Тигр из Шангри Ла
Шрифт:
После того, как полдесятка этих самолетов было потеряно, их больше не посылали.
— Ты останешься в Шангри-Ла, пока я не закончу там дела, — прокричал в ухо пилоту Шют. — Мы только подождем того лаосца, что ушел в Сепон. Тем временем Уард с отрядом покинет долину.
— Мы будем чувствовать себя довольно одиноко, сэр, — пробурчал Гендерсон.
— Ничего, — сказал Шют. Полковник рассчитывал, что Лао Ион появится самое позднее через день-два. Если до тех пор не придет, то рассчитывать на него больше не следует.
Значит, с ним что-то случилось. Посланный вслед разведчик доложит об этом, если только и он не попадет в руки Патет Лао.
— Через десять минут Шангри-Ла, — прокричал Гендерсон полковнику.
Под утро Лао Ион и Шанти добрались до горы, что нависла над убежищем Шюта. Они шли всю ночь, делая лишь короткие привалы, и сейчас находились совсем близко от вертолетной площадки. Она была расположена над долиной, и люди Шюта очистили ее от деревьев и кустов. Саму долину Лао Ион и Шанти сейчас не видели. Она была закрыта, как покрывалом, толстым слоем тумана.
Еще ночью солдаты Шанти окружили лагерь. В Сепоне они тщательно изучили систему охраны логова Шюта по схеме, составленной Лао Ионом. В ней были и слабые места: под круглосуточным наблюдением находились лишь главные подходы к лагерю, всю остальную территорию контролировали патрули, которые в период дождей не совершали дальних обходов, а предпочитали наблюдать за местностью из укрытий.
В ясную погоду они видели на мили вокруг, но сейчас, когда низко нависли тучи и землю закрывал туман, патрули были почти слепы. К тому же никто в лагере не рассчитывал на активность войск Патет Лао в период дождей. Короче говоря, в Шангри-Ла царила атмосфера уверенности в том, что противник ничего не знает о лагере.
Шанти умело расположил свой отряд. Кольцо окружения находилось в нескольких километрах от лагеря, солдаты окопались и хорошо замаскировали свои укрытия. Патрулей из лагеря Шюта они не трогали. Атака должна была начаться лишь после полудня. По сигналу лагерь накроют минометным огнем и одновременно снимут внешние посты. Если диверсанты рискнут контратаковать, то они не будут знать, где находятся нападающие. Если же они останутся в долине, минометы продолжат обстрел лагеря, который превратится в ловушку, до тех пор, пока люди Шюта не прекратят сопротивление. Никто из них не уйдет в Южный Вьетнам. За первым кольцом окружения находятся другие части Патет Лао, расположенные в районе границы. Они отрежут путь к бегству тем головорезам, которым удастся уйти от солдат Шанти.
Перед атакой на лагерь лейтенант приказал вывести из строя вертолетную площадку. Специальная группа заранее заготовила длинные бамбуковые жерди: их воткнут в грунт площадки, и образовавшийся частокол не даст вертолетам возможности произвести посадку. Все было предусмотрено, чтобы у Шюта не осталось ни малейших шансов получить подкрепление или спастись бегством на вертолете Гендерсона.
План захвата посадочной площадки был разработан до мельчайших деталей. Казалось, Шанти и Лао Ион предусмотрели все. Но, как это бывает, вмешался слепой случай, поставивший под угрозу тщательно подготовленную операцию.
На посадочной площадке произошла смена часовых. Освободившиеся от охраны солдаты Шюта стали спускаться в лагерь. Обычно они ходили по протоптанной тропинке, но она размокла от непрерывных дождей. И солдаты пошли по траве:
лейтенант Уард строго приказал не оставлять следов на земле.
Их путь отклонился в сторону — именно туда, где притаились бойцы Шанти. Вдруг начальник сменившегося караула, сержант сайгонской армии, заметил заостренный конец бамбуковой жерди и как вкопанный застыл на месте. Несколько секунд он, видимо, размышлял над тем, откуда мог здесь взяться обработанный человеком бамбук. Это видел и сам Шанти: он лежал в кустах всего в нескольких метрах от сайгонца. Бойцы Шанти не шелохнулись. Они ждали сигнала командира. Шанти вынужден был дать его, когда сайгонец стал недоверчиво осматривать жердь и, сняв автомат с предохранителя, двинулся в глубь кустарника. За ним последовали четыре солдата из отряда Шюта.
Шанти повел рукой, и в тот же миг вражеские солдаты были обезоружены и оказались на земле. Они не успели издать ни зв}ка. Все сошло прекрасно, но Шанти и Лао Иона ждала новая неожиданность.
Лао Ион склонился над связанным сержантом, которого в схватке оглушили так, что он потерял сознание, и выжал на его лицо влагу из пучка мокрой травы. Сержант пришел в себя, зашевелился и сделал попытку подняться. Тут его взгляд упал на Лао Иона и лицо его просветлело. Он знал этого лаосского лейтенанта и подумал, что из лагеря подоспела помощь.
— Скорее… скорее… лейтенант… — заикаясь, сказал он, — сообщите Уарду… Здесь чужие… Они меня…
— Уарду? — переспросил сбитый с толку Лао Ион.
— Здесь… Возле посадочной площадки… — продолжал сержант. — Они могут напасть на полковника, когда он вернется…
Лишь только сейчас сержант заметил, что связан. Пленник огляделся, увидел солдат Шанти и побледнел. Лао Ион без церемоний приставил дуло своей винтовки к его виску и угрожающе произнес:
— Тихо: крикнешь — и ты покойник! Где Шют?
— Улетел, — пролепетал пленный.
— Когда?
— Два дня назад. С рыжим пилотом.
— И до сих пор не вернулся?
Пленный отрицательно замотал головой:
— За него остался Уард.
Лао Ион кивком подозвал одного из бойцов и передал ему пленного. Через секунду он стоял рядом с Шанти и докладывал о разговоре с захваченным в плен сержантом.
Шанти обдумывал: захват сменившихся караульных прошел без шума. Пленных они спрятали в кустарнике. Пока их хватятся, пройдет не так уж мало времени. Но что делать с Шютом? Ведь он может вернуться еще не скоро.
— Подумай сам, разве я могу отложить атаку, — сказал он Лао Иону. Каждую секунду где-нибудь в другом месте на наших солдат может натолкнуться патруль из отряда Шюта.
А если мы упустим момент внезапности, то потеряем главный свой козырь.
— Но захватить лагерь без Шюта — это все равно что расколоть пустой орех, — возразил Лао Ион.
Это было не совсем так, но Шанти не хотел сейчас спорить.
Лао Ион пришел сюда из-за Шюта. Правда, за последнее время он многое понял, но для него все же будет горьким разочарованием, если Шюту удастся уйти.