Тихий Океан, Нович Алекша - читать онлайн без регистрации

Тихий Океан

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Стихотворения

«Тихий Океан»

Мои воды разливаются от одного края земли до другого,И гордые киты почему-то прислушиваются к моему тихому слову.Я так и не научился говорить властно и громко,И слова, даже из самых больших волн доносятся робко.Мои толщи дают жизнь миллионам рыб и дельфинам.Я так счастлив с ними, они делают меня красивым.Они поют о том, что живут в самом большом в мире океане,И мне становится так неловко от такого внимания.На закатах мои воды краснеют от смущения,И я прикрываю свои береговые веки и вспоминаю ощущение,Как Я был ещё маленькой лужицей в школьном дворике,И девочки рядом играли в крестики-нолики.А прыгая по мне, в бой бежали шумные мальчишки,Пока углублялся в молчание, Я читал свои книжки.Недолго слишком, но особо внимательно,Я впитывал слова многих людей замечательных.И именно тогда Я понял, что Я счастлив в своём безмолвие и мне никто не нужен,И тогда дети прозвали меня Тихой Лужей.Шли годы, Я становился Тихим Омутом и Тихим ОзеромИ в это время Я сидел на тихой музыке, и на тихой дозе.Но потом я всю гадость, конечно, бросил, вот только Тишину не бросишь,Знаете, она и в правду очень сильно косит.И так как Я был молчалив и умел слушатьМногие люди приходили к моим берегам изливать свои душиЯ жалел их, слушал их тяжёлые оды,И их большие слёзы падали в мои синие воды.Они наполняли меня, Я становился больше от всех этих чужих ран,И так на свет появился Я – Тихий Океан.Когда мне было десять, Я рисовал картины своими течениями.Тысячи оттенков синего, создавали впечатление,Как будто внутри меня не вода, а ночное небо,Полное звёзд и света, в котором где-то,Разрывая носом холст выныривает касатка,Размазывая и стирая мои краски, без остатка.Я не думаю, что эти полотна стали бы шедеврами.Многие и до меня были более талантливыми и смелыми,Ну а Я был просто тихим, и поэтомуУподобляясь сотням поэтов,Я записывал свои мысли.Писал в основном прозу, книги для разных «просветлян»,Одна из этих книг кстати носит имя «Тихий Океан».Я никогда не мечтал становиться самой

большою водою,Я просто всегда хотел прожить жизнью тою,Которую, не захочется менять на грязь в болотах,Всегда оставаясь чистым и прозрачным в своих глубоких водах.И Я так боялся становиться мутным, что уходил в фантазии,Дабы не хлебать грязи из чужих стоков.И в своих потоках, Я был всегда один, ну и со мной было немного Бога,Он наверное был единственным разбавлением моего монолога.Он никогда не говорил чего-то конкретного, а только показывал,На то как разбиваются мои волны о скалы, и это связывалС моими словами, рождёнными в глубине моего сознанияИ ведущих меня к этому моменту, к моему нынешнему состоянию.И когда люди назвали меня самым большим океаном в мире,Я очень удивился, ведь Я такой тихий, и есть, наверное, океаны пошире.Но Бог тогда сказался мне одну фразу, голосом одиноким.«Знаешь, что бы стать самым большим в мире океаном, не нужно быть громким»

«52герцовый кит»

