Тиберий Гракх
Шрифт:
– Так, учитель.
На щеках мальчика разгорелся румянец. Он весь напрягся, готовясь к новой схватке.
– Я не буду высказывать своего мнения, – произнес Блоссий после паузы. – Я постараюсь расширить масштабы нашего спора и расскажу вам об одном удивительном приключении, которое выпало на долю эллина Ямбула лет пятьдесят назад.
Аристоник откинулся назад. Тиберий облокотился на стол.
– Этот Ямбул, – начал Блоссий, – был сыном купца, торговавшего пряностями, и унаследовал дело. Вместе с караваном он вышел из Александрии и, достигнув Красного моря, сел там на корабль. В том месте, где Красное море вливается в океан, на корабль Ямбула напали пираты
Блоссий изменил положение ноги, доставлявшей ему страдания, и продолжил с новой силой:
– Все жители острова жили группами по четыреста человек. Каждая из этих групп по очереди занималась общественными делами, снимала плоды с высоких деревьев, ловила рыбу, лепила статуи и расписывала стены домов. Поэтому на острове отсутствовали честолюбие и зависть, доставляющие государствам нашего круга земель столько несчастий. Не было у островитян и корыстолюбия – ибо мастерские, склады, дома, инструменты, не говоря уже о земле, находились в общественном пользовании. Государство заботилось и о здоровье людей, устанавливая рацион питания и время еды.
– И конечно же, – иронически вставил Тиберий, – женщины, как и у Платона, принадлежали всем.
– Ты догадался, мой мальчик, – ответил Блоссий. – Всем. Но это были не рабыни, а свободные женщины, участвовавшие в труде вместе с мужчинами и пользовавшиеся с ними равными правами. Как вспоминает Ямбул, ему не приходилось видеть таких прекрасных женских лиц, как на острове, где из отношений между людьми была исключена корысть, где были неизвестны ревность и трагедии, возникающие на ее почве.
– А почитали ли островитяне богов? – спросил Аристоник.
– Конечно! Их богами были Гелиос и небесные светила. Но главным божеством был Гелиос, дарующий жизнь и благоденствие. Поэтому они и называли себя гелеополитами. Но я уже закончил свой рассказ. Начнем с вопросов, а затем перейдем к обсуждению. Ты что-то хотел спросить, Аристоник?
– Да, учитель. Скажи, это правда? Был ли Ямбул? Совершал ли он путешествие?
– Что я тебе могу ответить?
Блоссий развернул листок и, подняв его, дал прочитать.
– «Путешествие Ямбула в страну гелеополитов», – прочел Аристоник вслух и радостно захлопал в ладоши: – Значит, правда! Правда!
Тиберий снисходительно взглянул на мальчика и улыбнулся:
– Тогда тебе, Аристоник, остается поверить в реальность Панхеи, описанной Эвгемером, или в существование Атлантиды, выдуманной Платоном для иллюстрации своего учения о государстве. А ведь ученик Платона Аристотель, знавший помыслы и намерения своего учителя лучше нас, говорит с полной определенностью, что Платон, выдумав Атлантиду, потопил ее, чтобы никто не вздумал искать этот отдаленный остров. Может быть, ты, Аристоник, отправишься на поиски острова Гелиоса, поскольку Ямбул не догадался его потопить?!
– Нет! – вспыхнул Аристоник. – Глупо тратить силы на поиски того, что уже найдено и известно. Не лучше ли употребить их на то, чтобы у себя дома установить справедливые порядки гелиополитов. Они же, как ты видишь, применимы к небольшому государству, размерами с наше Пергамское, а никак не к огромной империи.
– Но ведь царство твоего отца расположено не на острове, – заметил Тиберий.
– Ну и что с того, что не на острове, – возразил Аристоник, – справедливые законы хороши для всех.
– А то, что главной преградой для установления справедливых порядков является вражеское соседство. Вспомни судьбу Агиса и Клеомена. Будь Лаконика островом, без Ахейского союза городов и македонских гарнизонов, в Спарте бы и поныне действовали законы Ликурга в том их толковании, которое дал философ – стоик Сфер, учитель царей-реформаторов.
– Превосходно! – не удержался Блоссий. – Главное для политика – это умение предвидеть все обстоятельства, все преграды. Его отсутствие – причина неудач спартанских царей, решивших возродить свое отечество, порабощенное апатией и корыстью. Но важно не забывать и конечную цель, как бы ни была она далека. Независимо от того, существует ли государство Солнца, или это фантазия Ямбула, все, что сказано об освобождении людей от однообразного и тяжелого труда, представляет исключительный интерес. Обратите внимание: в государстве Солнца нет рабов, все делают свободные люди, и делают легко, с радостью. Я думаю, что в описании справедливых порядков Ямбул пошел дальше, чем Платон. Кажется, ты со мною не согласен, Аристоник?
– Я верю в государство Солнца! – воскликнул мальчик. – Его можно создать не в будущем! Сейчас!
Восстание
Два года прошло с тех пор, как Ахей и Ретаген пытались найти в Энне справедливость. Укрывшись в горах, они с десятком таких же беглых рабов нападали на поместья, освобождали из эргастулов колодников, добывали себе оружие и продовольствие. Теперь им предстояло встретиться с Евном, о котором к тому времени знала вся Сицилия.
В пяти стадиях от городских стен находилась известная всем местным рабам пещера, где и происходили их тайные сборища.
В ту ночь, когда Ахей и Ретаген пришли в пещеру, там собралось несколько сот рабов. По их мрачным лицам пробегали дрожащие тени, глаза то вспыхивали, то гасли. В центре круга, образованного толпой, в дикой пляске кружился человек. Он извивался, тряс головой, будто желая сбросить какую-то тяжесть, и наконец в изнеможении упал на землю.
По тому суеверному ужасу, с которым рабы следили за его движениями, Ретаген и Ахей догадались, что это Евн. Жившие в ожидании чуда рабы считали его оракулом и почти божеством.
Один за другим подходили они к Евну, падали ниц и обращались с вопросами. Для каждого он находил ответ. Если вопрос был сложным, Евн обращался к матери-земле и передавал ее слова, слышные лишь ему одному.
Ретаген, расталкивая толпу, протиснулся вперед и, поклонившись, спросил:
– Прорицатель, скажи, жива ли моя Веледа и ждет ли меня?
Приложив ухо к земле, Евн долго вслушивался. Наконец он проговорил:
– Я слышу звуки труб и топот. Это идут римляне в горы Иберии. Твоя невеста жива и ждет твоего возвращения.