Тиара скифского царя
Шрифт:
Разумеется, сумма была невелика, но ни у Шепселя, ни у Лейбы к нему не было претензий. Они знали, какой доход приносила мастерская.
Чувствуя вину, Мойша отдал почти все, что у него было, не боясь скандала с женой.
Перед уходом из дома Шепсель еще раз пересчитал деньги и подумал, что с ними делать. Конечно, для открытия лавки этого было мало.
Однако Гойдманы не стали ворами и убийцами, какими славился их родной город. Может быть, сказалось воспитание родителей, может
Юноши отправились по домам своих друзей и соседей, горько плакали, сетовали на несчастную судьбу, и сердобольные одесситы, которые всегда помогали своим, к деньгам Мойши прибавили кругленькую сумму. Как говорится, с миру по нитке…
И братья Гойдманы открыли лавку. Чтобы удержаться на плаву, они не брезговали и контрабандными товарами, однако торговля порой приносила больше убытков, чем прибыли.
Умный Шепсель не спал ночами, пытаясь спасти бизнес, но вынужден был развести руками и признать поражение. Чтобы крупно заработать, нужно и торговать по-крупному, но братья не могли себе этого позволить. Деньги, вырученные от контрабандных товаров, почти целиком забирали воры, их поставщики.
– Мы не тем торгуем, – однажды сказал он Лейбе. – И вообще занялись не тем делом. Скажи, что мы имеем? Пшик на постном масле? – Гойдман-младший загнул толстый указательный палец. – Однажды мы перепродали жемчужное ожерелье вдовы резника – и получили десять копеек. – Он загнул средний, хрустнувший в суставе. – Потом закупили мешок капусты и очень долго ждали выгоды от тети Леси. Ждали так долго, что не дождались, шоб она так жила. А сейчас получаем копейки от продажи лаврового листа. И это ты таки называешь торговлей?
Брат опустил плечи. Последнее время он ходил как в воду опущенный, и Шепсель понимал: все от того, что Лейба не боец и не стратег. Он просто хороший исполнитель – и все, от него никогда не услышишь ничего путного. Его, как собачонку, нужно вести на поводке, обещая вкусную и сытную еду. Но если он ее не получит, тут же впадет в депрессию и будет часами лежать на стареньком диване в душной каморке, вперив глаза в засиженный мухами потолок.
– Ты хочешь сказать, нам нужно возвращаться к сапожному делу? – с тоской спросил Лейба, и его глаза увлажнились.
Младший брат рассмеялся и сунул ему под нос скомканную газету:
– На, почитай на досуге. Впрочем, я расскажу тебе в двух словах об одной интересной статейке, на которую напал. В эту газетенку не первой свежести галантерейщик завернул мне мыло. Помнишь ли ты что-нибудь об археологе Шлимане?
Лейба наморщил желтоватый лоб. Он всегда был туповатым, и раввин, учивший братьев грамоте, сетовал, что парень долго не мог запомнить буквы и пересказать «Талмуд».
– Что-то вроде слышал. – Юноша изобразил работу мысли, но быстро сдался. – Слышал, но забыл. Кто это?
Шепсель хлопнул брата по плечу:
– Да,
Лейба усиленно закивал, но пустые черные глаза ничего не выражали, и Шепсель терпеливо, как учитель, стал объяснять:
– Генрих Шлиман – археолог-самоучка. Его жизнь чем-то похожа на нашу. С четырнадцати лет он корячился в лавке почти целый день, но оставил это дело, уехал в Голландию, а потом в Россию, где открыл собственную фирму и разбогател. Казалось бы, чего еще нужно? Но нет, он начал изучать древнегреческий и прочитал Гомера.
– Кого? – переспросил недалекий Лейба и сунул в нос указательный палец.
– Гомера, – повторил брат, – был такой древнегреческий автор, написавший «Илиаду» и «Одиссею».
По пустым глазам Лейбы Шепсель понял, что все это для него пустой звук, но старший брат не стал переспрашивать. Он хотел дождаться, пока младший расскажет о том, что задумал. Вот тут-то не будет никаких фамилий, просто описание того, что им предстоит сделать.
– В поэме Гомера «Илиада», – продолжал Шепсель, – рассказывается о Троянской войне. Когда-то существовало такое государство – Троя. Греки объявили ему войну и сожгли дотла. Долгое время считалось, что Троя – просто выдумка Гомера, но Шлиман поклялся ее найти и нашел. – Он вздохнул и причмокнул губами. – Представляешь, сколько сокровищ он выудил из земли вместе с другим археологом? Троя обогатила их самих, детей, внуков и правнуков. Помнишь, наш отец говорил: «Чтобы быстро разбогатеть, нужно найти клад». Но тогда у нас не было ни копейки, и мы были слишком малы, чтобы пускаться в опасное путешествие. Но теперь мы взрослые и… – Шепсель улыбнулся. – У нас есть какие-никакие, но деньги. Они позволят не умереть с голоду на раскопках.
Глаза Лейбы впервые загорелись, взгляд стал осмысленным.
– А еще мы можем продать эту лавку и потом купить другую, – воскликнул он, но брат покачал головой:
– А вот этого мы как раз-таки не станем делать. Я уже говорил тебе, что мы просто не тем торгуем. «Лавка братьев Гойдманов» останется, только товары в ней будут другими. Один антиквариат – и ничего больше. – Он подошел к брату, обнял его и крепко прижал к широкой груди.
Лейба поднял густые черные брови:
– Но где мы возьмем этот антиквариат? Разве у нас есть деньги на его приобретение?
Шепсель расхохотался. Туповатый брат ничего не понял из его рассказа. Зря он тратил время, знакомя его с историей Шлимана.
– На антиквариат у нас никогда не хватит денег. – Младший Гойдман хлопнул братца по плечу. – Это нам и не нужно. Мы сами добудем его.
До несчастного Лейбы все еще не доходило: для его мозга такие комбинации были сложны.