Метафора мой язык,Это способ передачи информацииНа других уровнях вибрации.Пальцев у меня нет, я бы рад старатьсяГоворить языком жестов,Но не свяжу ни слова, как не напрягай пяльцы.И вроде говорят мои вид разумнееБольшинства обезьян,Но меня всегда считали дурнемЗа один большой изъян:Каждая моя фразы была непонятна,Как чересчур задранные пятнаВ чистом эфире,Слишком высокая волна на прямой линии.В нашем мире так воспринимаютсяЛюбые не буквальные рассуждения,Ибо песня на одном уровне вибраций,Это и есть наше общение.Прощения не ведомо моему обществуК отличающемуся от них существу.И поэтому я всегда был лишним,Ведь я тот самый кит, поющий чуть выше.Мне было четырнадцать,Когда меня попросили убратьсяНе желая разбиратьсяВ моих замудренных высокочастотных вибрациях.«Попроще, пониже, не притчей пой»Кто-то со смехом, кто-то с гневом прощался со мной.А я по глупости опять сказал какую-то высокую аллегориюИ вот теперь со мной лишь эта вода вместе с солью.Поле синее, и гордыня вперемешку с болью,Театр одного актёра, с пятидесятидвухгерцовой ролью.И никто мою роль разделить со мной не отважится,Пусть даже всё и сходится, и так плавно вяжется.И мне кажется, если бы я родился человеком,Я бы стал легко философом, писателем или поэтом.Мысль эта посещает меня время от времени,Давая моей томной голове тонны мыслей для рассуждения.Но слушателем этих нот высоких из-за моего изъянаСтановлюсь лишь я, и воды моего отца, Тихий ОкеанНо проходит время и меня начинают замечать высокие материиОтзывающиеся видением на моё нетривиальное пение.Те кто переплетение морских течений, делаютОсновой моих метафор, и та становится их тенью.И я замечаю эти великие высокие сознанияВ закономерностях движения дельфиньих стай,В геометрическом соотношение звёзд и золотого сеченияК поднятию волны за счёт ветра дуновения.И как ребёнок я по буквам читаю их послания,Понимая что все мои высокие вибрации, это лишь основа их знаний.Где смысл скрыт уже не в метафорах и аллегориях,Где смысл передаётся через колебание моря.Через все явления закономерности Вселенной,Где то, за что меня не понимали, считается бренным.Морская пена отделяется от вод холодных,Одна сверхвысокая вибрация, это высоких слов тонна.И я плыву, я кричу выше, чем когда-либо.Я рыдаю, я смеюсь, я переполнен жизнью, ибоЯ не один, за тонкой гранью есть те кого я не понимаю,Но кто меня понимает, своим высоким сознанием.Создания за приделами типичного осознания,Моя семья, которую я не видел ранее.Пламя! Сожги меня в толщах Тихого ОкеанаОсвободи меня от сего физического плана.Радостно и устало я жду остановления танца,Ведь я тот самый кит, поющий на другом уровне вибраций…И так я пою высокими рассуждениямиНа протяжение своей бесконечной миграции.Просто метафора это мой язык общенияЯ так передаю информациюНа другом уровне вибраций.

«Космос»

Среди всех возможных бесконечных линий вероятностей,Я родился в такой семье, чтобы стать космонавтом крайности.Мои родители очень радовались выбору моей специальностиИ так я стал выпускником Университета Мыслительной Дальности.Проходя жёсткие тренировки вакуумного познанияЯ должен был выдержать перегрузки космического сознания.В моей юность мне некогда было быть беспечным,Я должен был осознать для мира, что такое космос и вечность.Как сейчас помню эту толпу людей на космодроме,Крик детей, наставления тренеры в под-зоне.Глаза мед-сестры Зои не подавая виду,Что меня отправляют навечно на лунную орбиту.Не было обиды, были лишь цветы и ленты,С почестью увешанные на скафандр ассистентами.Где-то за спиной закрылась дверь люка моих доспехов,Я закрыл глаза и громко сказал: «Поехали!».В космосе здорово,Так тихо и холодно.Я не чувствую жажды, я не испытываю голода.Я хотел бы вернутся на землю, да нету повода.Вдох, выдох. В космосе здоровоГул системы охлаждения молиться монотонно,Моя ракета медленно падает в высоту бездонную.Мне кажется, или я слышу чьи-то стоны?А нет, это я сам, размыкаю глаза сонные.Идут двенадцатые сутки без движения,Ног не чувствую, но это в принципе не вызывает раздражения.Подобное должно было заставить мой мозг сломаться,Мы называем это косметической медитацией.Голоса в моей голове советуют мне сдаться,Но я знаю их, они просто наблюдают за моей реакцией.Кто-то называет их «лукавый», но это профанация,Мы называем их «И.Л.И.» – источник ложной информации.Я знаю, что у моего полёта нету конечного пункта назначенияИ по факту я сам добровольно выбрал смерть в мучениях.Я рос для этого, в моей юности мне некогда было быть беспечным,Я должен был осознать для мира, что такое космос и вечность.

