Тингл Твист
Шрифт:
– Добро пожаловать в клуб похотливых тварей, товарищ гермо, – широко улыбнулся Скрипач. – На самом деле это тоже нормально. Перебеситесь, и угомонитесь. Мы тоже… перебешивались. На Терре-ноль, в Москве, пять лет шла битва за большую квартиру – чья она на выходные. Это когда с Бертой поженились, и Кир появился. Потому что Ит и Берта желали квартиру себе, а мы с Киром – себе. Ну и вот.
– У вас же была вторая квартира, – напомнил Лин.
– Была. Только там слышимость такая, что толку от этой квартиры был ноль, – объяснил Скрипач. – Потом, конечно, звукоизоляцию сделали, позже дом
– Это не удовольствие, это что-то другое, – покачал головой Лин.
– Согласен, это нечто большее. В любом случае, пойми, вот так перебеситься в нужное время – нормально и правильно.
– Только, главное, никого в процессе не убить, – Лин посмотрел на Рэда. – И что с этим всем дальше делать, ума ни приложу.
– Лечить, – Скрипач посерьезнел. – И думать пока что на один шаг вперед, не более того. Сам же видишь, ситуация не безнадежная, но более чем серьезная, так что не будем торопить события.
– А он нормальный, оказывается, – Лин с интересом смотрел на Рэда. – Первые дни… как-то даже смотреть на него было неприятно. Может, из-за того что он лицо себе этой дрянью мазал?
– Конечно, нормальный, на Фэба похож, – заметил Скрипач. – А будет еще больше похож, если в порядок привести. Конечно, он выглядел как полное убожище – капюшон или шапку на глаза надвинет, морда едва ли не коричневая, и глазами так… зырк, – он усмехнулся, состроил рожу. – А Пятый умница, разглядел. И его разглядели.
– Да уж, – покивал Лин. – Не то слово, разглядели.
– Угу. Так, час прошел, давай его на бок, – распорядился Скрипач. – И чего-то там эти загуляли, еще немного подежурим, и пусть нас сменят, я тоже курить хочу. Нервы, чтоб их…
Ит и Пятый сидели носу «Либерти», и смотрели на океан – волнения почти не было, а горизонт тонул сейчас в туманной светлой дымке.
– Погода улучшается, – сказал Пятый. – Может, сегодня даже солнце увидим.
– Хорошо бы, – согласился Ит. – Только холодно.
– Да, холодно.
Помолчали. Ит вытащил сигареты, протянул пачку Пятому.
– Ит, прости, что так вышло, – произнес тот. – Не понимаю, что со мной.
– С тобой? – переспросил Ит. – С тобой всё нормально. Ты просто влюбился, так бывает.
– За эти дни мы друг другу успели сказать два десятка слов, половина из которых были «спасибо» и «пожалуйста», – Пятый глубоко затянулся. – Вот так? Это всё – вот так?
– Запросто, – пожал плечами Ит. – Когда мы познакомились с Фэбом, я всё почувствовал вообще без всяких слов, мне в тот момент было хуже, чем Рэду сейчас. Да, вот так. Прими уже ты как данность то, кто ты есть.
– А кто я есть? – с горечью спросил Пятый.
– Гермо, рауф, – ответил Ит. – Ты всё еще пытаешься думать о себе только как о человеке, но это не так. Для Эри – да, ты мужчина и человек, и это правильно. А для Рэда ты – рауф и гермо, и то, что он к тебе почувствовал, а ты почувствовал к нему, нормально. Не пытайся примерять на себя чужую, навязанную тебе роль. Просто будь тем, кто ты есть. Опусти себя. Это твоя природа, твоя раса, твоё право, в конце
– Нет, – Пятый задумался. – Но… я стесняюсь Саба.
– Но ты не стеснялся Рэда.
Пятый промолчал. Стеснялся? Безумие и стеснение – абсолютно несовместимые вещи, а это было совершеннейшее безумие, какой-то дикий, нереальный огонь, выжигающий изнутри, настолько сильный, что сопротивляться ему не было никакой возможности.
– Я не хотел, чтобы так получилось, – еле слышно сказал Пятый.
– Ты не знал, что он болен. Да он и сам не знал, наверное, – Ит пересел к Пятому поближе. – Про сердце точно не знал. Повторю еще раз: ты не виноват. И он не виноват. Это жизнь. Всякое случается. Сейчас нужно собраться, и приложить все усилия для того, чтобы он выжил и поправился. Понимаешь?
Пятый кивнул.
– Я столько раз слышал эти слова, – произнес он беззвучно. – Но они всегда были… про рыжего. Помнишь, мы говорили с тобой на «Альтее», ночью, в коридоре? Про наши сны?
– Да, помню, – Ит нахмурился.
– Я чувствовал тогда страх, – Пятый покачал головой. – И вот сейчас я понимаю, что это был за страх. Потому что он – во мне. Совершенно новый страх – за того, кого я почти не знаю, но отпустить уже не могу.
– Мы с тобой умеем предвидеть, – Ит вздохнул. – И не всегда это радует, согласись. Но в этот раз оно, наверное, к лучшему. Давай докурим, и пойдем, поработаем, а то рыжие нам все мозги съедят, и будут правы. Мы больше часа тут уже прохлаждаемся.
Глава 6
История Рэда Т-Кауса
– Лин, притащи еще одну подушку, – попросил Скрипач. – Лучше повыше, ему так удобнее будет говорить.
– Если он вообще захочет говорить, – с сомнением заметил Лин. – Ни у кого нет мысли, что он от стыда провалится сквозь лодку?
– Ему четыреста восемьдесят пять лет, – напомнил Ит. – Не думаю, что он дожил до этого возраста в невинном виде.
– Некоторым, – Лин глянул на Пятого, – удавалось держаться и дольше.
– Слушай, перестань, – попросил Пятый. – Никто никуда не провалится. Ит, что нам делать?
– Пока что ничего, сядьте где-нибудь в сторонке, общаться будем мы, вам придется подождать, – приказал Ит. – С замечаниями не встревать, если будет нужно, подойдете. Лин, я тебя прошу, не ерничай и не подначивай.
– С ума сошел? – возмутился Лин. – И не собирался даже. Как тебе такое в голову пришло?
– Ладно, извини. Ну что, поднимаем потихоньку? – спросил Ит. Скрипач кивнул. – Рыжий, прицепи на полку концентратор, неудобно так. И маску чуть ближе подвинь.
Разбудить Рэда решили на пятые сутки, когда показатели улучшились настолько, что это, по общему мнению, стало безопасно. Ну как, безопасно. Если соблюдать осторожность, не форсировать, и контролировать, конечно. Сейчас Скрипач частично убирал из схемы седативные, а до этого Рэда привели, по словам Лина, в божеский вид: умыли, сменили белье (хорошо, что одноразовых комплектов белья, производства тех же зивов, было в избытке), собрали волосы в хвост, чтобы не мешали. Выглядел он гораздо лучше, чем после приступа, но до нормы, конечно, было еще далеко – бледный, под глазами круги.