Тихие ночи

– 1 -

Каменный утес нависал над черной бездной моря далеко выдаваясь вперед. Внизу волны раз за разом яростно бросались на острые темные базальтовые клыки, и, оставляя клочья белоснежной пены, бессильно откатывались назад. Гулко ворчали, рокотали и вновь пробовали на прочность несокрушимые барьеры. Им вторил ветер, он то завывал, то стихал, чтобы через секунду-другую снова разразиться проклятиями в адрес десятка скал — ведь только они мешали безудержному полету от горизонта и до горизонта.

Отдаленный раскатистый гром оглушал, сливался в канонаду, как будто неподалеку земные боги войны вновь перепахивали и разбирали очередной плацдарм ксеносов,

Я даже головой встряхнул, пытаясь прогнать наваждение, а затем громко выругался вслух, когда сильнейшим порывом ледяного ветра меня едва не опрокинуло на спину.

Такого просто не могло быть!

Всего лишь секунду назад сидел на скамейке у собственного дома рядом с лэргом Туриным, мэтром де Кровалем и Кромом из рода Волков, который успел начать что-то говорить. Сморгнул и… оказался валяющимся голым на ровной каменной площадке на вершине утеса. На мне обнаружилась лишь пояс с родовыми кинжалами, а на пальце кольцо-печатка аристо. Осторожно поднялся на ноги, осмотрелся. Наткнулся взглядом на постамент в виде восьмиугольной призмы цвета раскаленного металла, из глубин которого будто всплывали антрацитовые с сияющими серебряными краями руны. Возникали они без всякой системы, образовывали затейливые вязи и погружались обратно в глубину.

Небо тусклое, серое, безоблачное.

Вдохнул глубоко, напахнуло озоном, йодом и еще чем-то резким, незнакомым.

— Карр! Карр! — едва не заставил вздрогнуть и отскочить в сторону голос огромного черного ворона, который пронесся надо мной. Откуда-то пришло осознание — мой тотем. В крике птицы слышалась радость и восторг — свобода! И жизнь. Настоящая. Со всей полнотой ощущений, а не с их жалкими отблесками во время редких материализаций в реальном мире в виде тени.

Впереди в паре лиг над морем замерли на месте три смерча, они словно утоляли жажду, вбирая в себя воду, глотали ее тысячами кубометров. В верхней части воронок постоянно вспыхивали ветвистые желтые молнии, иногда, несмотря на расстояние, они перекидывались дугами от одного вихревого образования на другое.

Обстановка вокруг давила на сознание, показывая чужеродность всему живому окружающего пространства, о чем свидетельствовало отсутствие любой зелени — ни чахлого кустика, ни травинки. А еще в голове пульсировали мысли от конструктивных до «похоже, окончательно рехнулся», но даже если последнее случилось, то не спешил с воплями бегать по округе, как и бросаться в пучину. В целом же, если это не сон, не бредовые видения от переутомления и перенапряжения, то скорее всего, как говорила Амелия, меня решили облагодетельствовать своим присутствием местные боги. Реализм окружающего зашкаливал.

Сделал шаг к алтарю, рассматривая и запоминая руны, выжигая их в памяти, и в этот момент, словно ожидая именно моих действий, воздух рядом с призмой сгустился, образовалось овальное чуть мерцающее зеркало около трех метров в высоту. И из него вышагнул могучий бородатый старик, седой, как лунь, и косматый, как лев. Порыв ветра живописно разметал роскошную нестриженную гриву, отчего и без этого хищное лицо стало напоминать каменную маску. Отметил четко отчерченный профиль, некое благородство которому придавал орлиный нос. Тонкие губы прятались в короткой бороде, ухоженной в отличие от остального волосяного покрова, подбородок чуть выдавался вперед. Щеки, несмотря на почтенный возраст, не ввалились. Густые белые брови, придавали взгляду дополнительную суровость. А глаза просто поражали, они завораживали и промораживали, напоминали льдины Северного полюса, какие заставил некто могущественный гореть и сиять изнутри синим огнем.

