Тигр Гамбургского Соборного праздника
Шрифт:
Пинкертон все время зорко следил за ними. Он видел, как неохотно они принялись за дело. Каждую минуту от них можно было ожидать какой- нибудь подлости… Все случилось даже раньше, чем предполагал сыщик.
Мария сделала шаг вперед и сильно толкнула ногой ящик, на котором стояла лампа. Пинкертон рванулся, чтобы подхватить ее, но было поздно — лампа упала. При падении она не потухла, а разбилась и заполыхала. Вскоре вся внутренность фургона была в огне: старое сухое дерево горело как порох.
Пинкертон
В горящий фургон впрягли лошадей и вывезли его на открытое место. От него остался только железный остов. Сгорели и ящики, и корзины вместе со всем содержимым. Вильям и Мария были в отчаянии. Они как безумные метались в толпе. Причем Вильям со своим обезьяньим лицом был до того комичен, что в толпе слышались шутки и смех.
Из-за пожара, уничтожившего все вещи Вильяма, Пинкертон лишился возможности доказать его вину: улик — награбленных ценностей — больше не было.
Приходилось искать другие пути для уличения преступника, и Пинкертон тотчас сообразил, какие это должны быть пути. Сыщику было ясно, что « волосатый» теперь снова примется за грабежи, чтобы возместить убытки, нанесенные пожаром.
Надо было только позаботиться о том, чтобы «волосатый» не позже завтрашнего вечера мог снова спокойно приняться за дело, уверенный в своей безопасности.
Глава IV
Тигр пойман
Инспектор Гельман, присутствовавший на пожаре, только что вернулся в свою контору. Не успел он закрыть за собой дверь, как снаружи раздался сердитый голос дежурного полицейского:
— Что вам здесь надо?! Убирайтесь вон! Или вам захотелось провести ночь в участке? Слышите? Я вам говорю!
— Зачем — убирайтесь? Мне надо в контору, — бормотал в ответ чей-то пьяный голос. — Мне надо господина инспектора Гельмана…
— Подите прочь! Если вы сейчас же не уйдете, я вас арестую!
— А я вот войду!
При этих словах дверь распахнулась. Гельман и прочие, сидевшие в конторе, увидели рыжего оборванца, нахально рвавшегося в помещение. Его преследовал полицейский.
— Что это значит? — воскликнул инспектор. — Как вы смеете врываться сюда?!
Вошедший не испугался сурового тона начальника и, смеясь, протянул ему руку:
— Добрый вечер, господин инспектор! Как поживаете?
Гельман был вне себя. Такого бесстыдства он не встречал ни разу за всю свою службу.
— Посадите этого негодяя под арест! — велел Гельман своим людям. — Я проучу его за дерзость!
Полицейские сделали движение, чтобы арестовать рыжего. Но тот весело расхохотался и заговорил другим голосом:
— Разве вы меня не узнаете, господин инспектор?!
Полицейские и Гельман вытаращили глаза. Они были сильно смущены.
— Черт возьми! — воскликнул Гельман. — Судя по голосу, вы — Нат Пинкертон!
— Так оно и есть, господин инспектор! Очень рад, что вы, наконец, узнали меня.
— Ваш грим поразителен! — сказал восхищенный инспектор. — Никто не узнал бы вас. Должен засвидетельствовать вам свой полный восторг… Ну что, удалось вам чего-нибудь добиться?
— Пока немногого. Но я напал на серьезный след и явился к вам с одной просьбой.
— В чем она заключается? — спросил инспектор, любезно предлагая Пинкертону стул.
— Прошу вас написать одну заметку и позаботиться о том, чтобы завтра утром она появилась во всех газетах.
Инспектор согласно кивнул, взял бумагу и перо, а Пинкертон продиктовал ему следующее:
«Тигр гамбургского соборного праздника пойман! Благодаря усилиям полиции в прошлую ночь удалось, наконец, поймать знаменитого «Тигра», безнаказанно совершавшего в течение многих дней свои преступления. Им оказался служащий на карусели Штейнер. Хотя преступник и отрицает свою вину, но улики очевидны, и вина его несомненна. Публика может свободно вздохнуть. Кроме того, не нужен строгий надзор на площади: теперь снова можно чувствовать себя в безопасности. Преступник арестован и заключен в тюрьму».
Гельман кончил писать и изумленно посмотрел на Пинкертона.
— Вы серьезно считаете, что эту заметку необходимо поместить во всех газетах, мистер Пинкертон? —- спросил он.
— Непременно! — сказал сыщик. — Это та ловушка, в которую завтра негодяй обязательно попадется.
— Хорошо, будь по-вашему!
Инспектор сделал необходимые распоряжения, а затем сказал:
— Вы, господин Пинкертон, вероятно, видели сегодняшний пожар, от которого сгорел фургон волосатого Вильяма. Владелец фургона — брат той женщины, в которую сегодня вечером стреляли. Теперь я еще больше убеждаюсь, что здесь замешана личная месть. Не исключено, что у брата и сестры есть какой-нибудь общий враг, который покушается и на их жизнь, и на их имущество.
— Вполне возможно… Однако меня удивляет, господин инспектор, как вы до сих пор не догадались, что это был за выстрел!
Инспектор пожал плечами:
— Должен признаться, я пока не уяснил себе…
— Но ведь вы, если не ошибаюсь, были на площади, когда горел фургон, — сказал сыщик. — Разве вы не слышали взрывов?
— Как же, слышал. Но владелец фургона объяснил мне, что там у него были хлопушки.
— Этот Вильям отъявленный дурак! Он вполне спокойно мог сказать, что у дверей и окон там у него были установлены патроны-самострелы.