Тилотама и дракон
Шрифт:
— А я-то тут при чём? — по-прежнему не понимала я.
— Ты не в курсе дорогая, это все держалось в строжайшем секрете, но дело уже чуть было не дошло до открытого противостояния. И тогда было принято решение создать комиссию. В её состав войдут по одному представителю от каждой расы.
— А кто будет нас представлять? — загорелась я.
Дело обещало быть очень интересным, и я собиралась активно поучаствовать. Конечно, не в качестве участника, но как зрителю мне, наверняка, удастся добыть пропуск на все судебные заседания. Я уже мысленно просчитывала к кому стоит обратиться,
— Тами, дорогая, нас не включили в состав комиссии. И гномы, и драконы будут ответчиками. И сейчас собирается команда опытных юристов, готовых биться за нашу гору с этими чешуйчатыми прохвостами до победного.
— Как так-то? Это же наша гора! — возмутилась я.
— Ну, разумеется, наша. Я рад, что ты, так же, как и все мы, пылаешь праведным гневом. Я уже уверил в этом и его Величество Короля и всех представителей Совета. Ты будешь входить в состав наших представителей в этом суде.
— Что? — и вот тут-то я рухнула на диван.
— Тами. Отказаться нельзя. Сам Король просил отпустить тебя. Я не мог отказаться — сокрушенно вздохнул папочка.
Отказаться? От такого дела? Отказаться от дела, которое ещё лет сто будут обсуждать в каждом трактире?! Не говорю уже о частоте его упоминания в судах. Отказаться от дела, которое войдет во все учебники? Да что он говорит-то такое?
Я даже стала хватать ртом воздух, чтобы сказать всё, что я думаю по этому поводу, но папочка продолжил:
— Тебе придётся участвовать во всех заседаниях. Нет, я уверен в тебе. Но вот все эти представители других рас. И все будут на тебя тыкать пальцами. Какой удар по репутации молодой гноммы — он сокрушённо покачал головой и продолжил:
— Но Его Величество так настаивал. Мы должны показать этим чешуйчатым недоумкам, что мы приветствуем прогресс. И наши женщины идут в ногу со временем. И у нас есть женщины-юристы. У них ведь такого нет! — и папочка гордо выпятил грудь.
— Так меня берут только потому, что я гномма? — поняла я.
— В основном. Видишь ли, это полезно для общей картины комиссии. Ну и ещё сыграли свою роль рекомендации от Короля людей. Как там его зовут? Не помню. Он тебя очень хвалил. Сказал, что ты очень хорошо себя показала в тяжбах с людьми. Всегда соблюдаешь юридические нормы права и всегда беспристрастна. Тебя у людей любят — и папа в недоумении посмотрел на меня.
— Да! — так и хотелось мне завопить. Меня и в самом деле любят у людей. Потому что я берусь защищать людей от гномов, когда понимаю несправедливость. И если я защищаю человека в суде против гнома, то у последнего почти нет шансов что-то доказать и победить меня. Но папочке это говорить нельзя. Его немедленно хватит удар. «Аллергический». Нет. «Истерический». А, нет. «Апокалиптический». Ну, в общем один из трёх. На выбор. Папочка их чередует. У нас вообще семья обладает богатырским здоровьем, но при этом всё время болеет. Вот такой парадокс.
А ещё ни в коем случае не нужно мне открыто радоваться и вопить от перспективы принять участие в процессе века. Нужно, наоборот, корчить из себя страшно занятую и недовольную гномму. А то ведь так могут и, в самом деле, запретить. Так что, для вида, сопротивляемся. И я приступила.
— Папа, я даже не представляю, где я найду на это время. У меня ведь бракоразводный процесс Брамхестоунов на носу. Как же я его брошу?
— Тами, этот вопрос уже улажен с твоим начальником. Его Король тоже вызывал к себе на аудиенцию. Расспрашивал о тебе. И получил просто блестящие отзывы. Дело о разводе у тебя забирают, и твой начальник лично им займется. Клиент возражать не будет. Меня в этом уверили. Никаких препятствий быть не может. Более того. Тебе оплатят и проживание, и билет. Выезд, кстати, уже завтра утром.
— Выезд? А где процесс будет происходить? — и я снова вскочила с дивана.
— Принято решение, что всё будет происходить на земле людей. Они, с одной стороны — нейтральная территория, а с другой — самым прямым образом заинтересованы в решении этого дела. — и папочка, видя, что всё улажено, сложил руки на небольшом животике.
— А люди-то тут при чём? — удивилась я.
— Тами, видишь ли, в чём дело. И мы, и драконы настроены очень решительно. Мы всё время с ними ругаемся и по любому поводу вставляем друг дружке палки в колёса, но тут уж они перешли все границы. Вот и поговаривают, что пора решать конфликт военными действиями — и папа горестно вздохнул.
— Война?
— Да. Горячие головы некоторых гномов очень хотят повоевать. И люди в войне пострадают больше всего. Ведь в этой войне ни гномы, ни уж тем более драконы с ними считаться не станут. Да и города их расположены повсюду — и на нашей земле, и на земле драконов. Сама понимаешь, пострадают они сильно.
— Ужас какой. Нужно обязательно убедить драконов отказаться от этой бессмысленной войны — и я снова села на диван и схватилась за голову.
— В том то и дело, что они настроены весьма решительно, и уступать нам не намерены. Так что, если не случится чуда, то нам предстоят масштабные военные действия. И жертвы будут. Как с нашей стороны, так и со стороны драконов, и людям достанется сильно.
— Но драконы то понимают, что повлечёт за собой их упрямство?
— У них тоже очень много молодёжи, готовой пошвыряться огнём. К тому же, ты же знаешь этих чешуйчатых — высокомерные гордецы, не склонные рассматривать кого-то, кроме себя, всерьёз. И даже последняя война между нами, где они потерпели сокрушительное поражение, ничему их не научила — вздохнул папа.
И тут брат, оторвавшись от пирожков, вскочил на диван и звонким детским голосом завопил:
— Наши огнестрельные пушки способны разнести на чешуйки дракона в боевой форме! Один выстрел и нет дракона! А ещё наши сети с взрывающимися бомбами крепко их парализуют. А ещё…
— Вот! Ты видишь? Но ему простительно. Он ребенок, — папочка выразительно посмотрел на меня.
— Но ведь в прошлой войне мы победили! — гордо выпятил грудь братик.
— Нет, сынок. В той войне было очень много жертв с обеих сторон. Я не могу назвать это победой. Скорее это был проигрыш, и хороший урок — больше никогда не допускать подобного. И я горжусь тем, что Тами сделает всё от неё зависящее, что бы больше такое не повторилось. — и папа вопросительно посмотрел на меня.
Я сдержанно кивнула.