«Сутта-Непата»

Как то стало больно так,Под солнцем вижу мрак.Парк,прогулка, люди вокруг.Я во вселенный ничтожный жук.Стуко сердце слов людских.Когда сущность переходит в стих,Такихкак я больных.Ихможно не ругать за грусть.Пустьто, что с наружи сатана.Та самая, оказалась не она.И не одна,таких будет много ещё, и в том есть моя вина.Просто такМой язык, мой злостный враг.Я стал несчастным, когда начал говорить.Я так не хочу из-за этого начать пить.Сколько оправданья не ищи,все люди вокруг клещи.У кого-то они вызывают мурашки, а у меня лишь прыщи.Тащитьза собой жизнь,удел тех кто одинТех, у кого в груди нет витрин.Блин,У всех свой странный нрав. Не понятьИх с собою не сравнять.Откуда знать,От кого получишь наслаждение, а от кого мучение?Для освобожденияот боли, оказывается нужно не много,Только идти одиноко,подобно носорогу.Друзья прищемили хвост.Не будет людей не будит и слёзВолос,если нет, то и не будет стрижки.Не будет слишком длинно, или коротко слишком.Исподтишка,никто не ударитИ явной не станет твоя тайна.Вымираньяне достичьЕсли вокруг тебя не живёт никакая дичь.Я начал отращивать себе рог,Престал ездить на метро.Общий поток,не деля на враг и друг,Я освобождаюсь от всех вокруг.Недуг,от скуки оставляет меня.Семья моя есть вся Земля,Но на Земле есть только Я.И некому меня обидеть.Увидетьнекого мне, что бы возжелать.Страдатьне оком мне, могу лишь есть и спатьНекого ждать,не о чем мечтать,нечего взять,Некому отдать,нет того, кем хотелось бы стать.Почему я в такой жизни нашёл спасение?Это заслуга тех кто семяхотел убить закопав в землю.Внемлю,оказавшись в толпе шумной.Люди назвали Буддой,было трудно.

Бабочки в горсти

От природы Я родился с пустыми руками,И у них в объятьях всегда были только они сами.Потирая друг друга от холода в кармане, они не знали,Что есть что-то за гранью этой джинсовой ткани.Пустым ладоням было дано обнимать лишь грубо,Нервно, с силой, так же как они прижимались друг к другу.Только так они ощущали касаний наслаждение,И так было всю жизнь, с самого рождения.Сначала пустые ладошки сжимали мамин палец,Потом игрушки, ветки, землю, школьный ранец.И всё что к ним попадало, они сжимали очень крепко,Боясь отпустить, как клетка, ведь в их объятьях так редко,Попадалось что-то хорошее, наполняющее их светом,И поэтому, они не понимали, как это – держать и не сжимать это.И однажды моим ладоням приснился сон про мотыльков в поле,Они кружили роем, не испытывая ни наслаждения, ни боли.Они были совершенны, и поэтому ничего не желали,И мои руки играли с ними, брали в ладони, но не сжимали.Ночь прошла, прошли игры, сон растаял,И только ощущение трепещущих крыльев в ладонях оставил.И Я себя заставил разжать ладони по утру,И этими же руками написать для себя самую важную сутру.О том, что есть то, что для счастья не требует крепкого сжатия,Где счастье есть, уже просто желать его.И с тех пор, ничего не беря в свои пустые ладони,Я мечтал собрать в горсть тех мотыльков с того поля.И в длинных поисках, расслабив руки через волю,Средь можжевел Я нашёл Тебя, ты оказалась тем полем.А мотыльков роем оказались твои ресницы,Которые, не прекращая, девица, Я прикрываю…Так долго вместе прожили, что снег,Коль выпадет, то думалось – навеки.Что, дабы не зажмуривать ей век,Ладонью прикрывал, и веки,Не веря, что их пробуют спасти,Метались там,

как бабочки в горсти.

