Тик-Ток из Страны Оз
Шрифт:
— О горе мне! — возопил Орак. — Посмотри, что ты наделал своим ужасным ружьем!
— Как же я посмотрю, если твое дыхание заволокло все вокруг черной пеленой? — отвечал Книггз.
— Только не говори мне, что ты не нарочно! — Крылья Орака беспомощно хлопали, а его голос дрожал от обиды. — Прошу тебя, не говори, будто ты не знал, что ружье заряжено!
— А я и не собираюсь, — отозвался Книггз. — А что, сильно тебя ранило?
— Одна пуля попала мне в челюсть, и я не могу открыть рот. Слышишь, какой у меня глухой и хриплый голос? Это оттого, что мне приходится говорить со сжатыми зубами. Другая пуля сломала мне левое крыло, и я не могу летать. А третья попала в правую ногу, так что идти
— Слез бы ты с моих командиров, а? — попросил Книггз. — Ты такой тяжелый — как бы ты их не раздавил. Слышишь, как вопят?
— Обязательно раздавлю, — прорычал Орак. — Если только сумею, то раздавлю непременно, потому что я не в духе! Жаль, у меня рот не открывается, а то бы я вас всех съел, не поглядел бы, что у меня по теплой погоде аппетит плохой.
С этими словами Орак стал перекатываться с боку на бок всем своим гигантским телом, чтобы окончательно раздавить офицеров. Но вместо этого он скатился в сторону, и все шестнадцать, кое-как поднявшись на ноги, понеслись прочь что было Духу.
Рядовой Книггз не видел их, но по удаляющимся крикам понял, что они убежали, и решил больше о них не беспокоиться.
— Прошу прощения, я вынужден откланяться, — сказал он Ораку. — Мне пора идти, ибо мы намерены продолжать наше путешествие. Если ты умрешь, прошу меня не винить: стрелял я в тебя в порядке самообороны.
— Я не могу умереть, — отвечало чудовище, — мою жизнь охраняют волшебные чары. Но прошу тебя, пожалуйста, не покидай меня!
— На что я тебе? — спросил Книггз.
— Моя сломанная челюсть заживет через час, и я смогу тебя съесть. Крыло заживет через день, а нога через неделю, и я буду здоров, как прежде. Раз уж ты в меня стрелял и причинил мне столько неудобств, было бы только справедливо, чтобы ты остался здесь, подождал, пока я смогу открывать рот, и отдал мне себя на съедение.
— Позволь с тобой не согласиться, — твердо возразил солдат. — Я обещал королеве Анне из Угабу, что помогу ей завоевать мир, и я не имею права нарушить обещание только ради того, чтобы быть съеденным Ораком.
— Это другое дело, — сказало чудовище. — Раз ты связан словом, не стану тебя задерживать.
Оглядев вокруг себя, Книггз отыскал в темноте дрожащую королеву, взял ее за руку и повел прочь. Спотыкаясь о камни, они уходили все дальше и дальше от страшного места, где, вздыхая и хлопая крыльями, осталось лежать раненое чудовище. Вскоре впереди забрезжил свет, и Книггз с королевой смогли различить дорогу.
По мере того как путники удалялись, дымное облако, которое надышал Орак, постепенно рассеивалось: вскоре они оказались на вершине небольшого холма, откуда открывался вид на прекрасную долину, освещенную лучами заходящего солнца. Тут же жались друг к другу шестнадцать офицеров; они тяжело дышали после своего безоглядного бегства и все еще не пришли в себя от страха. Они бежали бы и дальше, но силы их уже иссякли.
Королева Анна строго отчитала их за трусость, одновременно превознося храбрость Книггза.
— А ведь мы оказались мудрее, чем он, — слабым голосом ответил генерал Циферблат. — Мы, конечно, сбежали, зато теперь мы поможем вашему величеству покорить мир. А ну как Орак съел бы рядового? Ведь тогда Книггз оказался бы дезертиром!
Немного отдохнув, войско спустилось в долину. Как только Орак скрылся из виду, все заметно повеселели. С наступлением сумерек путники вышли к ручью, на берегу которого королева Анна распорядилась остановиться на ночлег.
Каждый офицер нес в кармане крохотную белую палатку; лишь только палатка оказывалась на земле, она тотчас начинала расти и достигала таких размеров, что ее владелец помещался в ней без труда. Книггз тащил на спине рюкзак, в котором
4. БЕТСИ БОРЕТСЯ С БУРЕЙ
Бушевал шторм, сверкала молния, гремел гром, и корабль налетел на скалу. Бетси бежала по палубе, когда судно внезапно содрогнулось от мощного удара; ее подбросило в воздух и швырнуло в черную пучину. Вместе с Бетси на корабле находился Хенк, маленький тощий ослик с печальными глазами. Тем же сокрушительным ударом его выкинуло далеко за борт. Волна накрыла Бетси с головой, и она наглоталась воды. Вынырнув и немного отдышавшись, она вытянула руку и в темноте нащупала что-то вроде кисточки. Сначала Бетси решила, что это — разлохмаченный конец веревки, но тут жалобный голос произнес «И-а! «, и девочка поняла, что в руке у нее кончик хвоста Хенка. Внезапно море осветилось ярким сиянием: корабль, находившийся уже на довольно значительном расстоянии от Бетси и Хенка, загорелся, взорвался и ушел под воду.
Бетси содрогнулась от ужаса, но в следующий момент заметила, что вокруг плавают многочисленные обломки. Она выпустила ослиный хвост и ухватилась за один из них. Подтянувшись, она взобралась на него и почувствовала себя в безопасности. Хенк тоже увидел плот и поплыл к нему. Он был такой неуклюжий, что, если бы Бетси не помогла, сам он ни за что не залез бы.
Хенк с Бетси сидели, крепко прижавшись друг к другу, потому что их плот был просто крышкой палубного люка, оторвавшейся во время кораблекрушения. Впрочем, она надежно удерживала их обоих на волнах, и девочка с осликом не боялись утонуть.
Буря продолжала бушевать и после того, как корабль пошел ко дну. Слепящая молния разрезала черное от туч небо, далеко над морем разносились оглушительные раскаты грома. Волны бросали жалкий плотик из стороны в сторону, играя им, как ребенок резиновым мячиком. Бетси не могла отогнать от себя тоскливую мысль, что на сотни миль вокруг нет ничего, кроме воды, и ни одного живого существа, кроме Хенка.
Как видно, о том же думал и ослик, потому что он ласково потерся о Бетси носом и произнес свое «И-а!» самым нежным голосом, будто успокаивая перепуганную девочку.
— Ты же будешь защищать меня, правда, Хенк? — жалобно спросила Бетси, и ослик снова повторил свое «И-а! «, давая понять что она может на него положиться.
Бетси и Хенк подружились на корабле, когда буря еще не началась и море было спокойным. В нынешних трагических обстоятельствах Бетси, быть может, предпочла бы иметь защитника половчее, но зато она знала: ослик сделает все, что только в ослиных силах, лишь бы спасти ее.
Они плыли всю ночь, и постепенно буря стала выбиваться из сил; издав последний слабый стон, она угасла окончательно. Волны немного улеглись, и плыть стало легче. Бетси растянулась на мокром плоту и уснула, но Хенк не сомкнул глаз ни на секунду: он, видно, решил, что долг повелевает ему охранять девочку. Ослик примостился возле спавшей в изнеможении Бетси и терпеливо сторожил ее сон, пока над морем не занялась заря.