Тихая Война

Макоули Пол

— Серебристые чайки, — сказала Авернус.

На миг Шри разозлилась, а затем все же уточнила:

— Я не совсем понимаю, о чем вы.

— Вид морских птиц, некогда широко распространенный по обе стороны Атлантики. Если не ошибаюсь, они вымерли во время Переворота.

— Ах да. Я лично немного занималась восстановлением Антарктиды — вернула две разновидности альбатросов и пять разновидностей пингвинов. Полагаю, люди, работающие в Северном полушарии, могли воскресить и этих чаек. Мне не составит труда проверить.

— Серебристые чайки наилучшим образом иллюстрировали проблему классической таксономии. До того как широкое распространение получил геномный анализ. В те времена, если помните,

считалось, что представители вида составляют изолированную с точки зрения производства потомства группу, чьи гены несовместимы с другими видами. На восточном и западном берегах Атлантики существовали различные подвиды серебристых чаек. Непрерывность географического круга нарушалась на конце. — Авернус подняла посох и серебристым наконечником нарисовала в воздухе дугу. — Каждый подвид мог скрещиваться с соседним. Но два подвида с разных концов ареала не давали потомства.

— Полагаю, вы не просто так устроили мне урок истории. — Шри раздражало, что гений генетики воспользовалась тем, чего не знала Шри, и направила разговор в неожиданное русло.

— Ваши люди верят, будто дальние становятся чужими — другим видом. Будто они полностью отделились от основного вида, распространенного на Земле. Они не видят непрерывности. — Авернус вновь начертила полукруг. — Равно как и экстремисты среди дальних. Люди на концах континуума готовы уничтожить друг друга, однако в таком случае крайней становится следующая группа. И ее тоже необходимо ликвидировать. Так продолжается до тех пор, пока, удаляя сегмент за сегментом из непрерывного круга, не останется лишь один вид. Тогда он ополчится на самого себя.

— Считаете, я так думаю? Отнюдь нет, — бросила Шри. — Я не разделяю древних идей о сепаратизме и видах. О том, что жизнь сводится к выживанию и воспроизводству генов. Я верю в неограниченные возможности механизма адаптивности. Верю в то, что необходимо изучить каждое его проявление. Знаю, вы тоже в это верите. Подтверждение тому — ваши создания.

Каждый глоток воздуха обжигал Шри горло, в ушах гулко шумел пульс — профессору казалось, будто она обнаженная стоит перед Авернус, а та внимательно рассматривает землянку. Но в то же время Шри не оттюкала эйфория. Она забыла об осторожности, раскрылась перед Авернус, изложила ей свои убеждения в чистом, неприукрашенном виде, тем самым бросив гению генетики вызов. Примет ли его соперница или отвергнет, решит сотрудничать или придется принуждать ее к этому силой — как бы то ни было, краеугольным камнем их отношений станет этот самый момент, когда Шри во всеуслышание заявила о своих принципах.

Долгое время тишину нарушали лишь бульканье и шипение вырывающегося из отверстий пара да завывания ветра среди ледяных камней. Затем Авернус заговорила:

— Вы сделали мне предложение, профессор–доктор Хон–Оуэн. Позвольте мне выступить с ответным. Поедемте со мной. Работайте на меня.

— Зачем мне это? — спросила Шри.

— Спрос на работу, которую вы ведете на Земле, скоро исчезнет. Я знаю. Политический климат изменился. Умеренные либералы, которые поддерживали использование генной инженерии для восстановления разрушенных экосистем планеты, сегодня уступают более радикальным «зеленым». Те же полагают, будто генная инженерия — это наглое вмешательство в законы природы. Сам факт, что в тяжелые времена климатических изменений и Переворота продукты генной инженерии кормили миллиарды людей, для них ничего не значит. Они верят, будто генная инженерия столь же вредит их так называемой Гее, как и нефтехимическая зависимость, приведшая к глобальному потеплению. Уже сейчас они уничтожают урожаи генно–модифицированных продуктов. Далее они планируют прикрыть исследовательские программы, включая вашу. Они прилетели во Внешнюю систему, захватили наши города

и обители из страха перед тем, чего мы можем добиться, кем мы можем стать. На Земле у вас нет будущего, профессор–доктор, как и в любом другом месте, находящемся под гегемонией Земли. Однако я могу отвезти вас туда, куда земляне не дотянутся. Полетим со мной — я покажу вам массу прекрасных вещей, дам вам возможности создавать собственные чудеса.