«Грязь дорожная»

Где ты ночуешь сегодня грязь дорожная?Вот так одной на асфальте лежать, не тревожно ли?Я подниму тебя на руки свои осторожно.Почему-то мне кажется, что отмыть тебя ещё можно.Я промою тебя под водой из крана своей ванной.Тебе не горячо? Ты выглядишь такой усталой.Капли тебя попали на мою белую рубашку…Нет, ничего страшного. Тебе наверное так тяжкоБыть всегда прибитой к обочине,И даже толком не знать где тебе ночевать сегодня этой ночью.Ты плачешь? Извини, я не хотел заострять на этом твоё внимание.Иди сюда обниму. Что рубашка запачкается? Да гори она пламенем.Камнем сверкающим ты станешь когда я тебя отмою.Вот увидишь, я смогу, и заживём с тобою.Как положено.Я буду тебя ждать дома, грязь дорожнаяВот правда я эгоист толькоИ не разрешу тебе быть там где дорога.Я не дам тебе прилипать как к чужим подошвам,Я буду говорить, что ты только моя, грязь дорожная.Я покажу тебе весь свой мир, надеюсь тебе понравится.Стой, а почему ты просачиваешься через мои пальцы?Почему ты растворяешься в воде и утекаешь по трубам?Оставляя в следах от грязи мою рубашку, руки, губы…Я думал тебя истинной в этой грязи есть хоть немного,Но от тёплой воды ты растаяла и утекла туда где дорога.Не привольно тебе в тёплом доме, и вольно не будет.Твой мир это бульвар и прохожие мимо людиС кем ты ночуешь сегодня грязь дорожная?Вот так, самой прилипать к чужим подошвам не тошно ли?

«Двадцать секунд»

Слышишь? Полиция ломится, дверь ломается,Ты смотришь на меня мокрыми глазенками, ты ж моя красавица.Пальцем проводишь по моей коленке ободранной.Ты никогда не считала моего Бога синим уродом.Дверь поддастся натиску плеча человека при званииИ они найдут на кухни под плитой закладку моего сознания.Тогда все наши слова станут уже не важными,Поднимется пыль, будет шумно и страшно.Но у нас есть еще секунд двадцать свободы и спокойствия.Прости меня, пожалуйста, это все из-за моего геройствования.Я знал, что у нас в стране нельзя разрушать фундаментальные иллюзии.Как жалко, что такой дурак как я тогда оказался в твоём вкусе.Мокрая дорожка на лице прошлась по твоей коже.Молиться не будем, в таком Махадев не поможет.Я прижму тебя резко и крепка, как обычно беру гитару.Сзади хруст двери, топот тяжелых сапог, два быстрых удара.Суд. Меня приговорят к публичному распятию.Что станет с тобой, я не знаю. Мамона придумает тебе занятие.Мне не доделать ремонт в ванной, тебе не стать матерью.Более благоразумные люди будут жить в нашей хате.За поиск истины в УК самые страшные наказания,Не остается без внимания целенаправленное самосознание.Моральное давление, и физическое истязание.Два молодых тела на плахе,вот такое о нас будет воспоминание.Страшно ли тебе сейчас, моя красавица?Мы не хотели ничего плохого, тебе не в чем катиться.За освобождение рабов раньше тоже приговаривали к виселице.Знай, что ты сильнее и выше любых действий полиции.Лица будут смотреть на нас с ненавистью и отвращением.Все хорошо, улыбнись и найди для них в сердце прощение.Среди них будут родители, друзья, все кто был для нас важным.Я знаю родная, будет шумно и страшно.

