Тезей и Ариадна. Нить любви
Шрифт:
– Мы не сможем донести овцу наверх, к тому же нам нужно как можно скорей вернуться на берег, там остались товарищи. Принеси ее в жертву здесь.
– Я покажу тропу. Конечно, сейчас все засыпано пеплом, но ее все равно видно.
Помощь пастуха оказалась как нельзя кстати, сами они долго бы плутали в темноте по усыпанному пеплом лесу.
– Такое когда-нибудь бывало?
– Тира часто трясет землю, но чтобы вот так… Нет, не бывало.
Когда перед ними оказалась уже невысокая гора, старик махнул рукой:
– Теперь взбирайтесь вверх, наверху пещера и святилище, там и принесете жертвы. Я не смогу подняться, ноги уже не те…
Подъем оказался очень трудным, ноги скользили по кусочкам пемзы, тропы почти не видно, если она и была. А безумства Тиры продолжались. Тезей подумал о том, каково жителям Акротири, если они не успели уплыть на Крит, то едва ли спаслись. Тезей никогда не бывал в царстве Аида, как Геракл или Орфей, но полагал, что то, что сейчас творилось на Тире, даже не Аид, а Тартар.
Небо освещалось только пламенем, которое изрыгала Тира, вряд ли они нашли бы вход в пещеру, не наткнись Идас на нее случайно. Но в пещере было еще темней. Обычно, когда люди приносили в святилище на жертвенник подношения, снаружи бывало светло либо они приходили в факелами, освещая себе путь.
Заходить в полную темноту совсем не хотелось, Тезей взмолился:
– Зевс, прости нас, мы делаем подношения не так, как хотели бы. Помоги нам вернуться домой живыми, и мы одарим тебя сверх меры. Посейдон, отец, ты помог нам живыми добраться до Наксоса, помоги доплыть и домой, в Афины. Это все, что у нас есть, боги! Оно ваше.
Грохот усилился, все понимали, что нужно поскорей уходить, не то можно и до лагуны не добраться, не только до Афин. Уложили дары Зевсу у самого входа у стены, связанную, от ужаса даже переставшую блеять овцу приткнули там же и поскорей выбрались наружу.
Но прежде чем начать спускаться обратно, они все же выбрались на самый гребень, повернулись в сторону Тиры и обомлели.
Гора изрыгала пламя с такой силой, что казалось, еще немного, и камни долетят до Наксоса. Это был уже не пепел, с неба начали сыпаться настоящие горячие камешки. Перибея, которой камень попал по руке, вскрикнула.
И все же самое страшное случилось через несколько мгновений…
О, нет! Только не это!
Посреди огненного столба, окруженный летящими раскаленными камнями и огнем, в небо поднялся силуэт с множеством драконьих голов на человеческом туловище и змеиными хвостами вместо ног.
Тифон!..
Извечный враг Зевса и всего живого на Земле.
Титан, которого Зевс с трудом сумел победить и загнать в Тартар, навалив сверху, как считалось, гору Этна.
Прямо на теле этого стоглавого чудовища Гефест устроил свою наковальню. Кузница Гефеста и гора Этна всегда казались гарантией, что Тифон не вырвется наружу.
Это он породил Лернейскую Гидру, страшного Кербера и еще много-много кого. И мир стоял до тех пор, пока Тифон был в Тартаре. Каждый дымок над Этной вызывал почти панику, люди спешили в храмы Зевса, чтобы принести богу щедрые подношения и тем самым увеличить его силу. Главный враг Тифона Зевс, но отомстив Вседержителю за свои тысячелетия в Тартаре под землей, Тифон отомстит и молившимся Зевсу людям.
Тифон на свободе означал гибель и богов Олимпа, и людей, им поклоняющихся. Противостоять титану, столько лет копившему силы в Тартаре, даже Зевсу невозможно. Зевс всесилен только для людского мира и для Олимпа, но есть то, против чего и он может не устоять. Такая сила только что вырвалась на волю. То, что она несет гибель, подтверждало творившееся на земле и в море.
Силуэт исчез в черном небе, а с Тирой стало происходить что-то невероятное. Вместо столба пламени над ней теперь поднялся огромный черный столб, расширяющийся кверху. Люди смотрели на этот ужас, не в силах двинуться с места, а столб словно потек вниз, стал шириться во все стороны и оседать. Грохот послышался такой, словно рухнули все горы Киклад и вообще островов моря сразу.
– Бежим! В пещеру! – Тезей схватил Перибею за руку и потащил, несмотря на ее сопротивление, обратно в пещеру Зевса. – Идас!
Его голоса не было слышно, скорее угадывался, но Идас и сам бросился бежать, настолько страшным оказалось зрелище. Чудилось, будто вся Тира проваливается под землю, уходит в воды моря.
Они успели спрятаться, прежде чем страшная волна докатилась до Наксоса, вернее, до горы Зевса. От грохота, казалось, содрогается весь остров. По горе со стороны Тиры били огромные камни, эти удары вызывали новый грохот, удваивая ужас в сердцах людей.
Темно, нечем дышать, с неба сыпались камни, гул и грохот стоял такой, что сам себя не услышишь, даже если крикнешь во весь голос. Сколько это продолжалось, неизвестно.
Они забыли свой страх перед полной темнотой пещеры, просто бросились внутрь, не думая, что же там, упали на пол, цепляясь друг за друга.
Друзья сидели внутри пещеры, стуча зубами и пытаясь осознать, что же произошло. Ужас сковал тела и языки, оставалось только хриплое дыхание и бешеное сердцебиение, а перед глазами все стояло страшное видение: черный силуэт Тифона на фоне огненного пламени Тиры. А потом страшный грохот, какого никогда не слышал никто на Земле, и ужасное черное облако, движущееся во все стороны.
Еще там, снаружи, Тезей успел заметить, что ветер сносил это облако в сторону Крита и восточней. Остального они не увидели, зажав уши руками, бросились в пещеру и теперь сидели, пытаясь осознать, что же произошло, и боясь самим себе признаться, что самое страшное – освободился Тифон!
Все, кто поклоняется богам Олимпа, с малых лет твердо знают: залог жизни на Земле – это запертый в Тартаре Тифон. Пока стоит гора Этна и трудяга Гефест кует там, Тифон под надежной охраной. Стоит чудовищу вырваться, как оно уничтожит и богов Олимпа, и людей, им поклоняющихся. На Земле воцарится Хаос, в котором нет места жизни, созданной Зевсом и его богами, такой прекрасной, хотя часто опасной и довольно тяжелой.