Тигр на завтрак
Шрифт:
Они хорошо поохотились до часу дня, и, когда присели перекусить, Борис был крайне изнурен, а полковник казался свежим как румяное утро. После часового отдыха они продолжили охоту до пяти часов вечера. Каждый из них добыл по 65 бекасов, но Борис умирал от усталости, в то время как полковник ничуть. С той поры они стали большими друзьями и часто выезжали поохотиться на самую разную дичь от бекасов до тигров.
Другим американским офицером, с которым Борису довелось близко сдружиться на ниве охоты, был генерал Роберт Р. Нейланд, командовавший американскими войсками в калькуттском секторе. Боб Нейланд, статный мужчина, который мог работать по шестнадцать часов в сутки, уделяя сну всего пару часов,
Поскольку Китай был заблокирован и изолирован от союзников, шло нарастание военных действий в Ассаме. Неожиданно изолированные и труднодоступные районы Ассама вдоль границы Бирмы и Бутана стали ареной бешеной деятельности. В эти отдаленные районы по воздуху и по суше переправлялись тысячи тонн оборудования, а для снабжения горючим крупных аэропортов Лидо и Чабуа через девственные леса Ассама был проложен нефтепровод.
Клуб-300 посещали многие молодые летчики, рассказывавшие удивительные истории о своих долгих, страшных полетах над Гималаями в Китай. Многие из этих молодых пилотов гибли, т. к. когда Куньмин и Чунцин подверглись налетам японских бомбардировщиков, радиопередатчики этих городов замолкли, и сотни самолетов сбились с пути и разбились в джунглях Юннаня или на высоких, недоступных участках плато Гималаев. В ходе героических усилий летчиков по снабжению Китая без вести пропали почти две тысячи самолетов. Многие пилоты были зелеными новичками, только-только вышедшими из летных училищ Америки. Здесь им пришлось столкнуться с тяжелейшим испытанием в длительных полетах в период муссонов. Десятки этих пилотов нашли здесь свою могилу.
«Было ужасно видеть столько молодых людей, обреченных на такую трагическую судьбу», — вспоминает Борис о тех днях.
Возможно, благодаря своему отчаянному характеру, такому же, как у них неистовому темпераменту, Борис был особенно популярной личностью у молодых летчиков. На этот счет Борис не желает распространяться. Уже в Нью-Йорке после того, как я уехал из Непала, от старых знакомых Бориса мне довелось узнать, что он неоднократно высылал собственные деньги молодым вдовам своих приятелей пилотов, не возвратившихся на свои базы.
Это лишь один из многочисленных примеров исключительной щедрости Бориса, которой он никогда не бравировал и которая особенно ярко характеризует его благородную личность. В Клубе-300 Борис всегда был в курсе того, как проходили полеты над Гималаями. Самыми выдающимися летчиками-завсегдатаями клуба были пилоты знаменитой эскадрильи «Летающих тигров», большинство из которых были отставными военными летчиками США, откликнувшимися на призыв к добровольцам помочь Китаю в борьбе против Японии. Получавшие 600–750 долларов в месяц и по 500 долларов премиальных за каждый сбитый японский самолет, эти молодые сорвиголовы совершали вылеты непосредственно с китайских баз, и на их самолетах были китайские опознавательные знаки.
Часто они спали на земле, под крыльями своих машин, вылетали в любое время суток, подчас прямо в пижамах, совершая атаки на японцев. Иногда они шли на такую уловку: договаривались с пилотами британских ВВС и Десятой эскадрильи США, уступая им число сбитых ими самими самолетов, с тем чтобы те могли получить определенную долю премий, полагающихся «Летающим тиграм».
