Тихий омут
Шрифт:
А сегодня Катерина выглядела ну совсем не так, предстала перед ним не в том свете, чем и оттолкнула от себя раз и навсегда. И в чем заключалась та причина резкого отлучения от нее и ее тела, Кирилл понять не смог. Да и незачем поднимать эту тему снова и мусолить ее на ночь глядя. Истина давно лежала на поверхности, это Кирилл ее не хотел видеть. Надоела ему вся эта беготня от жены к краткосрочным любовницам, вот и вся причина. Ни к чему ведь такая жизнь праздная не приведет.
Кирилл не хранил верность жене Катерине примерно с самого начала их брака, постоянно ища любовь на стороне. На самом деле, он не был таким уж ветреным, он просто мечтал забыть о насущных проблемах, нависших над его головой на протяжении нескольких лет. Он от жены не скрывал, что гуляет, за что Катерина, само собой, пилила его. Как считал Кирилл, необоснованно.
"Мало того, что выглядит Катерина так, что друзьям показать ее стыдно, так еще и возмущается, что я с другими время свободное провожу. Видела то она меня с очередной дамочкой, то свидетели-подружки ее наплели, где я был и с кем. Ну и, чего и требовалось ожидать, зацепилось одно за другое, и понеслось. Выслушал от нее много чего про себя. Мол, она потратила на меня, козла, лучшие годы своей жизни. Будто бы я не потратил свои лучшие годы на пустую и бесполезную жизнь с ней! Но я же не говорю ей об этом. Мне уже сорок, и что с того? Чего я добился, живя с ней под одной крышей?"
Кирилл впал в размышления, продолжая выгораживать себя.
"Да, я успешный, у меня есть престижная высокооплачиваемая работа, хорошая руководящая должность в кампании, деньги есть, но, а хули толку? Куда деньги эти совать, на кого спускать? Катерина так и не подарила мне детей, а я мечтал о них с тех пор, как связал себя узами брака. Мы пытались долго и безрезультатно завести ребенка, ходили по лучшим клиникам, но попытки наши не увенчались успехом. Были только зря потраченные деньги и нервы. А виной ее бесплодности послужил неправильный образ жизни Катерины и ее чрезмерная полнота, которая перезапустила гормональный фон, и который лечить нужно было долго, кропотливо, с диетами. Может, и операция бы потребовалась, но жена, невзирая на свои обещания исправиться, продолжала жить так, как хотела. Я с ней воевал-воевал, но все нескладно, а потом псих меня накрыл, и бросил я ее. Пускай сама как хочет, так и живет, думал. Я надеялся, что Катерина возьмет себя в руки. Но нет, она стала еще толще, несносней, у нее появились тяжелые заболевания, которые уже не излечить. Но жалости во мне к ней не было и нет. Сама виновата, что стала такой."
Кирилл не лукавил. Он и впрямь не имел жалости ни к жене с ее проблемами со здоровьем, ни к другим людям, которые действительно нуждались в поддержке. Он даже ни разу за свои сорок лет милостыню не подал. Считал это низменным занятием, а тех бедняг, кто стоял с протянутой рукой, клеймил лодырями и бездельниками, и обходил стороной.
"Сколько себя помню, никогда не принимал, как все они выражаются, особенных девушек, то есть со всякими дефектами: жирных, больных, инвалидок и прочих. Не нравятся мне такие, и жалеть их не стану. Я предпочитаю идеальных телом и внешностью, красивых, ухоженных принцесс, знающих себе цену, но при том обладающих нормальным, адекватным характером. И ищу я себе именно такую, безупречную во всем, пусть и с большими запросами, но зато чтобы не была она с дефектами, уродствами, или, еще того хуже, без мозгов. Умная, красивая, плодовитая мне нужна. Вот и все критерии отбора…"
Кирилл повел плечами и взглянул на себя в зеркале заднего вида.
