Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте
Шрифт:
Мы проводим в окрестностях озера последние дни. Синеватый призрачный лед, сковавший величественное Ямдрок Цо, и застывшие зубцы могучих ледников создают воистину фееричную картину. В какой-то момент дорога резко поворачивает, и озеро остается у нас за спиной. Направляясь на север, мы поднимаемся на перевал высотой в 4700 метров. Верховья Камбала являются исторической и естественной границей между двумя самыми большими и самыми важными провинциями Тибета: «Ю» [114] и «Цанг». [115] Здесь мы опять видим удивительную панораму За нами, где-то 300 метров внизу, тянутся степные горы и лежит ярко-голубое, удивительно спокойное озеро. По обе стороны мы видим гребни гор. Перед нами мы в первый раз замечаем серебряную блестящую
114
Ю — провинция, где располагается Лхаса, является сферой влияния Далай-ламы.
115
Цанг — провинция, где располагается Шигацзе, является оплотом Панчен-ламы.
Все принадлежат к одной семье, но каждый знает, где проходят границы дозволенного. Есть прекрасная тибетская пословица, которая гласит: «Если скончается господин китайского слуги, то тот умрет с голоду. Если умрет повелитель тибетской семьи, то слуги будут ездить на лошадях». Нет никаких сомнений в том, что тибетцы — это истинные азиаты, которые беспощадны и жестоки в обращении со своими врагами. Тибетцы — мастера выдумывать дьявольские пытки и бесчеловечные мучения, но при этом они очень мягко и приветливо обходятся с животным, слугами, женщинами и своими друзьями.
Изо дня в день над зимними просторами и пустыми пашнями близ Гьянцзе бушуют сильные ветра, поднимающие в воздух кучи песка и пыли. Мы, получив свежих животных, вновь поднимаемся в горы, чтобы на этот раз достичь Лхасы. Через величественную Каро-ла едем в восточном направлении в районе сверкающего бирюзой озера Ямдрок Цо (4400 метров над уровнем моря). Даже днем становится холодно. Мы радуемся, если за сутки удается покрыть расстояние в 40–50 километров. Ледяные ветра так и норовят выбить нас из седел. Но какие незабываемые переживания нам доставляют виды озера Ямдрок Цо!
Когда заканчиваются границы тибетского земледелия, а вместе с ними и места проживания оседлых тибетцев, мы вновь встречаем многочисленных кочевников, которые передвигаются от выгона к выгону. Они ведут беспокойное путевое существование и изредка успокаиваются, чтобы дать своим коням отдохнуть. В этих заброшенных пустошах, продуваемых со всех сторон ветрами, мы все чаще и чаще встречаем путников — странников с копьем или посохом в руках, которые тащат все пожитки на своем. Они направляются в далекие страны, чтобы влачить жалкое существование, выпрашивая милостыню или грабя одиноких путников. Имеются и фанатичные, полубезумные паломники, которые пытаются дойти до Лхасы, стоя на коленях. Такие в постоянном поклоне кружатся вокруг оплота ламаизма. Но есть и совершенно другие, волки в овечьем обличье. Они одеты в одеяния лам и держат в руках четки. Но за их поясом спрятан острый как бритва кинжад. Такие выходят на караванные тропы, чтобы дождаться доверчивую жертву. Но большинство паломников обоего пола — безвредные чудаки, которые увешаны амулетами и волшебными коробочками. Они прибывают из восточной провинции Кхам, где живут не только самые гордые и прекрасные тибетцы, но и самые жестокие и кровожадные разбойники.
Мы проводим в окрестностях озера последние дни. Синеватый призрачный лед, сковавший величественное Ямдрок Цо, и застывшие зубцы могучих ледников создают воистину фееричную картину. В какой-то момент дорога резко поворачивает, и озеро остается у нас за спиной. Направляясь на север, мы поднимаемся на перевал высотой в 4700 метров. Верховья Камбала являются исторической и естественной границей между двумя самыми большими и самыми важными провинциями Тибета: «Ю» и «Цанг». Здесь мы опять видим удивительную панораму. За нами, где-то 300 метров внизу, тянутся степные горы и лежит ярко-голубое, удивительно спокойное озеро. По обе стороны мы видим гребни гор. Перед нами мы в первый раз замечаем серебряную блестящую петлю, которую образует река Цангпо (Брахмапутра) — главная водная артерия Южного Тибета.
