Тигр в камуфляже («Блокпост»)
Шрифт:
— Да остались бы у меня — места навалом. — Иван запоздало включил рефлекс гостеприимства, — Куда, на ночь глядя, блин… Комаров практически нет — я бы вам во дворе постелил, на свежем воздухе. Оставайтесь!
— Нет, там друг у нас, давно не видели, — пояснил «дядя». — Надо навестить да насчет тебя его просветить, чтобы, если что, помог… Так что — бывай пока. — И вся честная компания молча удалилась за ворота…
Далеко за полночь гульбище нехотя расползлось по домам. Кто не мог перемещаться самостоятельно, тех утащили под руки. Аниська что-то шепнула матери, та всполошила подружек, и под понукания и тычки поминающие очистили Иваново подворье. Пока бабки убирали со столов, Аниська сообщила Ивану, что еще с полудня топили баню — специально якобы в его честь, и потащила «новобрачного» мыться. Иван давненько не бывал в нормальной бане, а потому противиться не стал — безропотно покинул опустевшее застолье, дал себя раздеть и с благосклонностью принимал ухаживания Аниськи, которая купала его, как пятилетнего ребенка: терла колючей губкой, намыливала с ног до головы, водила под ручку в парилку и там неутомимо охаживала пахучим березовым веником, затем вытаскивала в предбанник и окатывала из ушата колодезной водицей — короче, полный комплекс банной благодати. К концу процедуры он несколько протрезвел и в благодарность за обслуживание исполнил супружеский долг: завалил распаренную невесту в предбаннике на скамью и со смаком засадил ей восстановившийся фрагмент организма. Аниська счастливо ойкнула и зажмурилась было, приготовившись потерпеть полминуты, но на этот раз так быстро не получилось: Иван трудился минимум минут пятнадцать, добросовестно взрыкивая и периодически меняя позы — жесткая скамья не способствовала монотонности процесса. Под конец «новобрачная» прониклась всей серьезностью мероприятия, стала поддавать тазом (имеется в виду наименование части тела, а не предмет помывочного инвентаря) и даже с десяток раз вполне правдоподобно вскрикнула с оргастическим оттенком… В общем, баня получилась то, что надо, — во всех аспектах.
Пока мылись, бабки все закончили и убрались восвояси. Столы трогать не стали — осталась куча всякой снеди и изрядное количество водки, которую хозяйственная тетка Дарья припрятала в погребе, — все равно завтра с утра полдеревни припрется опохмелиться.
Когда заходили в дом, Иван заметил какую-то темную фигуру, шевелившуюся в углу двора, возле дровяника.
— Забыли кого-то, — бросил он Аниське. — Может, довести до дому?
— А это Мишка-дурачок, — присмотрелась Аниська. — Идти некуда, вот и шатается меж двор… Он безобидный — пусть ночует. Тетя Света прикармливала его…
— Безобидный! — нехорошо нахмурился Иван. — Дать бы ему поленом по черепу… Хотя — хрен с ним. Пусть ночует…
Ближе к рассвету душную тишину июньской ночи нарушили крики чем-то встревоженного дурачка. Иван проснулся, сел на кровати и ошалело вытаращился на раскрытую форточку.
— Демон, демон! — блажил Мишка возле дровяника. — Ликом черен, страшен! Демон, а-а-а!
— Чтоб ты сдох, дебила кусок! — в сердцах воскликнул Иван и толкнул локтем Аниську, разметавшуюся во сне на широкой постели. — А ну, женщина, поди успокой придурка. Дай ему по черепу и выгони на хер. И принеси мне квасу — если остался.
Аниська сомнамбулой скользнула с кровати и, держась за стенку, послушно поплелась на выход, на ходу натягивая халат. Иван довольно почесал грудь и крякнул. А что — есть в супружеской жизни положительные моменты.
Женщина — то, женщина — се и так далее… Приятно, черт возьми!
Скрипнула входная дверь, спустя некоторое время со двора послышался тупой удар, крик — и тишина. Иван удовлетворенно хмыкнул — женщина старательная попалась, все распоряжения воспринимает буквально. Видимо, и впрямь навернула дураку по башке поленом… Вдруг он замер. Со двора раздался короткий Аниськин вскрик, затем невнятное мычание, перешедшее в хрип. В природе звуков определенного характера Иван разбирался прекрасно — жизнь заставила.
Так, как сейчас во дворе, мычит человек, которого душат.
Метнувшись к окну, он присел и, чуть отодвинув краешек занавески, выглянул во двор. В тусклом свете фонаря мелькнули какие-то тени — и исчезли. У дровяника можно было рассмотреть чернеющие силуэты двух недвижно распластавшихся тел.