В Клубе-300 собирались многие пилоты коммерческих авиалиний Китайской корпорации национальной авиации, также летавшие через Гималаи. Борис часто выезжал с находящимися в увольнении летчиками поохотиться в Ассаме и Куч Бихаре. Будучи главной фигурой в клубе, он, естественно, получал из первых рук массу информации о военных действиях, и потому вскоре его заподозрили в том, что он занимается шпионажем в пользу русских. Офицеры военной разведки тщательно следили, чтобы посетители клубного бара не выдавали военных секретов, но тщетно.
Уже после войны Борис узнал, насколько серьезно его воспринимали как шпиона. Когда в 1946 г. они с Кирой приехали в Америку, в порту Саванны (штат Джорджия) его ожидали три офицера. Двое из них были его старыми друзьями — генерал Боб Нейланд и полковник Ормонд Хантер, с которыми он часто выезжал на охоту. Третий был совершенно незнакомым человеком. Он зашел на борт судна и подверг Бориса строгому допросу. Оказалось, что американская разведывательная служба знала практически о каждом шаге Бориса в военный период. Ему было забавно слушать, как этот офицер зачитывал ему летопись его повседневной жизни. В конце концов, перекрестный допрос был прерван генералом Нейландом, большим другом Бориса.
Вечером Нейланд и Хантер устроили в честь Бориса прием, который продолжался до четырех часов ночи, а в шесть утра они сели на зафрахтованный ими катер и отправились на рыбалку за зубаткой. Было поймано мало рыбы, но зато выпито много пива.
Этот случай был не единственным, когда Бориса заподозрили в шпионаже, учитывая необычайно широкий круг его знакомств и массу информации, которую он получал о военных действиях в Азии. Индийцы и американцы считали его русским агентом, а русские — американским.
Хотя все эти подозрения были беспочвенны, остается фактом, что в течение какого-то времени в Клубе-300 велась секретная подпольная деятельность. Все это началось в один из тихих вечеров в 1944 году. Было очень поздно, и некоторые члены клуба уже расходились. Сидевшие в баре офицеры толковали о военных действиях. Никто из обслуживающего персонала не заметил большой лимузин, который въехал во двор клуба со стороны Театр-роуд.
Машина въехала под хорошо освещенный портик клуба, и улыбающийся швейцар спустился с крыльца, чтобы открыть дверцу хозяину лимузина, генералу Махабиру, видному члену клуба и большому другу Бориса. Из машины также вышел мужчина лет тридцати пяти, невысокого роста, с большим пучком волос и каким-то мальчишеским видом. Никто не обратил внимания на их прибытие. Молодой генерал быстро провел нового гостя по мраморной лестнице на третий этаж. Перед входом в квартиру Бориса сидел сонный служащий. Заметив гостей, он поднялся, а, узнав Махабира, поправил свой тюрбан и постучал в дверь.
— Заходите, — крикнул Борис. Отвесив поклон, служащий объявил о приходе генерала Махабира с другом.
За вошедшими гостями захлопнулась дверь. Генерал Махабир учтиво поклонился и представил Бориса молодому, несколько застенчивому другу. Оказалось, что это был монарх Непала, король Трибуван, единственный в мире индуистский правитель, царь и бог девятимиллионного населения страны. Для того, чтобы организовать эту встречу, потребовалась максимальная осторожность и долгая подготовка.
Дело в том, что молодой монарх был не просто королем, но еще и пленником, пленником своего собственного премьер-министра из семейства Рана, который управлял страной и изолировал короля в золотом королевском дворце, как в тюрьме. За королем неусыпно шпионили. Будучи коронован еще ребенком, он не мог свободно ступить и шагу.
В течение целого столетия его предки были лишены своих прав и не выпускались за порог своего дворца. Покончить с королем Непала правители семейства Рана не могли, т. к. народ страны поклонялся своему королю как богу.
В своем дворце король Трибуван имел все, чего мог пожелать — все, кроме свободы. Поступавшая ему почта тщательно просматривалась, посетителей проверяли, и «тюремщики» максимально заботились о том, чтобы никто и ничто не могло помочь потомку державных королей народности гуркха вернуть себе бразды правления.