Зимой эта река, мягко текущая между горами, едва ли шире сотни метров. Однако летом, когда начинается таяние снега и грохочут сильные грозы, она превращается в бурный поток, который с ревом несется с запада на восток, чтобы пронести свои воды через Индию. Там от водопада к водопаду она меняет свое направление. В районе Калькутты она сливается с Гангом и широкой дельной впадает в Бенгальский залив, окончательно растворяясь в водах Индийского океана. В тихом благоговении и с внутренней радостью мы достигаем наивысшей точки данных мест. Теперь события сменяют друг друга с неожиданной стремительностью. Два дня назад на неуклюжих суденышках мы переправляемся через Брахмапутру. Вечером мы въезжаем в небольшую тибетскую местность Чусул, которая располагается к северу от реки. Комендант замка и гражданский губернатор встречают нас с распростертыми объятиями. По поручению правительства мне передают белое шелковое церемониальное покрывало. [116] В просторном чистом доме, куда нас проводила делегация высокопоставленных тибетских чиновников, я присаживаюсь на почетное место — под балдахином. В почтенном поклоне к нам приближаются несколько слуг, которые хотят нам вручить несколько подарков от тибетского правительства. Вскоре после этого появляется священнослужитель из Лхасы, который интересуется, в каком часу мы намерены на следующий день въехать в священную столицу. Поскольку тибетское правительство и высшие духовные лица Лхасы хотели нам организовать подобающий прием, то я предельно точно сообщаю о времени нашего прибытия.
116
По-тибетски оно называется «хадак». Имеется около двадцати разновидностей вручения хадака. Для каждой ситуации существует четко выверенный церемониал.
Я узнаю о том, что высшие чины правительства в генеральском звании и ламаистский аббат (именно так указано в отчете Шефера — А. В.) хотят встретить нас за 3–4 мили до города, чтобы выказать нам уважение Лхасы. Во время торжественной церемонии обмена белыми шелковыми покрывалами нам объявляют, что как первые немцы, посещающие священную столицу этой таинственной страны, мы являемся самыми желанными гостями. Именно тогда, когда мы почти достигли самой желанной цели нашей экспедиции, за нашими спинами начались политические интриги. Но об этом я расскажу отдельно. Но в тот момент нам ничто не могло помешать, чтобы утром второго дня в первый раз увидеть вдали башни и зубцы золотых крыш Поталы. Там мы ведем себя как азиаты. Перед городом слезаем с лошадей и раскланиваемся перед оплотом ламаизма, этим Ватиканом буддийской религии. Несколько часов спустя мне предоставлена высокая честь ввести первую немецкую экспедицию под сень царственного дворца Потала.
За несколько дней пребывания в столице страны богов мне удается разрушить все интриги, которые тонкой паучьей сетью стали плестись вокруг нас. Из первоначально запланированного двухнедельного пребывания в Лхасе наш визит превратился в двухмесячное нахождение в этом священном городе. Почти сразу же с «живыми божествами» и представителями тибетского правительства нас стали связывать узы сердечной дружбы. Время, проведенное в Лхасе, — это самое большое мое научное переживание. Вряд ли мне придется пережить еще раз нечто подобное.
Мы покидаем гостеприимную Лхасу, когда священные черные журавли, зимовавшие здесь, собираются улетать. Потянулись косяками дикие гуси, начинают ворковать сизые голуби, а в гнездах воронов вылупились птенцы. Нас ждут впереди новые задания.
Я вбил себе в голову, что мне, как первому белому исследователю, надо изучить древнюю столицу Тибета Ялунг-Подранг. Несколько дней мы следуем на восток. За это время мы перешли перевал Гокар-ла, высота которого составляет 5200 метров. Прибыв в Самье, мы вновь оказываемся в долине величавой Брахмапутры. Мы следуем вниз по ее течению. Мы продолжаем свое весьма утомительное путешествие по песчаным пустыням до тех пор, пока не оказываемся в Цетанге на реке Цангпо, одном из крупных тибетских городов, в котором проживает более трех тысяч жителей.
Цетанг очень знаменит. Здесь, согласно верованиям тибетцев от связи самца обезьяны и демоницы произошел людской род. Именно здесь в Тибете возникло земледелие. Здесь рождалось множество святых. Этот город не раз посещал великий Падмасамбха-ва. Крыши города блистают новогодними украшениями. Повсюду шелестят флажки с молитвами. А на прибрежных ивах начинают набухать почки — первый признак того, что скоро наступит новый вегетативный период.
Для Цетанга являются характерными многочисленные чортены, которые живописно возвышаются над окрестностями. В этих строениях вечному покою преданы тела великих лам. По своей архитектуре они восходят к индийским ступам. В целом почти все религиозныепамятники похожи на пирамиды.