Тина и Тереза
Шрифт:
— Насколько мне известно, она отказала вам!
— Я просил ее еще подумать, и она согласилась. Окончательного ответа нет — это подтверждает и ваш визит, миссис Хиггинс!
«Неудивительно, что этот человек сумел подружиться с Тиной», — подумала Дарлин. Ему была свойственна особая тонкость общения, он, по-видимому, умел держать ситуацию под контролем, мог становиться и мягким, и властным… Женщина почувствовала замешательство — в последние годы она привыкла общаться с людьми несравненно более низкого уровня — и растерялась. Наверное, проще будет действовать напрямую.
— Мистер О'Рейли, я хотела узнать, насколько это серьезно. Тина
Роберт встал.
— Это серьезно, миссис Хиггинс, очень серьезно. Поверьте, я не стал бы напрасно морочить голову такой молоденькой девушке! Я в самом деле хочу жениться на Тине и увезти ее в Сидней. И пусть разница в нашем возрасте не смущает вас! Я отвечаю за свои слова: мне действительно нужна не сиделка, не дочь, не подружка, а жена. Я достаточно силен, совершенно здоров, моя жизнь не кончена, она, можно сказать, в определенном смысле только начнется, если Тина ответит «да». Что же насчет ее молодости… Это как раз меня и привлекло. Буду откровенен с вами до конца: я немало знал женщин, в том числе и таких, как я сам, «зрелых», но это не то… Мало чувств, много разума и, что хуже всего, расчета. А Тина чиста душой, я понял это, общаясь с нею. В ней нет еще мелочности, меркантильности. Кроме того, у нее ангельский характер. По натуре она уступчива, добра — дай Бог, чтобы жизнь ее не испортила! Ну и, конечно, — он улыбнулся, — очень хороша собой, хотя пока не осознает этого до конца. Стремится к знаниям — в этом я могу ей помочь. Она вся состоит из эмоций, чувств, как все мы в шестнадцать лет! Я не забыл этого и способен ее понять.
Он говорил как будто взволнованно, но Дарлин показалось, что мистер О'Рейли мало сомневается в успехе своей затеи и этот разговор для него — пустая формальность.
— Чувств, вы говорите? Но Тина не любит вас, она сама мне сказала.
Он возразил:
— Она еще очень молода, поэтому, думаю, просто не разобралась в себе. Я научу ее любить.
Дарлин провела рукой по гладкому, в ручейках душистой смолы стволу дерева и, в сомнении покачав головой, произнесла:
— Это не так просто, мистер О'Рейли. Я лучше знаю свою дочь. Ее душа только готовится к этому чувству, момент еще не пришел, а когда придет — ее избранником, я имею в виду избранником ее сердца, можете оказаться не вы. Вы не боитесь?
— Если женюсь на ней — нет! Дарлин пожала плечами.
— Вижу, мне вас не переубедить.
— Вам этого так хочется? — Он улыбнулся одними губами. — Почему?
Женщина только вздохнула в ответ.
— Вас что-то пугает, миссис Хиггинс?
— Пожалуй…
Мистер О'Рейли рассмеялся, и у его глаз явственно прорезались морщинки.
— Помилуй Бог! Уж не думаете ли вы, что я — некто вроде Синей Бороды! Да разве я смог бы обидеть невинную девушку! К тому же, по-моему, я представил вам доказательства честности своих намерений. Что же внушает вам опасения? Скажите прямо, я не понимаю.
— Я говорила вам — отсутствие чувств у Тины. Если она согласится выйти за вас, а потом окончательно поймет, что не любит и не полюбит никогда, то будет очень несчастна. Вы взрослый человек и должны это понимать!
— Я понимаю, — спокойно ответил он. — Но я уверен: этого не случится.
— Ответьте мне на один вопрос, мистер О'Рейли, — медленно произнесла женщина, — вы были женаты?
Секундное замешательство скользнуло по его лицу, точно тень крыла пролетевшей мимо птицы.
— Это так важно? — сурово усмехнувшись,
Дарлин, хотя и сделала для себя определенные выводы, больше ни о чем допытываться не стала. Сказала только:
— Если вы и не были женаты, то наверняка хоть раз в жизни любили и должны знать: глупо внушать шестнадцатилетней девушке мысли о том, что настоящая любовь не имеет ничего общего с романтическими бреднями. Для нее же все это только из романтики и состоит!
Роберт О'Рейли молча смотрел вдаль, на золотистую полоску океана. Казалось, он утратил прежнее вдохновение, манеры его стали резче, а тон — бесстрастен и сух.
— Значит, вы категорически против того, чтобы Тина стала моей женой?
— Я не вправе ей запрещать, могу только дать совет — как старшая, как женщина, как мать. Да, мистер О'Рейли, я вам не союзник! Не хочу, чтобы Тина совершила ошибку в самом начале жизни.
— А если бы она сказала, что полюбила?
— Тогда бы я ответила «да».
— Даже если бы ваша дочь влюбилась бы в негодяя без чести и совести? — с усмешкой произнес он.
Дарлин вскинула на собеседника строгие серые глаза и проговорила твердо, четко выделяя слова:
— Мои дочери никогда не сделают такого выбора! Роберт удивился.
— Ваши дочери? Разве Тина у вас не одна?
— Нет, у меня есть еще дочь.
— Странно, Тина никогда не говорила о сестре… Она старше, моложе?
— Они одногодки. Терезы сейчас здесь нет, она уехала в Сидней.
Роберт снова в недоумении пожал плечами, а Дарлин ощутила невольную радость: похоже, до сего момента он не допускал, что Тина может что-то скрывать, думал, что полностью завладел ее помыслами и душой. Возможно, он мечтал, женившись на Тине, всецело подчинить ее себе?
— Кстати, я мог бы помочь вышей второй дочери: образование, приданое. Это не проблема.
— Да, но не за счет счастья Тины!
Роберт О'Рейли холодно улыбнулся Дарлин.
— Счастье… Что есть счастье, миссис Хиггинс? Возможность увидеть мир, познать его, возможность делать что хочешь, иметь то, что пожелаешь! Понимаю, Тина молода, ей нужны дети, но я и сам не против заиметь наследников. Когда же меня не станет — не хочется думать об этом, но, что поделаешь, я реалист! — все, чем я владею, достанется Тине, а мое состояние, поверьте, способно обеспечить до конца жизни не только ее, но и еще несколько поколений вперед!
Последнюю фразу он произнес с прежнимвоодушевлением, и Дарлин спросила:
— Тине вы тоже это сказали?
— Ей — нет, нет, конечно. Ей я сказал, что люблю ее. И это, — его глаза сверкнули, — правда!
— Вы говорите, что знаете, что нужно Тине, а я думаю, все, что ей надо сейчас, — без памяти влюбиться в какого-нибудь юношу! — расстроенно произнесла Дарлин.
— Я склоняю перед вами голову, миссис Хиггинс, вы — редкая мать! — Роберт произнес это искренне, без иронии. — Хотя, надо признать, у вас очень своеобразное представление о счастье дочери. Вы хотите выдать Тину замуж непременно по любви, пусть даже она будет гнуть спину в тяжком труде и состарится на двадцать лет раньше срока. Что ж, пусть выберет в мужья какого-нибудь парня с фермы, поддавшись минутному увлечению, только эта любовь погибнет через пару лет, а может, и месяцев, под гнетом повседневности.