Огромное тело гостя закрывали черные сплошные доспехи, где на нагрудники и пояс пошли клыкастые черепа неких чудовищ, а выбеленные человеческие — на наплечники, сразу по паре с каждой стороны. При жизни они принадлежали, скорее всего, каким-то великанам. Минимум в два раза больше обычных хумановских. Многочисленные едва заметные вмятины и царапины на костях рассказывали о славном боевом пути деда. На поясе у незнакомца кроме прямого кинжала с крестообразной гардой, самого обычного на вид, другого оружия не имелось. Но воин сжимал в правой руке огромную булаву из черного металла, где каждый шип светился фиолетовым огнем по краям, а в навершии рукояти камень кровавого цвета чуть заметно мерцал в окружении крохотных черепов.

Старик молча сверлил меня тяжелым взглядом, я тоже не спешил бросаться с вопросами: «кто ты?», «где я?» и так далее, по списку. Чувствовал — лишнее. Разводить на ровном месте суету — впечатление о себе портить, а оно первое. Старался сохранять уверенность, невозмутимость, а учитывая дающий слабину организм, на который воздействовал гость на животном уровне — это было крайне сложно. Ощущения хуже, чем от приближения к логову ксеноматки, а те на психику воздействовали будь здоров, и практически ничего не помогало от незримого излучения ужаса, даже силовой щит и сплошной защитный шлем, только боевая химия. Но пока справлялся и без нее. Давил эмоции, заполошные мысли о неминуемом и обязательно страшном конце и прочую дрянь.

Считал проговаривая.

…Раз, и вот-вот станет легче… два, нужно потерпеть совсем чуть-чуть… три, скоро это пройдет… четыре…

Аутотренинг, мать его. Простой, но порой действенный.

Гость одобрительно, а может мне так показалось, хмыкнул, насылаемый им страх отступил, а затем старик принялся вещать, именно вещать, а не говорить:

— Рожденный под чужими звездами, сегодня ты с честью прошел первое испытание! Да, оно не являлось сложным, но ты показал стойкость духа и готовность сражаться с любым врагом, не взирая на его силу. И поэтому родовое оружие остается у тебя до скончания твоих дней, а также может быть передано тобой достойным мужам без всяких других условий, только по твоему искреннему желанию. Кинжалы никогда не подведут в бою, они всегда помогут в трудную минуту. На том наше слово! Рази ими врагов в свою и нашу славу!

Лишь почтительно склонил голову, не зная, что орать в ответ. Служу Альянсу?

И еще у меня возникла мысль. Получалось ятаганы, по своей сути, заемная сила у местных небожителей. Соответственно, вопрос-вопросов: а не могут ли они в какой-то момент, если ты не будешь отвечать и соответствовать их высоким требованиям, порезать все напрочь? Несмотря на заверения в обратном? Ведь судя по поведению и местному фольклору здесь боги были слишком близки к людям. Поэтому могли и перенять черты паствы — мелочность и злоба, пусть не самые худшие из них, однако мне хватит. И останусь с одним лишь членом наперевес в какой-нибудь судьбоносный момент. Как, к примеру, сейчас, убери их — и грузите тепленького.

Деятель сердито засопел, видимо, все же требовалось сказать нечто соответствующее моменту, но помолчав немного, продолжил.

— Однако тебе нужно подтвердить право владения тотемом и способностями пяти родов. Давно никто не отваживался на подобный смертельно опасный шаг...

— Пяти родов? — переспросил, неожиданно сам для себя перебивая оратора, вычленив самое важное. Или я что-то не понимал, но речь могла идти только о четырех: воронов, медведей, каменных гадюк и огненных скорпионов. Стоп! А не милашка ли Амелия, свет очей моих, будущего мужа себе готовила? От того требовалось лишь помочь в зачатии потомства. Решила с пеленок воспитать под себя? Постоянно пошлые намеки. Да и не зря же ее отец умер пока я валялся без сознания, а способностью передачи умений обладал только глава рода Росомах. Не потому ли знахарка вела себя при мне, как девочка, укравшая кредиты со счета отца и потратившая их на мороженное? Нет. Вряд ли, там ритуал требовалось соблюсти. Не зря же я голову отпиливал у Ильма и вонзал в его сердце нож. Или в каждом случае имелся какой-то свой нюанс? А может старый Медведь сожрал еще кого-то, и мне не рассказал?