он стучится в дверь. И его все встречают. Все обнимаются с ним, хлопают по плечу Новый год и говорят: «Наконец-то приехал!» Он вытаскивает из мешка подарки, всё дарит, кому что надо, и говорит: «Я спешу. Меня ждут в других квартирах». Все провожают его до угла, потом возвращаются и идут спать. Вот так представлял я себе Новый год.