— Я тащусь, зеленый… — ошеломленно пробормотал Иван, натягивая штаны. — Началось, что ли?
На цыпочках прокравшись к двери, он встал справа от косяка и прижался спиной к стене. Ой, как плохо! Не догадался осмотреться при дневном свете на предмет инвентаря — придется защищаться голыми руками. Три года прошло — где что лежит в доме. Припомнить трудновато… Иван принялся разминать запястья. Скрипнула дверь в сенцах. Ночной гость не торопился, — что-то около минуты прошло до того момента, как начала медленно растворяться дверь в прихожку. Иван сделал медленный вдох и поднял, правую руку, согнутую в локте, развернув корпус для сокрушительного удара.
Дверь открылась полностью — черная фигура медленно ступила в прихожку и замерла на месте. Иван весь обратился в слух: судя по хоровому учащенному дыханию, пришельцев было как минимум трое.
Фигура сделала два шага вперед, и на пороге возник следующий посетитель, выдерживая положенный интервал. Третий тихо сопел сзади — теперь Иван был уверен, что в сенцах больше никого не было.
Дождавшись, когда третий ступит на порог, Иван наотмашь рубанул ребром ладони, целя в горло. Таким ударом он запросто ломал на тренировке два огнеупорных кирпича, положенных один на другой. Третий, как подкошенный, рухнул на пол. Перепрыгнув через тело, Иван прыжком догнал второго, нащупал в темноте его плечи и одним резким движением свернул шею — отчетливо хрустнули позвонки.
Кошкой бросившись на первого, он словил в объятия пустоту и от неожиданности кубарем влетел в комнату, зацепив стул, с грохотом упавший на пол. Первого не было. Перекувыркнувшись в угол, Иван присел и затаил дыхание, пытаясь определить, где находится враг. В этот момент темноту внезапно прорезал узкий луч фонарика, загоревшегося в противоположном углу, — к фонарику прилагался ствол пистолета с глушителем. Иван успел распрямиться и принять влево — луч фонарика быстро нашарил его в темноте, и, как ни странно, глушитель слегка опустился.
«В ноги, гад! Живым хочет взять!» — мелькнуло в голове Ивана, а тело уже самостоятельно делало свое дело: высоко подпрыгнув, он пропустил под собой две пули, смачно впившиеся в стену, и кульбитом ушел вправо, выпадая из светового пятна.
Выходя в полуприсед, Иван подхватил валявшийся на полу тяжелый стул и с размаху долбанул стрелка в корпус. Фонарик упал на пол и погас. Иван нащупал руку с пистолетом и немедленно вывернул ее на излом, по ходу дела добавив стрелку локтем в голову. Пистолет еще раз негромко тявкнул — стрелок вопреки ожиданиям не выпустил оружие. Чертыхнувшись, Иван дожал его руку — раздался треск ломаемой кости. Иван зажмурил глаза, ожидая услышать душераздирающий крик, но его не последовало. Стрелок, который по всем правилам должен был схлопотать болевой шок, как ни в чем не бывало, вцепился свободной рукой в его ногу и пытался свалить на пол.
— Да ты че, гад, робот, что ли?! — удивленно воскликнул Иван, со всей дури пиная стрелка коленом в лицо. Тот отлетел в угол и стал медленно подниматься. Нашарив на полу пистолет и фонарик, Иван отошел в противоположный угол. Полез было к выключателю, но передумал. Кто его знает, что там во дворе.
Включил фонарик и направил луч на странного стрелка. Мужик в черной спецовке и черной же маске, которую успела пропитать кровь, медленно шел на него, протягивая скрюченные пальцы.
— У тебя ж, падла, нос в пазухи ушел! — хрипло прошептал Иван. — Я ж тебя так долбанул… Ты ж, гад, должен был два раза сознание потерять… Ну че прешься?!
Стрелок не реагировал — он продолжал приближаться к Ивану.
Подпрыгнув, Иван нанес стопой сокрушительный удар в корпус. Стрелок отлетел назад, ударившись спиной о стену, и сел. Метнувшись к нему, Иван сорвал маску.
С лица, превратившегося в кровавое месиво, на него смотрели безучастные глаза, не выражавшие совершенно никаких эмоций. Если бы стрелок не шевелился, можно было бы сказать, что глаза принадлежат мертвецу…
— Да кто ж ты такой, мать твою?! — в отчаянии воскликнул Иван, наблюдая за врагом: посидев несколько секунд, тот восстановил дыхание, встал и вновь направился к нему, вытянув перед собой руки.