Тиоли. Огонь души
Шрифт:
По логике он должен был что-то сказать, как-то объяснить произошедшее, но молодой человек промолчал, и я искренне этому обрадовалась и расстроилась одновременно.
С одной стороны, вырвавшееся по инерции слово, наш с ним привет из прошлого, означало, что Дже Хён меня не забыл, но, с другой стороны, сейчас, похоже, даже вызвав у него схожие эмоции, я более ничем не напомнила себя прежнюю.
Едва слышно вздохнув, я дождалась, когда лифт доедет до моего этажа, и, прихватив вещи, поскорее ретировалась в свою квартиру.
Дома я сбросила мокрую обувку и, стаскивая на ходу одежду, принялась наматывать
Об очередном нападении призраков я вспомнила лишь тогда, когда допила вторую чашку и сгрызла от нервозности остатки печенья из жестяной банки.
В собственной квартире я чувствовала себя если не в безопасности, то куда спокойнее, чем в темном бассейне. Вот только ни рис на полу, ни красная фасоль в карманах куртки, которая осталась в шкафчике Веры, не могли меня уберечь полностью.
Мне нужны защитные чары. Что-то, что может реально отпугнуть вонгви. Они ведь не стали нападать на меня в подъезде. Пугали, наступали, но не нападали. Значит, их может что-то отпугивать. Что-то, о чем я не знаю. Надо лишь выяснить – что. Может Со Джун Хо мне расскажет? Он ведь шаман.
Задумавшись над тем, как поймать паксуму и переговорить с ним с глазу на глаз, – теперь эта идея не казалась мне непривлекательной – я не сразу услышала вибрацию телефона. Трезвонила, само собой, Вера, для которой мое исчезновение стало неожиданностью. Я кратко рассказала ей про бассейн, опустив многие детали. Лишь сослалась на собственную неуклюжесть и на доброту людей.
– Испугалась? – с сочувствием уточнила подруга, знавшая о моей боязни. – Вечно ты влипаешь… Держись там. Куртку я домой завезу, в универе отдам. Может она тебе скоро не понадобится, к концу недели обещали настоящее лето.
Я бодро поддержала надежду на улучшение погоды, убедила подругу, что теперь точно простыла и распрощалась, выслушав порцию страданий девушки.
***
Долго валялась в кровати, пытаясь уснуть, но сон не шел. Сама того не желая, я раз за разом прокручивала события вечера, вспоминая детали и собственные ощущения от случившегося. В какие-то моменты хотелось просто встать и пойти наверх, чтобы сию секунду поговорить с обоими парнями, но потом я одергивала себя, вспоминая, что не до конца уверена в собственных желаниях.
– И почему все не может быть так просто, как мне того хочется? – обреченно проныла я, ворочаясь в постели. – Никогда не знаешь, какое решение примешь, пока не вляпаешься в безвыходную ситуацию.
Устав страдать, встала, накинула на плечи поверх футболки и шортиков большую полинявшую рубашку и заварила себе чай с шалфеем, надеясь унять разбушевавшиеся мысли. После первого же глотка поняла, что в квартире слишком душно и по старой привычке выбралась на лестницу, наслаждаясь приятным сквозняком.
Почему-то мне всегда лучше думалось именно на лестнице, а мечталось – в кресле с книгой.
– Не спишь? – Со Джун Хо появился внезапно, подкрался неслышно и перегнулся через перила, рассматривая меня сверху. – Так и знал.
За несколько часов парень неуловимо изменился, став более домашним и внешне не таким ершистым, как при первой встрече. Свой вечерний наряд он сменил, облачившись в удобные ярко-зеленые джинсы, белую сорочку и кеды. Волосы парень зачесал назад, но теперь, в тусклом свете подъездной лампочки они отливали всеми цветами радуги.
Кореец сел рядом, не заботясь о чистоте ступенек, и у меня появилась возможность рассмотреть паксуму поближе. Как и любой азиат, Джун Хо выглядел моложе своих лет. И явно всячески следил за собой, приятно выделяясь на фоне знакомых мне парней.
Не каждый день встретишь милого смазливого мальчика лет двадцати-двадцати двух, с гладкой бархатистой кожей без каких-либо дефектов, раздражений или высыпаний. Короткие ресницы и не очень густые брови с лихвой компенсировались четкой линией подбородка, скул, совсем не портящей паксуму ассиметрией носа и глубокими с хитрым блеском длинными глазами.
– Нравлюсь? – довольно усмехнулся шаман.
– Просто рассматривала, – честно призналась я и, подвинувшись ближе, тронула шарик-сережку в ухе молодого человека.
Джун Хо улыбнулся, а потом потянулся, как довольный кот, высоко подняв руки над головой.
– Поговорим? – предложила я, решив не тянуть.
– Давай, – согласился парень. – Да и… я сам этого хочу. И повод отличный. С чего начнем?
– Ты догадался… Обо мне? – решила я начать с главного.
– Не сразу, – немного помедлив, произнес паксуму. – Но да. Когда увидел тебя в действии. Спутать было бы сложно. Тем более что не с кем спутать.
– Расскажешь? – нахмурилась я. – Ох, и… мы на «ты», да?
– Нет смысла выкать, – криво улыбнулся шаман. – Расскажу. Что хочешь знать?
– Все.
Джун Хо одобрительно кивнул и поднялся:
– Тогда… Есть хочется. И кофе. У тебя есть кофе?
Я кивнула и вытащила из кармана ключи. Подхватив свою чашку, пошла к двери, не оборачиваясь, задав вопрос:
– Как вы познакомились?
– Это была забавная история, – хмыкнул парень, скидывая обувь в коридоре, чтобы погрузить ноги в мягкие домашние тапочки. – О, молодец! – Он обвел взглядом мой пол с разбросанным по нему рисом. – Сообразила. Дже Хёну просто повезло, его выбросило на заднем дворе дома, где я гостил в те дни. Я сразу понял, что произошло нечто необычное, позвонил матери. Она не поверила мне… Мама вообще в меня не верила. – Парень хихикнул и устроился на диване, вытянув длинные ноги. – Я люблю свою мать, но она слишком занята работой. Она и меня-то родила каким-то чудом. И долго за глаза называла ошибкой юности. Ей хотелось, чтобы я родился настоящим шаманом, пансу, слепцом, но талантищем. Но я оказался самым мелким в иерархии шаманов. – Молодой человек усмехнулся, но в его тоне я не почувствовала горечи. – И вот непутевый сынок позвонил своей матери, чтобы рассказать, что в наш мир попал чужак, который выглядит, как актер из постановки исторической дорамы, и от него исходит такой заряд непонятной магии, что подростка-паксуму от нее трясет. Мать не поверила, зато бабушка мне помогла. Я ее убедил. Мы перетащили Дже Хёна в дом, и там я несколько дней за ним наблюдал, ожидая, когда хён проснется. Он пришел в себя через неделю, отвалявшись половину этого времени в горячке. Этот мир тяжело его принял.