«По-моему, это не так уж и много. Но такие мне почему-то никак не попадаются. А если попадаются, то крайне редко и то за деньги, на ночку. А мне бы семью хотелось завести, ребенка, и не одного. Вон, большинство знакомых моих, которые с головой на плечах, давно обзавелись потомством, а я все один да один. А как мечталось бы, чтоб сейчас я не от Катерины ехал на нервах весь, а с работы домой, где меня бы ждала беременная жена и детишки. Они бы, увидев меня на пороге, подбежали бы и кинулись обнимать папу, по которому соскучились за весь день.А как я люблю мелких карапузов, аж не передать словами…"
Была у Кирилла в одно время подруга с ребенком, мать-одиночка, которую бросил мужик ее нерадивый, и к которой Кирилл испытывал теплые чувства когда-то давно, еще до женитьбы. Приходил к ней в качестве друга семьи, сидел подолгу и нянчил ее малыша, представляя, что этот ребенок мог бы быть его родным, если бы подруга его ответила взаимностью. Но она не отвечала, не хотела признавать Кирилла в роли мужа, потому что любила того, кто ее кинул, надеялась на его возвращение. Этот нерадивый папашка вроде бы одумался на какое-то время, и подруга Кириллу об этом сообщила, попросив прекратить общение. За то время, пока она была с ним, Кирилл успел жениться на другой. А потом, когда подругу и ее ребенка снова кинул ее любимый, и она готова была метнуться к Кириллу от чувства безвыходности, тот был уже занят Катериной.
Так и разошлись их пути. Где она, та подруга, и что с ней, Кирилл давно не знал.
"Вроде бы, она перебивается, чем придётся, с одного на другого прыгает, постоянного нет, как говорили наши общие знакомые. А я вот, тоже. Ни туда ни сюда. Не пришей рукав к одному месту, как говорится… Может, лучше бы отыскать ту подругу? Но уже и перегорело как-то, не хочется ее видеть. Любимым быть хочу, а не на подхвате и в ожидании, когда меня снова подвинут. Я ведь никогда ей не нравился, как мужчина. Хотя она, узнай, чего я успел достичь за десять лет, согласилась бы стать моей женой. Из-за денег и обеспеченного будущего, конечно же, согласилась бы. Не хочу я так. Искренности хочу. Должен найти. Искреннюю и идеальную. Желательно, с авто и собственной квартирой, чтобы она не висела у меня на шее."
Глава 2
Подари мне, подари этот вечер.
Я тебя благодарить буду вечно…
Женя Белоусов, "Просто ты одна".
За окном иномарки – поздний вечер, город окутали сумерки вперемешку с огнями снующих мимо авто и уличными фонарями, стремительно убегающими вдаль.
Сидел себе Кирилл в своей, нашпигованной собой неотразимым, тачке, сидение попой грел, буйствовал молча, размышлял о жизни, никого не трогал, не подрезал, как тут потревожили его.
На дорогу внезапно выбежала какая-то перепуганная девушка, и прямо под колеса его машины устремилась.
– Черт возьми!!! – испугавшись, что сбил человека, Кирилл в панике сигналя, но впустую, резко дал по тормозам.
Он уже не думал, о том, что сзади ехали другие машины, и водители запросто могли, не среагировав на непредвиденный маневр ехавшего впереди Кирилла, преспокойно, без спешки и вполне предсказуемо врезаться в его любимую тачку.
Кириллу несказанно повезло, аварии не приключилось. Кое-что другое уже приключилось, более непредвиденное. То ли ещё будет…
Девушка, секунду назад стоявшая в зоне его видимости, в миг исчезла. Кириллу оставалось лишь молиться, чтобы она не оказалась раздавлена насмерть его машиной.
– Ну психопатка доморощенная! Только бы не под колесами… Только бы не под колесами…Пребывая в сильнейшем эмоциональном потрясении от того, что только что видели его глаза, а руки, вместе с быстро сработанной реакцией и без того кипящего мозга, успели предотвратить непоправимое, Кирилл, не захлопывая двери и не глуша двигатель, вышел из машины со страхом, что все же не успел затормозить вовремя и зацепил девушку.