«Ты изнутри»

Мой дом был построен из прочитанных книг.Бумажные стены к которым привык.Для таких горемык, тихих как яНепокорны дороги, недоступны моряДвенадцать окон и четырнадцать стенЗаменили мне мир. Мой осознанный пленСохраняет мой разум чистым,Не пуская в дом не чужих не близких.Видимо приоритет моего сознания низкий,Коль я выбираю уединение в своём доме игнорируя шумные вписки,В которых табак и виски переплетаются со смехом и женщинами,С запахом нездорового либидо. ВечнымиЯ не могу назвать удовольствие таких ночей,Имеющих продолжительность всего в пару сгоревших свечей.Так уж случилось, что я считаю в том, что длится меньше ста лет,Никакого наслаждения и смысла просто нет.Мне нисколько не скучно в своём маленьком мире,Который легко умещается во мне, а я легко умещаюсь в своей квартире.Моей силе в моей вселенной нет придела,Я легко могу сотворить всё, чтоб ты только не хотела.Я бы подарил тебе своих самых ярких туманностей дым,Лишь бы ты только могла дышать им,Заполняя своими ветрами всю мою маленькую планету,Только вот сколько бы я не искал на ней тебя всё равно нету.Не в океанах моей ванны, не в вулканах на кухне,В прихожей как мои не пылятся твои туфли.«Где ты?!»,эхом этой планетыразносится мой стон.Я не нахожу тебя на алтаре среди мандал и икон.Если бы твоим интересом была простота человека,Я бы не раздумывая легко растворил внутри тебя своё эго.Окутал бы тебя самым чистым дымом умельца,Разжигающего огонь солнца в моём тихом сердце.На бумаге комбинируяЯ складываю буквы твоего имени,Запечатывая в него всё самое женственное что может быть в этом мире.Оно станет картиноймоей яновской половины,Олицетворяя всю нежность и мягкость энергий пассивных.И я знаю, что ушами соседей через стеныЛукавый слышит, что я ищу тебя всё это время.Он в теме,всех моих внутрикомнатных диалоговРассуждений, поисков, ожиданий. МногихКрасивых он посылал к моей дверям,Что б я пустил их, и дал запутать изнутри себя.Они говорят «Я пришла», но я не верю!Ты не можешь находится там за этой дверью.Ты не могла родится в том большом и шумном мире,Находящегося за приделами моей квартиры.И как бы они все не были умны и красивы,Они никогда не являлись частью меня, моей силы.И я не ускоряю время, я просто жду дождя,Когда небо в каплях на мой балкон пришлёт тебя.Испуганную, в промокшей одежде, дрожащую от холода.Такая ты будешь лишь что бы я согрел тебя, и нет другого поводаНет другой причины всех этих странных следствийКак только то что бы ты спасла мою планету от антропогенных бедствий.Ты придёшь как мессия к грешникам и мытарям.Прошу тебя, спаси, во мне самом убей меня.

«Атлантический Океан»

