THE S.U.N.
Шрифт:
– Сейчас, погоди секунду, расскажу всё, – сказал он, выдыхая дым.
***
– Вот так вот я получил новое ранение, доктэ! – воскликнул Данила.
– Да, умеешь ты выживать там, где можно было жить… – усмехнулся Стивенсон, – Теперь-то пойдем ногу чинить тебе? А то уже полчаса сидишь с ней.
– Пойдем, времени много, – он бросил четвертый окурок в мусор, – только я так тебе скажу – нужно новое место нам искать, а то это после этого мудня не особо годится теперь. Внизу хорошо, но наверху так круто, что лучше там с ними – чем тут в темноте.
– И куда предлагаешь двигать в этот раз? – доктор не возражал, так как ему тоже тут не совсем нравилось.
– Какой
– Я… – он замялся.
– Не боись, врачуга! Вдвоем и умереть не страшно, как раз по пути учить тебя буду да разуму, пока жив.
Стивенсон молча кивнул, а Данила довольно улыбнулся и закурил ещё одну сигарету.
Часть первая: THE D.A.Y.
– Эй, подъём, товарищ доктор! – Данила толкнул друга так, что тот чуть не свалился с лежанки. – Пора выходить, а ты дрыхнешь!
Стивенсон открыл глаза и увидел перед собой одетого для вылазки товарища с массивным рюкзаком на спине, битой в руках и, конечно же, с сигаретой в зубах
– Это на полтора часа раньше обычного, – врач взглянул на старые часы лежащие возле лежанки, – зачем так рано?
– Не рано, а на свежую голову! – он поднес палец к голове и слегка постучал им по ней, – чтобы не быть уставшим на середине дороги. Короче – жду тебя через пять минут наверху – я пока гляну есть ли там кто.
Парень не дал ему договорить, бросил окурок в угол к прочему мусору и поспешно вылез из подвала, оставив доктора наедине с собой. Стивенсон медленно поднялся с кровати и подошел к столу, чтобы взять очки – да, они были уже больше похоже на маску из фильма ужасов, так как к одной из пар он приделал оксимаску на случай вылазки, но это было всяко удобнее, чем носить всё это отдельно. Поспешно надев её, доктор направился к шкафу, чтобы накинуть ветровку – мало ли что запихнуть туда или же всё таки, чтобы не остаться по приходу на новое место без нормальной кожи – внутри шкафа царил такой же хаос, как и обычно. Стивенсон вытащил курточку из-под слоёв одежды, накинул её, и пихнул в карман свой ежедневник на всякий случай, а затем поспешно, чуть не упав у самого верха, вылез вслед за Данилой.
Снаружи его никто не ожидал – в комнате был только он и ветер. Осмотревшись по сторонам, он понял, почему его товарищу так сильно захотелось покинуть это место – оно уже точно было не безопасным, и уж тем более удобным – забора толком не было, хотя раньше дальше него из окна и не глянешь; вся мебель была настолько ветхая, что по ней можно было просто стукнуть и она превратилась бы в труху; одежда, которая раньше бы пригодилась им для дела, теперь можно использовать только для перевязок – вообще дом уже не казался домом как раньше, когда они только приходили сюда. Да, это суждение было лишь по одной комнате, но по рассказам бывшего ВДВшника 6 , в других комнатах вид был намного хуже.
6
ВДВшник – общее прозвище для людей в России, отслуживших в ВДВ – Воздушно-десантных войсках.
Стивенсон вышел из комнаты на носочках, боясь наступить на что-нибудь, чтобы издать шум и прошел дальше по коридору прямиком на кухню, но заходить не решился – было море битой посуды и пробить себе обувь, а того хуже – напороться самому на стекло – ему явно не хотелось и на то был прекрасный пример, от которого у него заныла нога, будто это ему воткнули такой огромный осколок. Он повернулся в обратную сторону – Данила был где-то здесь, так как входная дверь была закрыта на замок – на стене возле комнаты с бункером была огромная вмятина, видимо, после того Новенького, с которым столкнулся его друг. Такое было сложно не заметить, но доктор заметил это не сразу – размер его лапы был внушительным, а исходя из этого, было даже страшно представлять каких он сам был размеров.
– Чего застыл? – Данила стукнул его по плечу из-за спины. – Видал, да? Я сам чуть со страху не помер, когда эта херня на меня понеслась.
– Да, видал… – Стивенсон глубоко вздохнул – внутри него начинала расходиться паника, отчего дрожали руки и даже вскружило голову.
– Что с тобой, Стив? – он подошел к нему и положил руку на плечо, – нормально всё будет, не переживай ты так – прорвемся, брат, прорвемся. Вместе мы с тобой большая сила. Представь – мозг и мышцы – мы вообще непобедимы, считай.
– Да, непобедимы… – доктор вновь вздохнул – в голове его было полно мыслей, которых он сам не мог разобрать, отчего его голова начинала сильнее болеть. – Ладно, всё нормально, пойдем потихоньку. Просто не по себе от осознания существования таких тварей.
Данила кивнул и направился в сторону входной двери, махнув рукой доктору, мол, пойдем. Стивенсон, погруженный в мысли, направился за ним. Они тихо вышли из дома и оставили дверь нараспашку – терять в этом доме уже особо нечего, да и если придется забрать что, то можно будет и прорваться.
На улице было светло и слишком ярко, так ярко, что доктору в очках было не особо приятно находиться, но лучше ловить отблески света в очках, чем потом помереть без них. Ну, а если смотреть с положительной стороны – то Солнце казалось одновременно таким прекрасным в эту пору и одновременно таким ужасным и страшным – звезда, которая спасает людей в это же время и уничтожает их всего лишь стечению обстоятельств и они ничего не могут с этим поделать, кроме как гибнуть словно мухи. А те, кто до сих пор живы (хотя если смотреть с другой стороны – живы все, но только рассуждать сейчас нужно о тех, кто в нормальном сознании и тех, кто поглощен СОЛНЦЕМ) – просто ошибка, которая со временем будет исправлена теми же самыми солнечными лучами, которым до сих пор так радуются Старые при выходе наружу.
Они вышли за забор, если его ещё можно было так назвать и направились в сторону магазина, в котором вчера был Данила в поисках спасения и сигарет. Шли медленно и тихо – им не особо хотелось привлекать на себя внимание Новеньких – тем более того самого, который был размеров с небольшого слона. Данила что-то объяснял Стивенсону, но тот его не особо слушал, он уделял внимание всему вокруг – домам, растениям, земле – всему тому, чего он так давно не видел, но не потому что очень скучал по этому – да, безусловно, ему было приятно вновь находиться наверху, спустя два месяца безвылазной отсидки в подвале – но смотрел доктор на это всё лишь для того, чтобы заметить хоть какие-то отличия между тем, что было и что есть – не могло же ничего не поменяться за столько времени? Но отличий особо не было, только что всё это обсыхало и умирало, будто их грела печь со всех сторон на протяжении нескольких минут. Травы уже либо вовсе не было, а осталась одна черная и твердая от жары земля, либо же клочки бледно-желтого цвета редко виднелись в этой пустыне смерти, а деревья давным-давно стояли голые и поникшие к земле, будто их привязали за ветки к палаточным кольям. Они всё также медленно шли и рассматривали всё по сторонам, словно видели округу впервые, как вдруг доктор остановился.