Не успела Шри ответить, как по небу прокатился треск, словно отдаленный раскат грома.

— Хватит разговоров, — вмешался Ямиль Чо. — Разве вы не понимаете, что это было?

— Помолчите, — зло сказала Шри, пораженная дерзостью секретаря.

— Да она рассказывает вам сказки про белого бычка, а вы настолько увлечены, что даже не видите этого, — не отступал Ямиль Чо. — Она тянет время, а пока ее ловушка захлопывается. Только что захлопнулась. Раскат грома — это был сверхзвуковой хлопок. К нам приближается корабль: судя по радиолокационной сигнатуре, аэродинамическая капсула.

— Мое предложение не уловка, — сказала Авернус. — Вы уже оставили свою прошлую жизнь позади, профессор–доктор Хон–Оуэн. Вам нужно лишь сделать последний шаг и пойти со мной.

— Довольно, — снова вмешался Ямиль Чо.

Мужчина выхватил пистолет и уверенно направил его на Авернус, продвигаясь ближе к ней по гребню холма.

— Прекратите это сейчас же, — приказала Шри.

— Нет. Я больше не ваш слуга. А Авернус — не ваш приз.

— Чей же тогда?

Но Шри уже знала ответ: она поняла, почему ей позволили преследовать Авернус.

— Генерал Пейшоту полагает, что вы руководствуетесь далеко не интересами семьи. И все, что я здесь слышал, лишнее тому доказательство, — сказал Ямиль Чо и снова повернулся к Авернус. — Вы пойдете со мной. Сами, или я прострелю вам ногу, лишу запасов кислорода и затем, бесчувственную, оттащу в шаттл. Вот мое предложение.

Шри подняла пистолет и нажала на курок, но ничего не произошло. Ямиль Чо расхохотался и спросил, неужели она действительно полагала, что он доверит ей исправное оружие. В порыве дикой ярости Шри закричала, каждый раз все повышая голос:

— Нецелесообразное лишение прав! Умри! Умри! Умри!

Мужчина схватился за голову, колени у него подогнулись, и Ямиль Чо распластался на земле лицом вниз, мертвый.

Шри метнулась вперед. Она сделала три широких шага–прыжка, перемахнула через узкую часть водоема и спрыгнула на невысокий уступ. Приземление оказалось жестким, так что женщина ощутила удар от подошв до самой макушки. Тяжелый ранец с системой жизнеобеспечения тянул ее назад, и Шри едва не рухнула в озерцо. Однако профессору удалось ухватиться за шишковатый камень — она втиснула пальцы в перчатках и носы ботинок в трещины, подтянулась и выбралась на вершину холма. Схватив пистолет, выпавший из руки Ямиля Чо, она выпрямилась и навела оружие на Авернус.

Та стояла метрах в двадцати, опираясь на посох, — непокорная маленькая черная фигурка с бледным спокойным лицом, проглядывавшим за визором шлема.

— Полагаю, меня это представление должно было впечатлить, — заметила гений генетики.

— Простые меры предосторожности, — ответила Шри.

Когда профессор модифицировала геном Ямиля Чо, чтобы отточить его рефлексы и научить управлять режимом сна и бодрствования, она добавила и эту функцию. Дело было вовсе не в том, что она доверяла секретарю меньше остальных слуг — просто она никому из них не доверяла: самые приближенные, включая ее сыновей, имели подобные выключатели и предохранители. У Ямиля Чо во внутреннем ухе располагалась побочная цепь, реагировавшая исключительно на ее голос и контролирующая шунтирование в сонной артерии. Кодовые слова спровоцировали разрушение стенок артерий и массивное кровоизлияние в мозг.