Тили-тили-тесто
Шрифт:
Дымор, сидя на полу, продолжал творить заклинание. Но Светка тоже была начеку. Она схватила со стола коробку с остатками торта и запустила ею в злого волшебника. Хотя Светке некогда было целиться, её бросок оказался на редкость удачным. Торт перевернулся в воздухе, и коробка нахлобучилась на голову старика, являя собой забавный головной убор.
– А-а-а! – закричал Дымор и всплеснул руками.
Из-за этого движения заклинание получилось странное: на столе вдруг поднялся и заплясал скелетик обглоданной пиратами курицы. Он спрыгнул на пол и, пританцовывая, двинулся
Когда Дымор избавился от коробки и протёр залепленные кремом глаза, то увидел наступающего на него врага. Он хотел спрятаться под ёлкой, но скелетик преградил ему дорогу. Словно молодой драчливый петушок, наскакивал он на волшебника, не давая пройти.
Светка весело расхохоталась, махнула на Дымора рукой и поспешила на помощь Гене, потому что Тринадцатый извивался в руках мальчика, грозя вот-вот вырваться на свободу.
Во всей квартире творилось невероятное: по полу катался орущий дикими кошачьими голосами клубок, Гена со Светкой с трудом удерживали вырывающегося пирата, а Дымор на пару с куриным скелетиком отплясывали чудный петушиный танец. Пираты из-под ёлки свистели, улюлюкали, хлопали себя по коленкам, но на выручку не торопились: боялись выйти.
И вот в разгар этой катавасии раздался оглушительный звон будильника.
Будильник захлёбывался радостным звоном, а чудеса продолжались. Прямо в руках у Светки и Гены Тринадцатый пират вдруг стал быстро сморщиваться и уменьшаться, пока не превратился в кусочек речной глины.
Ребята перевели взгляд под ёлку. Оказалось, что с остальными пиратами происходит то же, что и с Тринадцатым, – они уменьшаются! Вот уже из-за их спин показались волшебные мешки. И на одном из них… Что это?… Бьётся и никак не может высвободиться из ловушки Ниточка.
Светка внезапно поняла: если немедленно не вызволить Ниточку, то она снова станет картонной игрушкой. Девочке потребовалось всего несколько секунд, чтобы сдёрнуть петельку с булавки и благополучно выбраться из-под ёлки. Она облегчённо вздохнула. Бережно держа мышку, отнесла и выпустила её на стол.
А Митрофан тем временем, катаясь по полу, вдруг почувствовал, что объятия его пусты. Он вскочил и растерянно огляделся вокруг. От него к стене стремительно удирал большой чёрный таракан. Добежав до плинтуса, таракан забрался в щель и замер там, прикидываясь щепкой.
Ребята поискали глазами волшебника. На том месте, где недавно размахивал руками Дымор, теперь возвышался небольшой холмик из пепла, и от него к потолку поднимался едкий чёрный дым.
– Сгорел, – сказала Светка, но тут же спохватилась: – А может, он превратился в дым, чтобы улизнуть?
– Пусть убирается! – закашлялся Гена и открыл форточку.
Ядовитой змеёй дым выбрался на улицу и растворился в зимней ночи.
– Давай заглянем в мешки, – предложил Гена. – Как там дети? – И развязал первый мешок.
Из него медленно выплыло облачко. Внутри облачка безмятежно спала и тихо улыбалась во сне девочка. И такая она была хорошенькая! Вовсе не злая. Облачко проскользнуло мимо переставших чему-либо удивляться ребят, подлетело к форточке, повисело, покачиваясь, словно прощаясь, и медленно вытекло наружу.
– Как ты думаешь, куда оно полетело? – задумчиво спросила Светка.
– Домой, конечно, – уверенно сказал Гена. – Ведь Дымор говорил пиратам, что если чары развеются, то дети станут добрыми и послушными и вернутся к мамам и папам.
Ребята принялись развязывать мешки. Одно за другим покидали облачка с детьми Генину квартиру. Наконец последнее исчезло в форточке, и весёлый звон будильника оборвался.
В наступившей тишине Гене и Светке вдруг показалось, что ни Дымора, ни пиратов, ни Таракана не было. Что это они сами придумали такую игру, поверили в неё и приняли вымысел за действительность.
Светка зажмурилась и попросила:
– Ген, ущипни меня. Кажется, я сплю.
– Я и сам вроде сплю, – пожаловался Гена, оглядывая царящий в комнате беспорядок. – Давай спросим у Митрофана, что это было. Кис-кис-кис! Где ты?
Митрофан мяукнул и потёрся о ноги хозяина. Гена взял его на руки и спросил:
– Скажи, Митя, это сон или не сон?
Но кот ничего не ответил, а лишь раскатисто замурлыкал и подставил ухо: мол, почеши.
А ёлка сияла и переливалась новогодним дождём, мишурой и шарами. Под ней сиротливо жались друг к другу глиняные конусы – всё, что осталось от бестолковых пиратов.
– Это не сон, – наконец сказала Светка, – это новогоднее приключение, которое, кажется, удачно закончилось. – И вдруг воскликнула: – Где Ниточка? Неужели и она исчезла?
Но мышка преспокойно сидела там, где Светка её оставила, – на столе между тарелками, и как ни в чём не бывало чистила усики.
– Вот она! – обрадовался Гена и взял зверька в руки.
Это и впрямь была Ниточка, только петелька на её спине чудесным образом исчезла.
– Как ты думаешь, – спросил Гена, разглядывая мышку, – почему Ниточка снова не превратилась в картонную игрушку? Ведь волшебство, как мне кажется, уже кончилось. Вот и Митрофан больше не разговаривает.
– Очень просто! – засмеялась девочка. – Вспомни, какой год настаёт по восточному календарю?
Гена задумался.
– Ну же, ну! – торопила его Светка. – Ты сам недавно об этом читал в журнале «Мурзилка» и мне рассказывал.
– Вспомнил! – обрадовался Гена. – Наступает год Серебряной Мыши!
– Вот тебе и разгадка! – сказала Светка.
Неожиданно в дверь позвонили. Ребята вздрогнули и переглянулись. У обоих мелькнула одна и та же мысль: неужели Дымор с пиратами воротился?