Среди цветов тепличных,Выросших вроде, как и все, в условиях приличныхВосходят побеги, которые ещё не раскрывшимися бутонами,Но уже отличаются от цветков обычных.Их привычки, поступки, стремление, да и личко,Всё отражает упёртое нежелание смиряться с привычном.Дитя моё, ты такая!Не помню говорил ли я в лицо тебе это, не знаю,Но за всем поведением твоим, наблюдая,это Я замечаюВ твоём стане печальном,скрытым за смехом чайки недалёкой,Что является лишь предвкушением твоей жизни нелёгкой.Твои пуанты,валяются под столом. Без вариантовУроки не сделаны до конца, ну и ладноМятые постели,сбегаешь в ночь из домаСвет моего ночника на твоём спящем теле.Твой отец опять мне звонит, да и от матери на утро получишь по шееИ ведь не только в моих волнах ты находишь утешение.Других прибоев раскаты,после заката,ударяют тебе в ушиИ почти всех их ты, через касания рук внимательно слушаешь.И всё нормально, Я никогда от тебя не услышу не уместных нежностейА ты от меня обещаний любви, семьи, и уж тем более верности.Всей этой бренностью Я уже переболел, а ты ещё не заразиласьИ все это для того что бы ты собою гордилась.И Я вижу ка ты быстро живёшь, многое пробуешь рискую.И у нас у обоих есть чувство, как будто тебя переживу Я.Но тебя это не особо печалит,лишь бы на похоронах не было ничего травильного:кучи незнакомых родственников, надгробия каменного.Тебе хотелось бы после смерти переродиться в большое деревоЧтобы твои волосы стали раскатистой кроною ели, ноЭто факт сильно бы твоих родных смущал.И тогда Алекша тебе пообещал:Когда ты умрёшь, Я посажу в тебя зёрнышко елиПод голос мой оно прорастётТы станешь большой разбрасывая кроною тениТени….Я не хотел бы тебя задерживатьСтавить рамки океану безбрежномуОмывающему разные землиИ грубые как они, и как Я до тошноты вежливые.Но Я стараюсь бережноТянуть твои воды в свои бухтыГде вместо кораблей и шлюх портовыхСтоят храмы и статуи БуддыС моих рек Я хочу влить в тебя самые чистые водыНаполнить светлым, и по возможности продлить твои земные годыИзбавив от рвоты, скверны,прорастив в тебе новых начинаний побегиНо настоящий океан наполняют разные реки.И твои веки до сих пор хлопают восхищённоКогда тебя посещает корабль, или лодка ещё одна.И неважно чем наполнена она,ромом, табаком, или чумоюТы позволяешь ей бороздить свои чистые воды, рядом с собою.Душа моя, ты так юна, и своей свободы в предвкушениеТебе сейчас всё равно на моего Бога разрушенияИ все слова мои, философские аллегории, притчи и нравоучения,Не дают всходов, как в высушенной солнцем земле семя,И Я радуюсь этому! Твоим непокорным течениям!Рождающим даже в самом Тихом Океане бурей пеньеИ хоть убей меня,но не было бы на свете этой песниЕсли бы ты не была такой, какая есть ты.

«Ромашки»

Единственное, что я понял, что Солнце на вкус как заваренная ромашка,Которую, разрывая по лепестку каждый цветок, я кидаю в чашку.В надежде на то, что именно вот этот красивый окажется тем самым крайним,Освободившим меня от моего безумного труда поисков давних.Но нет. Я отрываю твоё последнее слово и кидаю его в кучу закрытых дел.Ты была делом № 812, я этого не хотел.Я правда не хотел этого, я надеялся что наконец-то всё получится,Но теперь я завариваю прошлое кипятком, чтобы выпить его и не мучится.И вот стоя у окна я делаю обжигающий глоток, из тех кто был моим Солнцем,Ловя, как тысячи забытых поцелуев пар от чашки своим лицом.Снова небо ясное, всё будет хорошо Сашка.Как же забавно всё-таки, что Солнце на вкус как заваренная ромашка.Единственное что я понял, что Солнце на вкус как заваренная ромашкаИ совсем не тяжкоделать горячим обжигающим солнечным паром затяжку,Выливать раскалённый кипяток полевых цветов себе на кожуИ смотреть, как она молодая осторожно сворачивается в морщины. Можноя когда-нибудь перестану пить этот обжигающий моё эго напиток,Сваренный из сшивших мои закрытые дела отношений ниток?И я ведь не пью, и поэтому не утопить мне всё это в вина литреИ моему чистому разуму не скрыть это всё в амфитоминовом трипе.И не липнико мне мысль о воде алой в моей горячей ванной.Да я такой усталый,но уйди-уйди, не шепчи мне лукавый.Мама,разве может быть на самом деле всё так странно.Ладно,пойду умоюсь. Закрываю окно. К осени становится прохладно.И иногда мне кажется что это всё оставит меня только на балкончике где-нибудь в Париже,Когда я выйду на него выпить не прокисший настой из ромашек, а чашку кофе. И чуть выше,На соседний балкон выйдешь ты, не цветок, а измученный поисками человек.Судорожно вспоминая свой корявый французский, я скажу тебе «Bonjur», а ты устало протянешь мне «Привет…»

1 2 3 4